Утро без рассвета. Сахалин - Эльмира Нетесова

Яровой сел на скамейку. Здесь так тихо и свежо. От травы и деревьев исходит запах жизни. Хочется уснуть среди этой зелени. Вечной молодости земли. Набраться от нее сил, терпения, мудрости. Земля всегда щедро делилась с человеком. И отдавала ему все, что имела. Ничего не требуя взамен. Она, как верный друг, не просила взаимности. Любила всех, независимо от должности, радовала каждого, не ожидая просьб. Кормила вдоволь, не требуя платы. Принимая в сердце свое умерших, одинаковые цветы дарила на могилы.

Друзья отвернутся, родственники забудут, люди оскорбят усопших. А для земли и живые, и мертвые — все одинаковы. Она добрее и мудрее живущих. Она для всех — начало и конец. Она — суть и прах. Она — жизнь и смерть. Она — дитя и старец. Костер и пепел. Кровь и лед. Она везде одинакова. Для нее чужды понятия — начало и край земли. Кто их определил? Человек? Но он перед нею всегда в любом возрасте— ее порождение, ее дитя. Не всегда доброе и далеко не совершенное, но всегда прощенное за прошлое или будущее…

Рыжий бурундук, баловень горожан, сидел на скамейке рядом с Яровым. Лапку протянул. Сахар клянчит. Привык к людям. Извлек из этого свою пользу. Не надо самому пропитание добывать. Достаточно вежливо протянуть лапу. Экзотично и трогательно. Хочешь прослыть добрым среди друзей — запечатли на пленку кадр. Бурундук умеет позировать. Правда, кусок сахара — невеликая плата. Зато обоюдное удовольствие. А нет сахара — что ж, дай конфету. Нет конфеты — дай хлеба. Нет хлеба — бурундук удивится. И, надув щеки, свистнет хулиганом: «Чуж-жак!»— и неприлично задрав вызывающе рыжий хвост, презрительно шмыгнет в кусты.

Следователь достал леденец. Зверек доверчиво сунулся мордашкой в ладонь. Лапкой руку опустил. Схватил конфету. Не убегает. Ест тут же. Авось и еще дадут. За смелость — платить надо. Неписанный закон. А нечем платить — уходи из парка. Бурундук здесь хозяин. Человек — пришелец, гость.

Аркадий достал еще леденцов. Зверек ел поспешно. За щеки конфеты прячет. Про запас.

Такой маленький, желтый, как солнечный зайчик. А и у него тоже свои заботы.

Яровой опустил ладонь на скамейку. Так и бурундуку легче, и самому удобнее. Не надо кадров на память. Ни для друзей, ни для альбома, какого не было никогда. Пусть будет любовь живого к живому. Чистая. Без показухи и рисовок. Светлая, как жизнь.

Яровой двинулся по аллее медленно. Вдыхал весенний ароматный воздух. Ему так не хотелось уходить из парка. Но надо. Пора…

УБИЙСТВО

На утро Яровой встал бодрым, отдохнувшим. Нещедрое сахалинское солнце заглядывало в окно. Яровой заторопился.

А вскоре он уже направился в областное управление Министерства внутренних дел. Именно туда должны были прийти ответы о Русаковой из Еревана.

Ярового ожидал толстый пакет. Он вскрыл его. Сел читать. Да, сомнений не оставалось.

Угрозыск Еревана сообщал: «Согласно запросам проверены все лица, снимавшие жилплощадь в квартирах и частных домах о января по март включительно. Согласно данным паспортных столов Русакова Зоя не значилась по прописке ни квартиранткой, ни владельцем жилплощади в Ереване. Проверены все гостиницы, но и там Русакова не останавливалась. Предъявление ее фотографии администраторам, гостиниц, дежурным по этажам, вахтерам, горничным, лифтерам, парикмахерам, официантам гостиничных ресторанов — положительного результата не дали.

Фотографии разыскиваемой были предъявлены работникам ресторанов города. В одном из них, «Ваагн», разыскиваемая вами гражданка была опознана официанткой. Из ее показаний выяснено, что посетительница бывала в этом ресторане два раза. В марте нынешнего года. Оба раза с одним и тем же мужчиной. Внешние описания обоих — прилагаем. Женщина, разыскиваемая вами, запомнилась опознавшей ее официантке злоупотреблением спиртным. Нетипичным для нашего города. И еще тем, что заказ в ресторане делала она сама. Сама и расплачивалась, за себя и за мужчину, что тоже не характерно для Еревана.

Во время посещения ресторана была одета вызывающе: вечернее платье из заграничной парчи с более чем откровенным декольте привлекло внимание официантки.

