Тайна Тамплиеров - Серж Арденн

– Всё-таки Господь ошибся, сделав Людовика королем, из него бы получился отменный слуга.

Оставив без внимания вопрошающие взгляды капуцина и графа, Ришелье бережно спрятал письмо в ящик стола, и как будто ни в чем не бывало, вернулся к обсуждению крепостных укреплений взбунтовавшегося города. Он коснулся карты, острием ширококонечного пера, в том месте, где на голубоватом поле, обозначавшем воды Бискайского залива, было нанесено коричневое пятнышко, и протяжно произнес:

– Рошфор, потрудитесь уделить особое внимание, в вашем докладе, форту Святого-Мартина, на острове Рэ.

В этот момент в кабинет вошел господин де Бутилье, в его вальяжной походке и кичливой осанке улавливалось что-то от пса, отличившегося на охоте, что доставило хозяину немалое удовольствие. Он, сияя будто новый пистоль, поклонился кардиналу и поприветствовал всех присутствующих. Министр, оторвавшись от карты, внимательно оглядел сюринтенданта финансов:

– Глядя на вас, любезный Бутилье, верится, что пробил час второго пришествия.

Бутилье еще раз поклонился, прикрыв глаза от удовольствия.

– Ваше Преосвященство, я выполнил то, чего вы от меня, так давно, ждали.

Ришелье, впрочем, как и все остальные, кто находился на совете, непонимающе поглядел на сюринтенданта. Тот, выпучив глаза, переложил из руки в руку кожаную папку, почувствовав некоторую неловкость, застыл в ожидании.

– Бога ради, месье де Бутилье, я ждал от вас взятия Зальцбурга и восхождения на Апостольский престол в Риме, не томите, говорите по делу.

Сюринтендант, исполненный покорности, поклонился.

– Монсеньор, после того как, по вашему поручению, я взялся отслеживать корреспонденцию Её Величества и мадам де Шеврез, обнаружилась весьма любопытная связь. Мне удалось выявить сию нить, исключительно по причине небрежности герцогини в вопросах переписки с особами не наивысшего ранга.

– Вы полагаете, меня может заинтересовать подобная безделица?

Брови Бутилье заколыхались как волны во время прилива, он хитро взглянул на кардинала, растянув губы лукавой улыбкой.

– Я следую вашим советам, Ваше Преосвященство – ведь в политике не бывает мелочей.

– Весьма похвально. Соблаговолите изложить резоны.

С некоторым раздражением вымолвил Ришелье, подозревая, что его без серьезных причин отвлекают от важного дела. Раскрыв кожаную папку, Бутилье пробежал по строкам некоего документа.

– Монсеньор, я нашел человека, который по настоянию герцогини де Шеврез, написал письмо герцогу Бекингему, от имени городского совета Ла-Рошели. Этот человек помощник и доверенное лицо мэра протестантской цитадели господина Гитона, имя его Жослен Саркиз.

Многозначительно кивнув, сюринтендант поспешил дополнить.

Только сейчас я вернулся из Блуа, где на постоялом дворе «Дивная курочка» герцогиня де Шеврез и граф де Бокуз встречалась с сим презренным гугенотом. Мы, в свою очередь, дождавшись отъезда герцогини и графа, вместе с господами Рамбитуром и Бернажу, сумели… убедить корыстолюбивого Саркиза, принять не столько наши деньги, сколько условия.

Кардинал задумчиво прошелся по кабинету, остановившись у окна.

– Весьма любопытно. И о чем же говорилось в этом письме к Бэкингему?

– В письме, звучат призывы к англичанам высадиться в мятежном городе. Так же приводятся все выгоды и преимущества, которые может принести сие предприятие Британской короне.

– И, что же движет этим…Саркизом?

– Прошу заметить герцогиня не поскупилась, заплатив ему кругленькую сумму.

Ришелье обрушил на сюринтенданта взгляд полный укора.

– Вы меня не поняли, деньги, в данном случае, лишь инструмент. Должна быть истинная причина. Если человек предал, значит, дело не только в деньгах.

Взгляд Бутилье погряз в ворсе персидского ковра, покрывавшего пол кабинета.

– Алчность, монсеньор. После того как я собрал сведения об этом Саркизе, могу с полной уверенностью заявить – определенно жадность.

– Бог милостивый, неужели так мелко?

Пожав плечами, сюринтендант утвердительно кивнул:

– Именно так, Ваше Преосвященство.

