Школа для мальчиков Кассандры Френч - Эрик Гарсия

– Полагаю, да, – сказал он. – Дай мне несколько часов, посмотрим, что получится.

К мамуле я приехала как раз к полудню, заскочив перед этим в «Джуниэрз», чтобы купить еды к ланчу. У нас с мамулей принято отмечать примирение покупкой копченой рыбы. Мы не обсуждаем нашу ссору и не выясняем отношения, мы просто едим копченого сига или треску, и жизнь возвращается в прежнее русло.

– Ах ты, мой Медвежонок! – радостно воскликнула мамуля, открыв дверь. Я протянула ей свою мирную жертву, и, приняв ее, мамуля пригласила меня пройти. Вдумчиво, точно сомелье, дегустирующий изысканное вино, она обследовала рыбу и сливочный сыр и провозгласила: – Супермаркет «Джуниэрз».

– Для тебя только самое лучшее. Невзирая на то, что в восемь утра ты прислала ко мне мима.

– Любопытно, – сказала она, когда мы прошли на кухню, – значит, они все же отправили к тебе мима. Они сказали, что это будет либо мим, либо человек в костюме гориллы, смотря кто придет на работу первым.

– Судя по всему, горилла опоздала. – У меня не было ни малейшего желания выслушивать, как она набросилась на улице на очередного несчастного. – В открытке было написано, что радиус действия браслета сократился до ста футов.

– Это было вчера. Сегодня он отпускает меня только на девяносто.

– Девяносто? Но это черт знает что!

Мамуля намазала рогалик сливочным сыром, положила рядом кусочек копченой лососины и подвинула ко мне тарелку.

– Поешь. Потом проверим.

За едой мы избегали разговоров про папу и Теда. Мы вели себя так, словно они сидели за столом вместе с нами, а мы им назло не замечали их. Мы держались чрезвычайно осмотрительно, боясь нечаянно произнести фразу или упомянуть предмет, связанный с запретной темой. Это было довольно утомительно.

Наконец трапеза была окончена. Я помогла мамуле убрать со стола, – она мыла тарелки, а я вытирала их, при этом мы продолжали выделывать самые невообразимые па, чтобы случайно не коснуться причин нашей недавней ссоры. Напряжение нарастало, и мне не терпелось вырваться на волю.

– Дай-ка мне взглянуть на твой браслет, – сказала я, когда посуда была вытерта и расставлена по местам. Я потрогала металлическое кольцо на ее ноге. – На вид он цел и невредим.

– На него не надо смотреть, Медвежонок. Его надо слушать.

Чтобы точно оценить расстояние до контрольного блока, установленного на кухне, изобретательная мамуля соединила пять мотков мерной ленты при помощи суперклея. Мы привязали один конец мерной ленты к блоку и, разматывая моток желтой ленты, двинулись вперед. Как только мы размотали девяносто футов ленты, браслет взвыл, бросая вызов состраданию и хорошим манерам.

Дверь через площадку распахнулась, и оттуда выглянула пара стариков, невероятно похожих на крохотных, безобразных троллей в фильмах канала «Холлмарк». Сквозь жидкие волосы мужа просвечивал испещренный пятнами скальп; а морщинистые руки жены напоминали гнилые персики, покрытые серым пушком. Опираясь на ходунки и шаркая ногами, они направились к нам. Приблизившись, они принялись угрожающе размахивать пальцами прямо перед носом мамули.

– Не забывайте о правилах, Джуди Френч! – пропищала старушка. – И о том, что полагается за нарушение правил!

– Вы нарушили правила, – эхом откликнулся ее муж, тыча пальцем в сторону браслета. – Если мы захотим, мы вышвырнем вас из этого дома в любую минуту.

– Да-да! Вот именно!

Мамуля отступила назад, за невидимую черту, и браслет мгновенно смолк. Теперь единственным источником шума были два дряхлых создания перед нами. Мы с мамулей переглянулись и попятились.

Дама, которую, как выяснилось впоследствии, звали Милдред, повернулась ко мне и, точно рассчитывая на поддержку, заявила:

– Поймите, мы не стали поднимать шум, когда у нас в доме появилась преступница.

– Думали, это немного оживит нашу жизнь, – проскрипел ее муженек. – Внесет в нее немного остроты.

– Но это уж слишком. Я не могу смотреть сериалы. А Дэймону она мешает разгадывать кроссворды.

– Да, кстати, – проквакал Дэймон, вытаскивая из кармана страницу с кроссвордами из «Лос-Анджелес таймс». – Никто не знает, что такое корма из семи букв? Зад судна не подходит.

Мамуля проникновенно извинилась и поспешно отступила, проворно сматывая мерную ленту.

– Господи, – пробормотала я, – сколько же им лет?

– Думаю, они поселились здесь сразу, как построили дом. Примерно в пятидесятые годы.

