Елизавета. Любовь Королевы-девственницы - Наталья Павлищева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сэр Дадли, я поставлю ваших с Марией будущих детей наследниками первой очереди…
Роберт едва сдержался, чтобы не заорать: «К черту будущих детей!» Мысли метались, пытаясь найти приемлемый выход. Чего она в действительности хочет?! Роберт вспомнил, как однажды услышал от вышедшего из кабинета королевы Сесила произнесенное сквозь зубы «чертова баба!». Сейчас Дадли с ненавистным ему Сесилом был полностью согласен. Не его ли это задумка?
Но размышлять некогда, королева с интересом наблюдала за выражением его лица, и Роберт все же преклонил перед ней колени:
– Бесс, если я так надоел вам, просто прикажите удалиться с глаз, но не лишайте возможности видеть вас хотя бы издалека! Я не вынесу разлуки!
Что-то изменилось во взгляде Елизаветы, причем не в его пользу, взгляд стал почти презрительным:
– Встаньте, сэр Роберт, и перестаньте ломать комедию.
Она почти устало махнула веером:
– Вы женитесь на королеве Шотландии и станете шотландским королем. А сейчас оставьте меня.
Последнему Дадли охотно подчинился, он просто не знал, как вести себя дальше, и бедолаге нужно время для осмысления непонятного поведения королевы. Он действительно удалился, старательно изображая обиду, мол, если вам так угодно, Ваше Величество…
Елизавета смотрела вслед своей давней любви с непонятным для нее самой раздражением. Чего она ожидала?
После ухода Роберта Елизавета приказала никого не пускать, разве только небо низвергнется на землю, и осталась в кабинете одна. Она то вставала и быстрым шагом расхаживала от большого кресла к окну, то стояла у окна, то снова садилась, один раз даже на низкую скамеечку для ног… Королева пыталась разобраться сама в себе.
Изящная на первый взгляд задумка – женить своего несостоявшегося любовника на шотландской королеве – теперь казалась не такой уж изящной. Чувства Роберта она в расчет не принимала, ему полагалось любить свою королеву Елизавету, он любит. Но Дадли повел себя как-то не так, как хотелось. И королева размышляла именно над этим. Ни малейших сомнений в том, что Мария проглотит наживку, у Елизаветы не было, куда она денется, такой красавчик, как Роберт Дадли, существует только один. Глубоко внутри даже шевельнулась жалость к кузине: бедолага, заниматься любовью с Робертом, зная, что с его стороны это только ради рождения наследников по приказу королевы Англии!
Но с самим Робертом было что-то не то. Почему он так задумался, что даже не сразу упал на колени? А чего она ждала? Елизавета сама себе не желала признаваться, что ожидала более горячих возражений. Вспомнив первые мгновения после своих слов о его предстоящей женитьбе, Бесс представила себе совсем иную картину: вот Роберт падает к ее ногам, сраженный такой жестокостью возлюбленной… нет, лучше не так. Он хватает ее руки, осыпая поцелуями каждый палец, умоляя не отдавать другой даже мысленно… Нет, лучше он хватает ее за плечи и целует не пальцы рук, а губы, шею, грудь… можно и ниже. Да, это было бы значительно эффектней! В отчаянии Роберт переступает ту границу, которую она сама для него установила – не ниже впадинки под шеей. Ему уже все равно, он не в состоянии совладать собой… он весь горит, она тоже… Его руки… они бесцеремонно вторгаются туда, куда по правилам приличия вторгаться запрещено…
М-м-м… дурацкие фижмы наверняка вздернулись, мешая. Но это неважно, мысленно она была уже не только без фижм, но и без платья вообще! Пусть он возьмет ее в кабинете, а подслушивающие у дверей (они всегда подслушивают, несмотря на запрет) дамы страшно позавидуют ее стонам, и после ухода Дадли придется спешно поправлять прическу и платье, проверяя, все ли застегнуто… Но одна из многочисленных пуговиц останется незамеченной, и королева, скромно потупив глаза, укажет на нее фрейлине, мол, поправьте…
Ах, какими сладкими были эти мысли! Но Роберт все испортил. Он вполне деловито прикидывал возможные выгоды и осложнения из-за ее предложения вместо того, чтобы овладеть строптивой королевой и превратить платоническую любовь в физическую! Что это, он просто притворяется? Или… да нет, глупости, она не может быть непривлекательной для Дадли! Елизавета вздохнула: привлекательна, но только как королева. И тут же злорадно решила: все будет так, как она пожелает, Роберт Дадли действительно женится на Марии Стюарт, и они оба из желания стать наследниками английской короны будут покорно выполнять все прихоти Елизаветы! И она будет управлять этой семьей, как управляют куклами, дергая за ниточки, искусные актеры. Елизавета уже знала, что сделает: потребует, чтобы Роберт жил в Эдинбурге, как когда-то Филипп в Лондоне, – только пока Мария не забеременеет. А потом пусть возвращается к своей королеве. А Мария останется лить слезы и тосковать у окна, ожидая, когда Елизавета позволит ее супругу хоть на недельку отбыть к законной жене.