Кардинал обернулся, оторвавшись от окна, и ощутив на себе взгляды всех собравшихся в комнате, воскликнул:

– Что ж, господин Бутилье, я вынужден поздравить вас! Отыскать человека, в стане врага которого жадность делает столь безрассудным, что он отважился на предательство, дорогого стоит! Наивыгоднейшее вложение денег – человеческие пороки. Впредь не упускайте сего господина, из поля зрения подогревая его страсть пистолями. Жадность должна обжигать, она, в отличие от мести, подается горячей. Растопите же золотой огонь, что бы бурлил котел измены, откуда мы не побрезгуем извлечь полезные для нас ингредиенты, затопив впоследствии жгучим зельем предательства жаждущих раскола еретиков. Не стоит досадовать на людскую низость: что бы о ней не говорили, она – сила.

Кардинал вперил остекленевший взгляд в четкие линии деревянного распятия висевшего на стене.

– Хотя все это довольно гнусно.

Чуть слышно прошептал он и пристально взглянул на сюринтенданта.

– И, что же вы, месье де Бутилье, намерены предпринять?

– Я полагаю, не стоит пренебрегать услугами господина Саркиза в дальнейшем.

– Поверьте, Бутилье, я умею быть благодарным, но ничто так не красит щедрость как чувство меры. Помните об этом.

Переминаясь с ноги на ногу, чиновник не решался ни переспросить, ни покинуть помещения. В это время, несколько бесконечных минут, министр не отрывал взгляда от стекла заключенного в свинцовую решетку, что-то рассматривая во дворе Пале-Кардиналь. Наконец он обернулся, и, обращаясь, очевидно к самому себе, едва слышно произнес:

– А впрочем, это может быть весьма любопытно…

Уловив растерянный взгляд чиновника, он улыбнулся.

– Я крайне признателен вам, любезный Бутилье, вы славно потрудились. Вот только настоятельно рекомендую имя сего мерзкого еретика более не произносить в этих стенах.

– Быть может…

– На ваше усмотрение, я не возражаю. Разрешаю вам применить любые методы воздействия, к этому господину.

Казалось от того, что кардинал прервал сюринтенданта, тот только повеселел. Он поклонился и направился к выходу, столкнувшись в дверях с интендантом Шампани, господином Лаффема, которого называли «Палач Ришелье» и лейтенантом Ла Удиньером. Заметив Лаффема, Ришалье оживился.

– Лаффема, вы заставили меня ждать, хотя не могу не отметить, что явились как нельзя кстати.

Интендант отпустил изысканный поклон, а лейтенант, остановившись на пороге, громко отчеканил:

– Графа де Рошфор ожидает внизу господин де Жюссак. Прибыл шевалье де Ро, из Барселоны.

Рошфор взглянув на кардинала, уловил его многозначительный взгляд. Будто отыскав в молчаливом взоре руководство к действию, он поднялся и без промедлений проследовал за лейтенантом.

****

Тем временем, де Ро, в обществе де Жюссака, вот уже около получаса прибывал в одной из комнат дворца кардинала, что располагалась на первом этаже сего роскошного особняка. Пышное убранство просторного помещения было насыщено теплыми бордовыми тонами, впрочем, не без наличия золота. Огромный белого мрамора камин громоздился в углу комнаты, чернея своей прямоугольной топкой, словно распахнул ворота, манящие в кромешный мрак вечности. Стены были драпированы бордовой тканью, почти такого же цвета как шторы, прошитые по краям золотой тесьмой, что, словно сверкающей границей, очерчивало внушительного размера окна, устремленные вглубь окруженного колонами двора. Золотые шнуры и кутасы подхватывали тяжесть портьерного бархата, сбившегося в переливы складок, открывая путь солнечным лучам, проливающимся на гладь фламандского ковра, не замечая препятствий в виде свинцовых оконных решеток. Обивка изящной мебели и бархатная скатерть довершали сие бордовое господство, обрамленное в золотые рамки дерева и металла.

Присев у камина де Ро, в изумлении разглядывал со вкусом и роскошью меблированную комнату. Услышав шум в передней, дворяне поднялись, и анжуец метнул тревожный взор на де Жюссака. В этот миг дверь распахнулась, и в комнату, быстрым шагом вошел Рошфор. Не удостоив вниманием вскочившего сержанта, граф приблизился к молодому дворянину, пронзив его ледяным взглядом.

– Ваше имя?

Прошипел кардиналист, не сводя глаз с шевалье. Де Ро испытал некоторую неловкость, под столь пристальным взглядом. Дрожь пробежала по его телу. Он приосанился и гордо произнес:

– Луи Филипп Анн дю Алье, шевалье де Ро из Анжу.

– Значит, это про вас говорил де Сигиньяк?

Анжуец слегка приклонил голову.

– Что ж, рад знакомству. Моё имя Рошфор, граф де Рошфор.

Всё это время Луи ощущал на себе взгляд пламенеющего льда, взгляд, казалось, способный прожечь даже стальные доспехи.

– Где месье де База?

На мгновенье смутившись, шевалье пояснил.