Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Заговорила ядовитая пушка, посылая снаряды в скопление возле ворот, уничтожая и Гвардейцев и тиранидов. Задрав голову, он издает душераздирающий рев, который катится вдоль стен, парализуя в страхе воинов, что бы термагаунты и воины воспользовались паузой, с легкостью уничтожили обороняющихся. Тиран идет к парапету, поднимая в воздух осколки плит крошащихся под его огромным весом.

Оглядываясь вокруг, он останавливает взгляд своих злых глаз на Полковнике, поскольку тот собирает людей на контратаку. Они нападают, лазболты отскакивают от бронированного монстра, тогда они пытаются достать его штыками и пробить хитиновые пластины. Его костяной меч опускается вниз, я вижу хлещущую фонтаном кровь, четверо были рассечены одним единственным ударом. Удар зазубренного кнута пробивает грудь другого Гвардейца, и тварь швыряет его труп через стену, он, бесформенной кучей, приземляется во внутреннем дворе.

Но Полковник и в этот раз принял вызов. Он прорубает себе путь через выводок воинов, что бы подобраться к тирану. Остановившись на мгновение, он осмотрел парапет и основание стены. Его взгляд останавливается на нашей позиции. И он падает сигнал к атаке.

— Вперед, «Последний Шанс»! — кричу я, начиная прорубаться к стене. Я сделал где-то пять шагов, когда понял что что-то не так. Я осознаю, что остался один и начинаю озираться. Они так и остались стоять там, смотря на тирана, как он потрошит какой-то отряд.

— Это еще что за черт? — реву я. Я хватаю Сержанта Феникса за ворот и тащу к стене, он оборачивается и начинает бормотать.

— Это безумие! — его крик тонет в воплях бойни. — Это же чертов тиран улья, он убьет нас всех! Мы должны выбираться из этого ада пока еще можем! Избавление пало, Кейдж, поймите! — он немного успокаивается и смотрит на меня часто моргая. Мы больше ничего не сможем сделать! Мы должны спасаться сами. Ты не мученик Кейдж, и ты знаешь это.

Он прав, но мой взгляд улавливает что-то над их головами. Это огни, снова падающие звезды, летят, по изгибающейся дуге, к Избавлению. Я оглядываюсь и вижу, как здоровенная тварь пытается сломать ворота, они дрожат. Решение принято.

— Смотрите, — говорю им я, указывая на искорки света падающие на юг. — Нет больше возможности сбежать из Избавления. Сюда несутся еще больше мицетичных спор, скоро мы будем окружены. Нет никаких шансов покинуть эту зону до их прибытия.

Крузо из отряда Леттса открывает рот, чтобы спорить, но я затыкаю его.

— На это раз выхода нет, ребятки. Мы все умрем в Избавлении. И сейчас я вижу лишь два пути. Вы можете сбежать отсюда, как воры и трусы, которыми вас считают. Конечно, вы можете, вам надо лишь перебраться через стену и бежать в укрытия. Но у них не займет много времени найти вас, когда вы будете одни в ночи прятаться в траве, пытаясь не обоср…

Треск у ворот отвлек меня, я оборачиваюсь. Химера, тяжело раскачиваясь на своих траках, готова в любую секунду завалится в сторону, я должен спешить.

— Да черт возьми! Все что нам осталось это сражаться за собственную гордость. Сейчас я говорю ни о чертовых аборигенах, ни об Императоре или Полковнике. Единственное что сейчас меня волнует, это как я умру, стоя к опасности лицом или же на коленях. Я собираюсь пасть в бою, как настоящий человек. Если здесь есть еще мужчины, то им лучше пойти со мной, а иначе мальчики, вам осталось лишь рыдая бежать прочь и подохнуть, как последние отребья.

Я плюю им под ноги, разворачиваюсь и иду к воротам. Я чертовски рискую, если они не последуют за мной, то мне придется в одиночку идти на ту здоровенную и уродливую тварь, которая без труда смогла пробить три фута пластали. И тут я слышу глухой стук сапог, они вновь со мной, что ж, похоже, я воодушевил этих сосунков.

Поднимая глаза, я вижу, что тиран подошел в плотную к одной из башен у ворот, но я так же вижу и Полковника который кромсает эту тварь своим энергетическим мечом. Одному Императору известно как у него, черт подери, получается это в одиночку. Ну, если я доживу до рассвета, то надо будет попробовать узнать. С визгом, ворота проламываются, отброшенная Химера несется на нас. Звук такой, будто танк прошибает здание, экипаж выбрасывает в воздух. Машина с грохотом приземляется, из пробитого бака вытекает горючее, огромный шар огня поднимается на тридцать метров вверх. В огне и дыму я вижу то, что будет преследовать меня всю жизнь, конец которой, кстати, уже не далеко.

