Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2 - Борис Яковлевич Алексин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Командира дивизии на месте не было, он выехал в штаб 50-го полка, находившегося в рабочем посёлке № 4, чтобы лично ознакомиться с положением в полку и утвердить назначение на должность командира полка бывшего командира 1-го батальона этого же полка. Представление на него сделал начальник штаба дивизии.
От комиссара дивизии, к которому зашёл Борис, он узнал, что силы дивизии растянуты на сравнительно большом расстоянии, и что, хотя немцы почему-то довольно быстро сматываются, они ведь, в конце концов, остановятся, тогда дивизии придётся туго.
Между прочим, Марченко рассказал, что в рабочем посёлке № 8 находился штаб соединения, державшего оборону на участке прорыва от станции Марково до Новоладожского канала. Этот фашистский штаб так драпанул, что бросил в своих блиндажах множество штабных документов, карт, личных вещей работников штаба и несколько различных складов.
— Наше наступление явилось для них полной неожиданностью. Да и силёнок у них тут было маловато… Но ведь они опомнятся, а у нас уже всё на исходе, и на наши просьбы о вводе в прорыв свежих частей штаб армии ответил отказом. Вернее, попросту отмалчивается. Как только вернётся комдив, так я поеду в штаб армии, могу и тебя до медсанбата подхватить, если только комдив тебе не прикажет ехать в 50-й полк.
Время приближалось к двум часам дня, когда вернулся командир дивизии. Он принял начсандива, сказал ему, что лично был в ППМ 50-го полка, остался доволен размещением и его работой, что раненых в ППМ в настоящий момент нет и что он, командир дивизии, одобряет действия дивизионной медслужбы. Он добавил, что Борису ехать в 50-й полк нет нужды, что теперь важнее поехать в медсанбат и организовать передислокацию его второго эшелона сюда, в расположение посёлка № 8.
— Если мы и дальше будем двигаться такими темпами, — заявил комдив, — что, принимая во внимание наши дороги и болота, совсем неплохо, штаб дивизии передислоцируется в район рабочего посёлка № 5, где сейчас ведут бои подразделения 41-го и 50-го полков с пытающимся задержаться противником. Сейчас нам, как никогда, нужна помощь людьми, боеприпасами и артиллерией. Ведь если в первые три дня мы продвинулись сразу на 6–8 километров, то теперь движение вперёд происходит на несколько сот метров за сутки. При этом потери наши всё время возрастают. Завтра утром дадим команду передислоцироваться дивизионной артиллерии, хорошо бы пододвинуть и армейскую. Товарищ Марченко, вы сейчас поедете в штаб армии, поговорите в Военном совете. Если бы сюда бросили хотя бы ещё одну дивизию, мы бы, наверно, сумели выйти к концу завтрашнего дня к Неве, соединиться с пятачком на Невской Дубровке, изолировать Шлиссельбург и начать развивать наступление на юг с целью расширения прорыва. Объясните там это! А вы, товарищ Алёшкин, отправляйтесь с комиссаром дивизии и готовьте к передислокации медсанбат. Что-то я не очень надеюсь на Фёдоровского, какой-то он флегматичный…
Часа через два, около 17:00, в машине комиссара дивизии, кроме шофёра, находился сам комиссар, Алёшкин и адъютант комиссара, молодой круглолицый паренёк, всегда увешанный оружием и даже гранатами (сам комиссар, кроме пистолета ТТ, другого оружия не носил). Этого паренька почему-то все в штабе дивизии звали Ванюшкой, как, впрочем, и сам комдив. И лишь в те моменты, когда бывал чем-либо недоволен, называл его «товарищ младший лейтенант».
Между прочим, этот Ванюшка был связующим звеном между комиссаром и его… (не знаем, как её и назвать, — полевой полковой женой или любовницей) Валечкой, которую он привозил к комиссару, в его землянку, когда дивизия была в обороне, и отвозил обратно к месту её постоянной службы. Ванюша был не очень-то воздержан на язык и многое из того, что комиссар предпочёл бы хранить при себе, благодаря его адъютанту становилось известно всему штабу дивизии. Но Марченко, хотя и знал слабости Ванюши, почему-то прощал ему болтовню. Впрочем, несмотря на этот недостаток, он был предан своему комиссару и не раз рисковал жизнью, стараясь уберечь его от осколков разорвавшегося снаряда или мины.
В дороге до первого эшелона медсанбата пассажирам комиссарской машины приходилось несколько раз выскакивать из неё и укрываться в старых воронках и брошенных окопах от рвавшихся на дороге и около неё мин. Раза два пришлось вытаскивать машину из болотистых низин, по которым проходила дорога. Так или иначе, часам к девяти вечера Алёшкин находился уже в расположении первого эшелона медсанбата.
Комиссар, подкрепившись в домике начсандива ужином и солидной порцией неразбавленного спирта, поехал дальше. Борис, вызвав к себе Сангородского и Картавцева, стал советоваться с ними о том, как организовать передислокацию батальона. После долгих дебатов решили, что всю тяжесть работы по обработке раненых примет на себя первый эшелон, а второй завтра с утра свёртывается и направляется в место, указанное командиром дивизии. Причём в первую очередь двинутся в путь машины с имуществом, которые стояли наготове. По прибытии на место они разгрузятся, и пока санитары, дружинники, медсёстры будут развёртывать хирургический блок, сортировку и другие палатки, машины вернутся и заберут оставшееся имущество. Решили, что начсандив на первой же попутной машине ранним утром выедет во второй эшелон медсанбата и даст соответствующее указание командиру, заставит его выполнить прежние распоряжения о высылке в первый эшелон хирурга и врача из госпитальных взводов. Тем временем в первом эшелоне развернут имевшуюся в запасе палатку.
Но все эти намерения так и остались намерениями. Часов около трёх утра в первый эшелон медсанбата приехал комиссар дивизии Марченко, разбудил Алёшкина и, пока Венза организовывал завтрак, рассказал следующее.
— Я не могу понять, о чём там в Военном совете думают! Командарма я не застал, он в штабе фронта… Говорил с членами Военного совета, с Зубовым и Тынчеровым. Они мне объяснили обстановку так: в распоряжении армии ни одной резервной части, не говоря уже о дивизии, нет. Штаб фронта категорически отказал в какой-либо помощи людьми и техникой. Обстановка на Волховском фронте сложилась так, что ни одной части ни с одного участка, обороняемого 8-й армией, снять нельзя, что попытки прорвать немецкую оборону в районе Невской Дубровки со стороны Ленинграда успеха не имели, что по сведениям, полученным от фронтовой и армейской разведок, немцы спешно перебрасывают в район прорыва крупные воинские соединения, и что, по крайней мере, в ближайшее время надо наступление приостановить и закрепиться на тех рубежах, которые уже достигнуты. Боеприпасами они обещали помочь. Хорошо им там говорить, закрепиться, а на чём? Наши подразделения вышли на