Посещала эта дама ресторан в промежутке между семью-девятью часами вечера. Вместе с партнером оставалась в нем до закрытия. Потом оба уезжали на такси, которое находила по их просьбе та же официантка. Ей интересующая вас особа оставляла щедрые чаевые.

Ее спутник — человек противоположного склада. Выпивал немного. Более чем осторожен. Говорил тихо, в отличие от дамы. Выглядел подтянуто. Запомнился своею скромностью и еще тем, что на щеке у него, по словам официантки, была то ли родинка, то ли пятно. Оба раза мужчина уводил спутницу из ресторана, поддерживая, чтобы она не упала.

Фотографии разыскиваемой вами особы предъявлены на опознание таксистам всех автопарков Еревана. Некоторые признали в ней бывшую пассажирку. Один из шоферов рассказал: женщина запомнилась тем, что от нее пахло водкой. Хотя время было дневное. Была явно возбуждена. Села в машину на Арабкире и попросила подвезти ее к центральной площади. Попросила ехать скорее. Говорила только по- русски. Часто смотрела на часы. Потом вышла в указанном месте. Там ее ждал мужчина с родинкой на щеке. Завидев пассажирку, он подошел к ней. Они заговорили. О чем — шофер не слышал. Возил ее девятнадцатого марта. День этот запомнился ему потому, что остановил машину в неположенном месте и получил «дырку» в правах.

Второй таксист сообщил, что эту женщину возил в аэропорт. Взял ее на Арабкире. Она встречала кого-то из Москвы. Это шоферу было на руку. Потому что этим рейсом прилетел его друг и он хотел его встретить. Это было четырнадцатого или пятнадцатого марта. Пассажирка просила подождать, чтобы подвезти обратно. В город. Но так как шофер узнал, что их будет четверо, а он тоже встречал друга, а в машину нельзя брать более четырех пассажиров, то он отказал ей. Женщина запомнилась тем, что заплатила точно по счетчику. Копейка в копейку. Он понял, что она приезжая, русская.

Согласно показаний шоферов угрозыск провел проверку всех владельцев частных домов на Арабкире. Всех, кто сдавал в наем жилую площадь. И установил, что интересующая вас гражданка проживала в доме № 5 на Арабкире. Хозяева дома ездили в гости к сыну на три месяца. И квартирантка жила одна. На прописке она не настаивала. А платила хорошо. Это устраивало хозяев. Сказав, что проживет у них три месяца, отдала деньги за все время проживания. Сразу. Снимала комнату на нижнем этаже дома. К ней никто не приходил. Во всяком случае в те две недели, покуда хозяева не выезжали. Женщина объяснила свой приезд в Ереван тем, что она решила подлечиться и сослалась на радикулит. Хозяева поверили. Вид у квартирантки был неважный. Но так как Зоя, так она себя назвала, не знала армянского языка, то общение было ограниченным. О себе она ничего не рассказывала. Приезд в столь раннее для лечения время объяснила тем, что хочет привыкать к теплу постепенно. Когда хозяева вернулись от сына, Зои в доме не было. Она уехала. Ключи были на месте. Ничего в доме не пропало. Да и пропасть не могло. Все, кроме той комнаты с отдельным входом, которую она снимала, было закрыто. Ни письма, ни записки квартирантка не оставила. По фотографии хозяева дома тут же опознали Зою. Сказали, что, вероятно, она отдыхает на Севане, куда собиралась, как только потеплеет.

Фотографии Русаковой были предъявлены жителям соседних домов, магазинов, но приезжая никем более не была опознана.

Все… Яровой досадливо морщится. И тут же снова пишет телеграмму Ереванскому угрозыску:

«Произвести тщательный обыск квартиры, снимаемой Русаковой, если ее никто не занял. Сфотографировать, если в комнате Русаковой никто не жил после ее отъезда. Искать отпечатки пальцев на соответствующих поверхностях. Тщательно описать каждый предмет, оставленный в комнате. Если прежняя обстановка и состояние комнаты изменились, допросить хозяев. Первоочевидцев оставленной комнаты. Подробно записать все сведения. Изъять все вещи, оставленные Русаковой. При изъятии избегать повреждений возможных дактилоскопических отпечатков. Произвести подробное описание вещей, предметов туалета. Прошу сделать эту работу немедленно. Допросить хозяев дома— не пропало ли что из комнаты Русаковой, не оставила ли она что-либо из покупок по забывчивости. Все обнаруженное, оставленное — отдать на экспертизу. Вопросы к экспертам прилагаю…»

И только Яровой собрался уходить, как его нагнали в дверях.