Отель Империал - выход из WINDOWS - Сергей Лукницкий

Во-во, мы так же опешили. А оказалось, водители приползли на родной автокомбинат и рассказывают фантастическую историю. Красная "аудюшка", с которой у нас уже был инцидент, встретила их в Москве и припарковалась где-то в начале Ленинского проспекта. Там водителей пересадили в другую легковую машину и отвезли на квартиру в Чертаново. Мы потом туда съездили, ну, я вам скажу "малина" -- пальчики оближешь! Такая роскошь, семикомнатная квартира -- из трех переделана, короче, весь этаж выкуплен. Но народу немного. Шмотками две комнаты завалены, аппаратура, как у отряда специального назначения, только не двадцатилетней давности, как у нас, а современная, оружие, автоматы, патроны, гранаты. Наши сигареты, но, конечно, не все. Шесть фур в одну квартиру не уместить. Водителей там держали. Правда, достойно: кормили, поили, не били, не связывали. Только сторожили. Все это -- вот -- за последние двое суток.

-- А фуры нашли? Сами машины-то где? Выходит, кто-то кого-то обокрал на большой дороге? Современные пираты.

-- Нет, не похоже. Ведь и тут и на посту возле Чулково одна и та же красная "Ауди" командовала. Мы номер, конечно, проверили: машина принадлежит директору универмага "Европейский" Валерию Васильевичу Овечкину. Сейчас вторая группа дежурит возле его дома, я жду сигнала, его самого пока нет.

-- Это же мой, -- не выдержала Серафимова, -- мой Овечкин! Он у меня прямо из-под носа ушел, после убийства Юсицкова, между прочим.

-- Это наш Овечкин, -- вздохнул Нестеров, -- видно, сидеть господину сразу в трех местах!

-- Как бы не на трех нарах, с его-то комплекцией и связями, -- добавил Данилов, -- мы тут взяли в совхозе первые три фуры, так сопровождающих троих чмошников на следующее утро велели отпустить. Под подписку. Кто-то сверху позвонил. А дело готовятся передать в Москов-скую транспортную прокуратуру. Обидно!

Серафимова понимающе кивнула и вспомнила про "лифтера" с неолитературной фамилией Запоев. Передали наблюдение за домом стиховщицы Даши Ату -- любовницы подозреваемого в районе Таганки не кому иному, как Авокадову. Что он может?.. Слушать ее откровения:

Я под тебя подсунула мочало,

Я от тебя не делала аборт.

И чтоб с тобой начать опять сначала,

Назначил меня женщиною черт.

Нонна Богдановна, не слушая галиматью, бросала сочные, как гранатовый сок, взгляды на Данилова, смотрела, а у самой мороз по коже пробегал, и в голове крутилась дамская строка: "...как он красив, проклятый..." И невозможно было оторваться от этого лица.

Данилов успел еще поведать, как вышли на Торговое агентство, через которое осуществлялись закупки, и кто в болгарской фирме-грузоотправителе командовал, а также договорился с Нестеровым и Серафимовой, куда определить задержанных и арестованных. И тут его попросили к телефону.

Возвратившись, он обратился к Серафимовой и Братченко:

-- Появился. Поедете? -- Теперь он уже смотрел только на нее.

Не могла же она отказаться!

-- Основания у нас достаточные, -- забеспокоился Нестеров, хрустнув суставами, и сам же ответил: -- Даже в переизбытке. Вперед. Алтухову в ночь лететь, а нам с Женечкой его провожать, так что вы уж там сами.

Нестерову действительно нужно было проводить Алтухова, времени на ЦУ оставалось в обрез: до отлета -- три часа.

Тем более что Женечка была женой Алтухова.

ЖИТИЕ ТАМОЖЕННИКА

Отряд быстрого реагирования, отданный в распоряжение Данилова, работал на другом объекте. Юрий Алексеевич попросил его подъехать к дому Овечкина, как только ребята освободятся. Вдобавок ко всему у Братченко машина не завелась. А поскольку на стоянке ФСБ Братченко оставлять машину отказался наотрез, ибо до сих пор дрожал от волнения, посещавшего его в этих стенах, Серафимова оставила его разбираться с аккумулятором. Даже настояла, чувствуя нарастающее волнение. Отпустив свою машину, она подсела к Данилову, и они вдвоем поехали на Разгуляй. У Данилова была включена рация, он сосредоточенно глядел на дорогу, был серьезен и скован.