В ярком красном свете появляется огромный тиранид, около четырех метров в высоту и столько же в ширину. Это Карнифекс, но таких, я прежде не видел. У него четыре массивных лапы-косы, а костистые, шипованные наросты на его плечах выступают далеко вперед, образуя тем самым живой таран. Укрытая между массивными плечами голова, словно сплавлена с грудью, огромная пасть полная клыков открыта в постоянном реве. Куски покореженного металла висят на его шипах, топая через огонь и дым, он выглядит как дьявол из адской ямы.

Не замедляясь, он толкает плечем подбитую Химеру и я с ужасом наблюдаю, как горящее топливо, словно слезы, стекает по армированным пластинам существа. Остов продолжает полыхать, огонь обволакивает бронированного Карнифекса, но тот продолжает идти будто ничего не случилось.

— Убить этого ублюдка, — кричу я, все хватаются за снаряжение.

Брейден открывает огонь из лазпушки, посылая высоко энергитические снаряды, способные пробить бронированного Карнифекса, его темная кровь сочится из ран, стекая вниз по экзоскелету. Тяжелые болтеры отряда Франкса, оставляют на массивных, словно дерево, ногах зияющие дыры от взрывов болтов.

Но он продолжает движение, поднимая фонтаны грязи своими массивными ногами. Он останавливается на секунду, в его глазах-бусинках отражается мерцающий огонь, их взор направлен на нас. Он отводит лапу назад растягивая ее, из его пещеристой пасти вырывается длинный рев, который услышали, наверное, на другом конце галактики. Он моментально срывается на бег. Огонь из лазганов, тяжелых болтеров и лазпушки накрывает его, пока он несется к нам. Его пасть вновь раскрывается в ужасающем реве, но Брейден, точно рассчитав момент, я уверен, что Император направлял его руку, посылает болтом точно в пасть, разнося затылок твари и разбрасывая куски черепа по внутреннему двору.

На мгновение мне кажется что этого не достаточно, тварь продолжает с грохотом приближаться, но вот, тело осознает что произошло и заваливается на землю, в лужу темного ихора, вытекающего из гигантского трупа.

Я с облегчением вздыхаю, радуясь что эти бесполезные отбросы все же решили ко мне присоединится, а иначе быть мне сейчас размазанным по здоровенным когтям этой твари. Однако, как только мое сердцебиение приходит в норму, снижаясь до менее миллиона ударов в минуту, остальная часть тиранидов начинает пролезать в пролом. Впереди несется выводок воинов, стреляя на бегу из плевальщиков и пожирателей.

Люди вокруг валятся на землю, один выстрел попадает мне в руку. Боль почти невыносима, я наклоняюсь и набираю горсть грязи, чтобы стереть кислоту. Правая рука почти не слушается, я бросаю лазпистолет, левой и выхватывая цепной меч. Воины попадают под огонь лазпушек и тяжелых болтеров, но все больше тварей корабкается в пролом. Я оглядываюсь оценивая наши потери и понимаю что нас осталось менее двух дюжин.

Франкс ловит мой взгляд и я вижу как его отчаяние превращается в жесткую гордость. Словно получив подсознательный приказ, мы бросаемся вперед на поток тварей льющихся в Избавление. Мой цепной меч вгрызается в плоть, и я слышу нечеловеческие вопли боли. Я перестаю смотреть на происходящее. Просто рублю на лево и на право, рублю в слепую, зная, что невозможно промахнуться в окружающей меня толпе инопланетных тварей.

Массивная когтистая лапа, длиннее, чем Ктхелланский лишайник, расчерчивая темноту, разбивает мне лицо. Голова начинает кружиться, я чувствую, как острое лезвие разрезает мое бедро. Что-то влажное и липкое льется по ноге, я опускаю ошеломленный взгляд и вижу, как моя кровь льется в грязь. Я пытаюсь идти вперед, но всю силу будто выкачали. Я падаю на колени, чувствуя шероховатую кожу пришельцев на себе, реальность отступает, оставляя меня умирать.

Тьма опускается, я чувствую, как падаю, падаю в глубокую темную яму.

Мои уши слышат пение, мой мозг звенит от звука ангельских голосов восхваляющих Императора. Так вот как это — умереть. Император все же есть, и я получу свое наказание, как и говорили Натаниэль и Полковник. Мои мысли замедляются, но впервые за десять лет сражений я испытываю гордость. Я не бежал на этот раз, я остался. Я пал, но пал в бою. И это должно что-то значить.

Я слышу голоса, крики, рев отдающихся приказов. Я понимаю, что еще жив и был прав на счет тех падающих звезд. Пытаюсь открыть глаза, но левый отказывается подчиняться. Я поднимаю все еще ослабленную руку и дотрагиваюсь до виска. Пронзающая боль говорит об ушибе размером с маленькую луну, вероятна корка крови покрывает мой глаз. Правая рука вся перемотана бинтами и отказывается двигаться вообще.