Один в поле воин - Михаил Нестеров

– Вы сказали "об исчезновении"? Но ведь до этого я слышала, что он в наручниках?

– Вы не ослышались... Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Поверили?

– Я спрашиваю потому, что мне необходимо показать вам один сюжет, снятый на видеокамеру, напрямую касающийся вашего сына. Сразу добавлю, что ваш бывший муж не все делает для освобождения Максима. Нет, Нина Владимировна, успокойтесь, он не в Чечне, а здесь, рядом. С ним хорошо обращаются, кормят...

Маргелов не мог не одобрить основательно взвешенных действий Ширяевой, она достаточно четко представляла себе реакцию Курлычкина на первых порах, была уверена, что обращаться в правоохранительные органы он и не подумает, вполне обоснованно рассчитывая на собственные силы. Не в его интересах, если по факту похищения возбудят уголовное дело, он всеми способами постарается не допустить подобного хода событий, а значит, поиски Максима будут не столь эффективны. Это было на руку Валентине. Она с большой долей вероятности просчитала допустимые варианты и была готова противостоять Курлычкину.

Во-первых, "киевлянин" получит ощутимый удар, узнав, что дело все же возбуждено. Пока только об исчезновении, факт похищения подтверждался лишь косвенно, отсутствовало требование о выкупе, а наличие пленки, где исчезнувший предстает скованным наручниками, еще ни о чем не говорит. В конце концов нельзя сбрасывать со счетов возможность шутки самого Максима – жестокой, но вполне реальной.

Пока дело квалифицировалось как исчезновение. Вот если вскроются новые факты, указывающие на похищение, в работу включатся спецы из управления по борьбе с организованной преступностью. Но и тогда прокурорский надзор никуда не денется, и Валентина, имея союзника в лице Маргелова, будет в курсе происходящего. Впрочем, в ее планы не входила переквалификация уголовного дела, которым, по сути, должна заниматься милиция, а не прокуратура. Но Валентина знала свое дело, и видеокассету сегодня получил не кто иной, как Василий Маргелов.

Просматривая почту в дежурной части, он обнаружил на свое имя бандероль. Заинтересованный, он прошел в свой кабинет, почти сразу же там появилась Ширяева.

Они поздоровались. Маргелов распаковал бандероль, повертел в руках видеокассету.

– Боевик? – поинтересовалась Валентина.

– Черт его знает... Может быть, там я собственной персоной, – пошутил Василий.

– Мне можно будет взглянуть?

– Если ты любишь порно.

Маргелов провозился, подключая видеоприставку к телевизору, долго не мог найти кабель для подключения. Прежде чем включить воспроизведение, следователь закрыл дверь на замок и, скрестив на груди руки, встал в двух шагах от телевизора.

Запись длилась недолго, Маргелов мало что в ней понял.

– Мне кажется, этот парень находится в плену, – резонно предположил он. – Интересно, кто это.

– Это Курлычкин-младший, – спокойно ответила Валентина. – Зовут его Максимом.

– Откуда ты знаешь? – машинально спросил Маргелов, перематывая пленку, чтобы просмотреть запись еще раз. Потом резко повернулся к женщине. – Кто?!!

– Максим Курлычкин, – невинно произнесла Ширяева. – Если ты не знаешь, Вася, в уголовное судопроизводство входит рассмотрение судьей жалоб на незаконное применение органом расследования заключения под стражу в качестве меры пресечения, которое...

– Короче! – рявкнул Маргелов.

– А я уже все сказала. Я рассматривала дело Максима Курлычкина и оставила решение следователя без изменений. Естественно, я хорошо запомнила молодого человека, за которого хлопотал классный адвокат и гнусный преступник. Разве ты не знал об этом?

Маргелов метнулся к двери, открыл, оглядел коридор, снова закрылся и подошел к Ширяевой вплотную.

– Я понял!.. Я все понял! Ты... подставляешь меня.

– Неужели надо так громко кричать! – делано возмутилась Ширяева.

– Ты ненормальная, Валя! Ты рехнулась!

– Спасибо за точный диагноз, доктор.

Маргелов длинно выругался и подсел к Ширяевой.

– Где ты его держишь?

– В надежном месте.

– Не боишься, что я тебя заложу? Вот прямо сейчас, а? Возьму кассету, пойду к прокурору. Сколько тебе отмотают на суде?

– Многое будет зависеть от адвоката.

– Ну ладно, пошути, а я пойду к шефу. – Маргелов вынул из приставки кассету и, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Валентина, не меняя положения, ждала, когда он вернется. Конечно же, Василий к прокурору не пойдет, послоняется по коридору, и все. А если допустить, что он все же рискнет пойти к шефу, то появится в своем кабинете даже раньше. С таким же успехом прокурору можно прокрутить художественный фильм про мошенников и просить ордер на арест артистов, занятых в ролях этих самых мошенников.

