Чингисхан. Просто о сложном - Геннадий Анатольевич Веретельников

— Ворон жив. Ищите по свету зеленого лазера! Он указкой по небу водит. Спешите!

— Принято, — ответили мне.

Я повернулся лицом к Элен. И спросил:

— Который сейчас час? Сколько нам осталось жить? Когда взорвется мир?

Элен поцеловала мой грязный нос и сказала:

— Уже никогда. Мне сложно понять, как это получилось, но когда я связалась с тобой и услышала твой голос, я поняла, что мне не интересен будет мир, в котором не будет тебя, не будет твоих цветов, твоих шуток и анекдотов, и я приняла решение бежать из Парижа, бежать из Франции.

Я спустилась в подземку, а в Париже с недавнего времени она работает круглосуточно, и начала кататься без смысла, пока случайно не столкнулась с родителями Франсуа, ты же их помнишь? Они меня отмывали, после того, как меня облили зелёнкой радикалы-демонстранты, и я не знала, как добраться домой! А потом я приехала к ним домой. Франсуа связался с Анри. Они приехали все ко мне. И мы начали думать, как помочь мне сбежать от отца, и каким образом это сделать. Но внезапно произошло чудо, иначе никак не могу это назвать. Сначала был звонок Анри. Он поговорил по телефону и сказал, что звонил друг Владимира. Потом он сказал, что он под нашей дверью стоит и со мной разговаривает по телефону. Надо его впустить.

Анри открыл дверь. В квартиру вошло четыре человека. Один остался на входе, два подошли к окнам, а тот, кто представился Шамилем, видимо был старшим, сказал мне собираться, и сообщил, что отныне он отвечает за то, чтобы с моей головы ни упал ни один волосок. Сказал мне:

— Потому помните мадам, первым умираю я, если вдруг надумаете в нештатной ситуации погеройствовать, то сначала посмотрите на меня и я Вам сообщу, надо это делать или я сам решу все ваши проблемы… Потом сказал, что доставят меня в Москву. К Владимиру. Если, конечно, я хочу. Тогда будет шанс, что мой папа передумает уничтожать тот город, где будет находиться его дочь. На мой робкий вопрос, что у меня нет с собой заграничного паспорта, Шамиль только улыбнулся. И сказал, что это уже не мои проблемы. Потом мы поехали в аэропорт. По дороге мы заехали в какое-то кафе, где меня попросили расчесаться и улыбнуться в фотокамеру. Пока я пила кофе, мне уже принесли новый заграничный паспорт гражданки Франции не на мое имя, но с моей фотографией.

Потом был калейдоскоп событий, дорога, перелет, опять дорога. Москва. У меня взяли интервью офицеры ФСБ, записали на видео. Сказали, что это для отца. Потом я беседовала с Анатолием, который выделил людей для моей и твоей охраны. Потом он научил меня разбираться с радиостанцией. Сказал, что ты заблудился, но обязательно придешь на дачу. И меня привезли сюда. Когда я зашла в открытую дверь, в сопровождении четырех охранников, то мы увидели тебя, лежащим на полу. Боже, я думала, что ты убит. Но один из сопровождающих взял тебя за руку и успокоил меня, сказав, что пульс есть. Крови нет. Значит, просто ему надо отдохнуть. Приказали мне без их ведома дом не покидать для нашей же безопасности. И вот мы здесь. Вместе. Ты и я.

Мы обнялись и долго-долго молчали, глядя в окно, за которым начали появляться первые лучи восходящего солнца. Говорить не хотелось. Чувствуя тепло друг друга, мы наслаждались тишиной и спокойствием. Наслаждались пониманием того, что все-таки получилось у нас, хоть на какое-то время остановить безумие ядерной войны. А может и навсегда. Теперь, когда пришло понимание угрозы, то, возможно, придет понимание и как изготовить или придумать противоядие к такому ведению террористической войны.

Элен тихонько рассмеялась про себя и сказала:

— Я вспомнила мое первое турне, на эту твою бабулину дачу. Помнишь, Владими… мы сюда приехали ночью. Ты нас оставил в доме, а сам поехал куда-то, по-моему, к мэру вашего поселения за чем-то, уже и не помню. Мы все начали искать в доме туалет. Ведь мы очень долго ехали из Москвы и пили всю дорогу, то чай, то кофе, то молоко! Ночь. Холод. Снег идёт. Анрио с Франсуа начали разжигать камин, а мы с Луи и Анной пошли обходить дом в поисках туалета. Нашему удивлению не было предела. Туалета не было! Мы его обошли еще раз, даже залезли на чердак. Там мы нашли запас туалетной бумаги, нас это очень сильно обнадёжило, но туалета на чердаке тоже не оказалось! Потом меня осенило, возможно он под первым этажом, мы даже нашли туда лестницу! Все очень-очень хотели по-маленькому, как ты когда-то шутил: — «кока-кола подошла к концу))», помнишь? — и Элен рассмеялась уже в голос! — Я помню, как долго ты мне переводил и объяснял схожесть разных смыслов, которые объединяло одно слово — «конец». Всё-таки ваш русский язык очень загадочный! Так вот, мы уже не знали, в какую кастрюлю пописать, потому что мы люди цивилизованные и воспитанные и не можем пойти по нужде просто во двор! Тем более на этом дворе стояла температура минус двадцать! Но человек предполагает, а Бог располагает! Дом, вдруг стал окутываться едким дымом, это Анрио и Франсуа разожгли наконец, огонь в камине, а дымоход забыли открыть, вернее это ты им потом объяснил, как пользоваться в России печкой! И вот мы в панике выбегаем на мороз, со всех щелей из дома валит дым, а мы всё еще хотим писать! Это желание почему-то не прошло! Тебя нет, телефоны все в доме, дом в дыму, мы на морозе, все вместе еще больше захотели в туалет, и тут Анри увидел маленький отдельно стоящий домик, похожий на телефонную будку, на нём даже был нарисован телефон! Боже, как мы обрадовались! Мы все побежали к нему в надежде, что сейчас дозвонимся или к тебе, или в Службу Спасения! Даже не удивились тому, что может делать телефонная будка в углу двора на даче… Подбежав, мы открыли дверь и нашему удивлению не было предела! Телефона в ней не было, но была туалетная бумага, возле какой-то дырки в бездну из которой сквозняком выдувало какой-то вой с запахами протекшей канализации. Да, ещё в будке был крючок, для того, чтобы закрыться изнутри. Но кому, интересно, пришла бы в голову мысль запереться в телефонной будке с туалетной бумагой на гвозде, с дыркой в бездну из которой вероятно в день Всех Святых (Хэллоуин) вылезет из-под земли вся нечисть Ада, да ещё