Ах, как же была сладка такая месть! Оценить ее способна только женщина.
Конечно, Вильям Сесил не оценил, вытаращил глаза в безмолвном изумлении. Но Сесил взял себя в руки куда быстрее Дадли, для него чем дальше Роберт Дадли, тем лучше, пусть хоть на другой край Европы уезжает жениться, только бы не в Лондоне. И все же покачал головой:
– Сэр Роберт Дадли просто дворянин, Мария Стюарт потребует супруга королевского достоинства.
– С холостыми королями ныне в Европе проблема, а сэра Роберта мы запросто можем ради такого случая сделать графом, верно, Сесил?
В очередной раз мысленно помянув черта и бабу по отношению к королеве, Сесил кивнул:
– Можем. Его отец даже был герцогом.
Елизавета махнула рукой, презрительно сморщившись:
– Его отец был отъявленным идиотом! Женить Гилберта на Джейн, при том что не были замужем ни Мария, ни я, мог только недоумок.
– Но ни Мария, ни вы замуж за Гилберта не пошли бы.
– Я нет, а Мария хоть за кого!
Сесил подумал, что это не так, но возражать не стал, во-первых, опасно, во-вторых, это уводило разговор в ненужное русло.
– Вы уже отправили кузине свое предложение?
Прекрасно же знает, что нет! Кто, как не Сесил контролирует всю переписку королевы да и вообще почти всю ее жизнь? Но пока такое положение Елизавету устраивало. Она фыркнула:
– Почему бы вам не спросить, согласен ли сэр Роберт Дадли?!
– Согласен ли?! Куда он денется! – Всего на мгновение из-под маски легкой грусти из-за несовершенства мира у Сесила показалось истинное лицо. Он презирал Дадли, но умел держаться в рамках.
– Как я иногда завидую вашему умению держать себя в руках, Сесил!
Этикет требовал, чтобы он принялся возражать, мол, куда мне до вас, но наедине с королевой Сесил мог себе позволить и поучить ее кое-чему:
– Ваше Величество, это совершенно необходимое умение для любого, кто стоит у власти.
– Вы у власти? – глаза Елизаветы стали стальными, а бровь чуть приподнялась, не обещая ничего хорошего. Но Сесил спокойно выдержал и эту мелькнувшую угрозу, усмехнулся:
– Я подпираю Ваш трон, Ваше Величество, следовательно, нахожусь у его ножки и на ступеньку выше многих.
Елизавета вдруг внимательно посмотрела на канцлера и медленно произнесла:
– Знаете, Сесил, а ведь вы единственный, за кого я могла бы выйти замуж. Я столько лет ежедневно вижу перед собой ваше лицо, и оно мне не надоело!
Сесил даже глазом не повел, продолжая спокойно перебирать свои бумаги:
– Я не самоубийца, миледи…
Очень хотелось нагрубить в ответ, но ссориться с Сесилом вовсе не входило в ее планы, потому королева перевела разговор снова на предполагаемую женитьбу Дадли.
– Чего еще может потребовать Мария Стюарт?
Сесил едва не сказал, что может попросту не согласиться.
Мелвилл не решился написать самой королеве, он предпочел сообщить о невозможном предложении Елизаветы шотландскому канцлеру Гренвиллю. Пусть тот уж как-нибудь сам… Графа Меррея не было в Эдинбурге, канцлеру пришлось все брать на себя.
Гренвилль увидел свою утонченную красивую королеву в гневе, да еще каком! В гневе Мария Стюарт красивой ему не показалась, она была ничуть не лучше его собственной супруги, леди Гренвилль, когда муж чем-то уж очень досаждал. Канцлер со вздохом решил, что все женщины одинаковы, королевы они или простушки.
Но как бы ни бушевала Мария, свои эмоции на бумагу она выплескивать не решилась, Екатерина Медичи пока не дала ответ по поводу возможности их с королем Карлом брака, да и Филипп Испанский все тянул… С трудом справившись с собой, шотландская королева продиктовала своему секретарю Давиду Риччи весьма сдержанное письмо. Оно также было направлено не самой Елизавете, а шотландскому послу Мелвиллу.
– Конечно, – отвечала она, – весьма лестно прислушаться к мудрым советам старшей английской сестры (изящный пинок с намеком на возраст – Елизавета на девять лет старше), у которой опыта в любовных делах куда больше, но приходится напомнить, что лорд Роберт Дадли недостаточно знатен, чтобы претендовать на руку шотландской королевы.