– Может быть, это встроенные старички? – предположила я. – Как встроенная мебель. Представляешь объявление: «На съем: две прелестные спальни, две ванных комнаты, тысяча шестьсот квадратных футов с двумя встроенными чудиками. Умеют брюзжать и отгадывать кроссворды, питаются вареными овощами».

Иметь общего врага полезно, и мы с мамулей вновь стали друзьями. Смеясь, мы вернулись в квартиру, пока на нас не набросился кто-нибудь еще из соседей.

– На этот раз ты должна позволить мне позвонить в город, – сказала я. – Надо вызвать мастера починить браслет. Не могут же они заточить тебя здесь на всю оставшуюся жизнь.

– Они уже приходили, – сказала мамуля. – Я тебе не говорила? И эта проклятая штуковина вела себя прекрасно. Мы с техником прошлись вдоль квартала.

– И… ничего?

– Он даже не пискнул. Техник решил, что я спятила Впрочем, он оказался славным малым. Примерно твоих лет. – Слова «примерно твоих лет» в устах моей матери относятся ко всем с тринадцати до сорока девяти. На свиданиях, которые она мне устраивала, я чувствовала себя то педофилкой, то геронтофилкой. – Я дала ему твой номер телефона. Надеюсь, ты не возражаешь.

Мне не хотелось ссориться, и я сказала, что все нормально и я буду счастлива встречаться с мужчиной, чье дело – проверять, как проводят время преступники.

– Мы будем устраивать потрясающие вечеринки. Я буду готовить румаки,[21] а он – следить, чтобы гости самовольно не покидали пределов дома.

– Кстати, у меня есть отличный рецепт румаки, – сообщила мамуля. – Если нужно.

Мы завели обычный разговор про мою жизнь, мой дом и мою работу. Мамуле всегда нравилось слушать студийные сплетни, и я бросила ей несколько крошек, подобранных на работе. Ничего непристойного, но чтобы ее порадовать, нужно немного. Если речь идет о кинозвездах, мамуля готова слушать любую ерунду.

– Кстати, о звездах, – вдруг сказала она. – Ты смотрела новости? Там передавали про этого актера…

– Какого актера?

– Ну, того, помнишь, он еще играл этого типа в том фильме. Ты знаешь, о ком я.

Моя неспокойная совесть догадалась за меня:

– Джейсон Келли!

– Точно! – воскликнула мамуля. – Какая же ты умница.

Мне стало жарко. Я подбежала к телевизору, ударившись ногой о кофейный столик. Наверняка будет синяк.

– Что они сказали? Что случилось? – Я нажала кнопку на панели управления, но телевизор молчал. Я надавила ее еще несколько раз, но безрезультатно.

– Успокойся, Медвежонок…

– Он не включается…

Мамуля мягко отвела мою руку от телевизора.

– Он включается только пультом.

– А где пульт?

Она наморщила лоб.

– Надо подумать. Я смотрела телевизор, сидя на диване…

– Мамуля! Немедленно найди пульт! – Наверное, я вела себя грубовато, но, если по телевизору передавали новости про Джейсона, я должна была их посмотреть. – Что они говорили?

Мамуля поджала губы, как делает, если у нее есть повод позлорадствовать или посплетничать о ком-то из соседей.

– Что говорили? Бедняжка пропал.

Душа у меня ушла в пятки. По пути она прошла через желудок, и его содержимое рванулось к горлу. Ни разу про исчезновение моих мальчиков не сообщали в новостях; для меня это была новая территория.

– Откуда они знают? – спросила я как можно спокойнее.

Мамуля порылась среди диванных подушек и перегнулась через спинку дивана. Подол ее халата приподнялся, обнажая бедра. Это зрелище не доставило мне радости. Впрочем, едва ли оно могло доставить радость и кому-нибудь другому.

– Он должен был прийти на какое-то шоу…

– Вручение наград Эм-ти-ви.

– Да-да. Но он туда не явился.

– Но у звезд всегда полно дел, – заметила я.

– Наверное. Тебе виднее. Погоди-ка, кажется, здесь что-то есть… вот он! – Она извлекла из-под груды подушек черный пульт дистанционного управления, торжествующе помахала им у меня перед носом и важно нажала кнопку. Тишина. Улыбка сползла с ее лица. – Вот балда! Это не тот пульт. – И она возобновила поиски.

Я тоже искала пульт.

– Они сказали что-нибудь еще?

– Только, что они нашли его машину. – Машину. Черт побери, я чувствовала, что не надо оставлять ее в парке. – Окно было разбито, поэтому они считают, что, возможно, речь идет о преступлении.

«Постойте! – чуть не выпалила я. – Я не разбивала окно!» Какие-то хулиганы, которые болтались по Беверли-Хиллз, добавили мне проблем. Если полицейские уже сообщили о происшествии средствам массовой информации, едва ли кто-то поверит, что Джейсон всего-навсего отправился попутешествовать в Мексику, как сообщалось в его записке.