Маргелов вернулся еще более мрачный. Не глядя на Ширяеву, снова закрыл кабинет и уселся на свое место.

– Это оригинал? – спросил он, выложив на стол кассету.

Ширяева пожала плечами: "Какая разница", – но все же ответила:

– Первая копия. Оригинал я отправила Курлычкину.

– Что, уже отправила? – удивился следователь.

– А что, Вася, вначале я должна была посоветоваться с тобой?

– Интересно, а сейчас ты чем занимаешься?

– Я не советуюсь и не собираюсь этого делать. Скорее, ты будешь советоваться со мной.

– Да? – Маргелов наигранно выкатил глаза. – Что-то я сильно сомневаюсь на этот счет.

– А ты не сомневайся, лучше спроси, что дальше делать с этой пленкой.

– И что я должен сделать с ней?

– Вот это другой разговор. Даю совет: отнеси пленку прокурору.

– Не вижу смысла, – угрюмо отозвался следователь. – Пока не вижу. Скажи мне вот что... – Маргелову хотелось узнать, каким образом Ширяева смогла захватить Максима Курлычкина, но та вряд ли удовлетворила бы его любопытство. В одиночку совершить похищение трудно, значит, у нее есть сообщник, и она ни за что на свете не раскроет его имени даже ему, следователю Маргелову, можно сказать, другу. Таким человеком мог быть татуированный с головы до ног "очевидец" за рулем "восьмерки". А с другой стороны, Ширяева могла заманить Курлычкина-младшего хитростью... Куда? Черт ее знает, где она содержит его... На этот вопрос она тоже не ответит.

Вот это сюрприз! Вот это она обрадовала "киевлянина"! Скорее всего Ширяева разослала кассеты в одно и то же время, так что, возможно, в эти самые минуты Курлычкин смотрит кино. Хорошо бы и его заснять во время просмотра...

Постепенно голова Маргелова освободилась от ненужных мыслей, и он задал вопрос, который показал Валентине, что следователь в своих умозаключениях находится на правильном пути. Все-таки Василий был опытным сыщиком, голова у него работала.

– Ты рассчитываешь на то, что Курлычкин на первых порах не сообщит в органы об исчезновении сына, да?

– Именно.

– А тебе необходимо, чтобы следствие началось с сегодняшнего дня.

– На сегодня особо я не рассчитываю. Оптимальный вариант – завтрашний день.

– Нужно заявление от родственников. – Маргелов пристально посмотрел на Валентину. – Мать?

Она молча кивнула.

– Неплохо, неплохо, – покивал Маргелов, уже чувствуя себя заговорщиком. Теперь он достаточно четко представлял все дальнейшие действия. Многое прояснилось, как только он нашел отправную точку. Главная задача – чтобы прокурор ничего не заподозрил, следовало преподнести видеоматериал весьма деликатно. И тут Валентина поступила мудро: вначале кассета, а уж потом заявление об исчезновении, а не наоборот, что скорее всего вызвало бы подозрения прокурора. Если она и дальше будет так действовать, глядишь, и выгорит у нее дело с этим подонком.

Следователь поднялся с места.

– Мне сказать прокурору, что ты опознала на пленке Максима Курлычкина?

– Как сложится, Вася. По ходу разговора определись, как лучше.

Следователь кивнул.

– Заодно постарайся объяснить Волкову, что я оказалась в твоем кабинете чисто случайно.

– Нет, пожалуй, будет лучше, если я сам опознаю Курлычкина-младшего. – От двери Маргелов обернулся. – Знаешь, Валя, ты меня заинтересовала. Честно. Мне действительно интересно. Но давай договоримся вот о чем. Помню, пацанами мы дрались до первой крови, сейчас игра взрослая, и логика диктует играть до первого трупа. Не дай бог, конечно, если с тобой что-нибудь случится, но я в таком случае из игры выхожу. Хочу, чтобы ты это знала.

Валентина согласно кивнула.

41

В беседе с Клименко Маргелов использовал диктофон. Ширяева, прослушав откровения женщины, помрачнела, хотя следовало бы радоваться очередной удаче. Этот Курлычкин словно специально родился на свет, чтобы отравлять жизнь окружающим, ломать их души, как сделал это со своей женой, и был близок к тому, чтобы окончательно испортить собственного сына.

У следствия теперь имелось заявление от Нины Владимировны об исчезновении сына, следующий шаг – связать заявление с видеоматериалом, в котором фигурирует исчезнувший и в то же время обвиняемый в изнасиловании Максим Курлычкин. Вроде бы простое дело об изнасиловании становится сложным и интересным.