Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт

— Господи боже! Если ты считаешь, что я поверю…

— А мне плевать, поверишь ты или нет, — неожиданно резко ответил Энтони. — Много лет он передавал Советам секреты нашего ракетостроения. Думаешь, почему они запустили на орбиту свой спутник, когда наш еще лежал в лаборатории? Потому что коммунистическая наука эффективней капиталистической? Черта с два! У них был прямой доступ к нашим разработкам! И виновен в этом Люк.

— Энтони, бога ради! Мы с тобой знаем Люка двадцать лет! Он никогда не интересовался политикой!

— Отличное прикрытие.

Это замечание поколебало уверенность Билли — в нем был смысл. Действительно, серьезный шпион будет делать вид, что политика ему безразлична, а то и вовсе притворится республиканцем…

— Люк не мог предать родину!

— Такое случается. Вспомни, во французском Сопротивлении он сражался плечом к плечу с коммунистами. Конечно, в то время они были на нашей стороне — но, по-видимому, эти контакты продолжились и после войны. Знаешь, может, он потому и не женился на тебе, что не хотел подвергать тебя опасности в случае, если вскроется его работа на красных.

— Он женился на Элспет.

— И детей так и не завел.

Билли присела на ступеньку лестницы. Голова у нее шла кругом.

— У тебя есть улики?

— Есть доказательство — сверхсекретные чертежи, которые он передавал известному нам офицеру КГБ.

Билли уже не знала, чему верить.

— Даже если все это правда… допустим… зачем ты стер ему память?

— Чтобы спасти жизнь.

— Не понимаю… — пробормотала Билли.

— Билли, мы намеревались его убить.

— Кто? Кто хотел его убить?

— Мы, ЦРУ. Ты же знаешь, сейчас военные запускают наш первый спутник. Если запуск провалится, в обозримом будущем в космосе будут господствовать русские — как над нами двести лет господствовали британцы. Пойми: сейчас Люк — самая страшная угроза могуществу и престижу Америки. Было принято решение его ликвидировать.

— Почему просто не арестовать, не судить за шпионаж?

— И объявить на весь мир, что наша госбезопасность никуда не годится? Что русские много лет спокойно воровали наши секреты? Подумай, что тогда станет с американским влиянием — особенно во всех этих недоразвитых странах, что заигрывают с Москвой! Нет, такой вариант даже не рассматривался.

— Что было дальше?

— Я убедил их попробовать другой путь. Дошел до самого верха. О том, что я делаю и зачем, знают лишь двое — директор ЦРУ и президент. И все бы сработало, не окажись Люк таким цепким и настойчивым сукиным сыном! Я бы спас Люка и сохранил все в тайне. Если бы он поверил, что потерял память из-за пьянки и какое-то время прожил бродягой, все было бы в порядке! Он даже не узнал бы никогда, какие секреты выдавал!

— И ради этого ты, не колеблясь, разрушил мою карьеру, — не удержалась Билли.

— Чтобы спасти жизнь Люку? Едва ли ты захотела бы, чтобы я колебался.

— Ты слишком уверен, что все знаешь лучше и вправе решать за других!

— Ладно. Так или иначе Люк сорвал мой план — с твоей помощью. Сейчас он у тебя?

Билли вдруг почувствовала, как по коже пробежал холодок.

— Нет.

— Мне нужно с ним поговорить, пока он не навредил себе еще сильнее. Где он?

— Не знаю, — инстинктивно солгала Билли.

— Ты ничего не стала бы от меня скрывать?

— Ты сам сказал: ваша организация хочет убить Люка. Если бы я и знала, где он, ни за что бы его не выдала. Но я не знаю.

— Билли, послушай меня! Я — его единственная надежда. Если хочешь спасти ему жизнь, передай, чтобы немедленно мне позвонил!

— Я подумаю, — ответила Билли.

20.30

У приборного отсека нет ни дверц, ни люков. Чтобы работать с оборудованием, находящимся внутри, инженерам на мысе Канаверал приходится снимать крышку целиком. Это неудобно, однако позволяет сэкономить на весе. Чтобы преодолеть земное тяготение и выйти в космос, спутник должен быть как можно легче, и каждый грамм на счету.

Дрожащей рукой Люк положил трубку на рычаг.

— Ради всего святого, — воскликнул Берн, — что она тебе сказала? Вид у тебя такой, словно ты увидел привидение!

— Энтони говорит, что я — советский агент, — объяснил Люк.

— И?.. — прищурился Берн.

— В ЦРУ об этом узнали и решили меня ликвидировать, но Энтони убедил их, что с тем же успехом можно стереть мне память.

— Любопытная история, — хладнокровно заметил Берн.

— Господи Иисусе! — простонал Люк, совершенно ошарашенный. — Как ты считаешь, это правда?

— Черт, конечно нет!

— Почему ты так уверен?

— Потому что советским агентом был я.

Люк уставился на него, широко открыв глаза. Какие еще откровения его ждут?

— Мы оба могли быть агентами и не знать друг о друге, — проговорил он наконец.

Берн покачал головой.

— Именно ты положил конец моей работе на Москву.

— Как?

— Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо. Что-то голова кружится.

— Выглядишь хреново. Когда ты последний раз ел?

— Билли угостила меня каким-то печеньем. Ладно, забудем о еде — лучше расскажи мне все, что знаешь.

Берн