-- Давно в таможне? -- спросила Серафимова. -- Откуда вы?

-- Коренной москвич, начинал после института в Комитете. Владею французским, итальян-ским, румынским. Учитывая опыт работы на границе и за границей, взяли в таможню.

-- А семья?

-- С женой разошлись два года назад.

-- Другая женщина?

Данилов усмехнулся, бросил на нее внимательный взгляд:

-- Да, похоже, совсем другая.

Они проехали на Покровку, и через десять минут впереди зазеленел Богоявленский собор. А вот и дом Мусина-Пушкина. Данилов проехал вперед, почти к самой Елоховке, свернул вправо возле сквера и съехал вниз по темному заросшему переулку.

-- Мои провели разведку. Вот этот дом, окна на нас выходят. То бишь во двор.

-- Я наручники в машине забыла, -- спохватилась Серафимова, ей стало неловко за свою беспечность.

-- Ничего, у меня тут есть в бардачке, вот, -- Юрий Алексеевич перегнулся через нее, чтобы открыть крышку. -- Только они малость барахлят, не открываются.

-- Главное, чтобы закрылись, -- улыбнулась она. -- Холодно у вас. Печка не работает?

-- Да, машинка десять лет назад свой гражданский долг выполнила, теперь сверх плана работает... А вот и мои ребята. Видите, бежевая "четверка"?

-- Нам лучше вон на той площадке остановиться, -- предложила Серафимова, -- под деревьями.

Началось долгое, затянувшееся ожидание. Свет в окнах Овечкина не горел. Данилов принял решение прозвонить квартиру, набрал номер.

-- Алло, -- ответил женский голос.

Данилов отшвырнул от себя аппарат:

-- Женщина.

-- Что ж вы так на женщин-то реагируете? -- воскликнула Серафимова испуганно. -- Прямо как на тараканов. Женщину случайно не Дашенькой звали?.. У меня есть одна на учете, представляется -- "из московской интеллигентной семьи", стихи пишет. Ну, насчет "интеллигентной", думаю, здесь ее кто-то обманул...

Из дома то и дело выходили крутые качки в пиджаках прямо поверх футболок. К дому подъезжали блещущие в вечернем сумраке иномарки, огромные, длинные, вызывающие уважение.

Данилов тайком изучал следователя, поглядывал то на нее, то на подъезд, который был за ее спиной. Нонна Богдановна сидела лицом к Данилову и рассказывала ему про свое расследование. Он с интересом слушал и все больше удивлялся, как эта холеная красивая женщина может расследовать убийства, гоняться за опасными преступниками и вообще ходить по острию ножа.

-- Наверное, ваши близкие очень переживают за вас, -- заметил он, чтобы узнать что-нибудь о ее близких. -- Я, наверное, никогда не смог бы в "мокром" отделе работать, не потому что опасно, хотя и поэтому тоже, а просто навыки уже сформировались другие -- специфика.

-- Я живу одна, а единственный, кто обо мне заботится и волнуется, это мой психиатр Миша Буянов. Он, кстати, предсказал мне сегодняшние события.

-- Наверное, он влюблен в вас?

-- Нет, что вы, у них, у психиатров, тоже специфика -- в пациентов не влюбляться, все как в Америке...

-- Профессиональная этика?

К дому все подкатывали и подкатывали красивые машины: жулики и бизнесмены закончили рабочий день, их натруженные руки устало болтались веером, как батончики одесской колбасы.

-- Куда же он делся? -- спросил своих Данилов. -- Вы же сказали -- на месте?

-- Был, Юрий Алексеевич, мы в квартиру с дороги звонили. Подъехали -машины нет, свет не горит. Подождем, тем более в доме кто-то есть.

-- Юра, посмотрите, -- взглядом показала Серафимова.

Данилов оглянулся. Со стороны Спартаков-ской улицы спустилась красная спортивная машина, въехала во двор и остановилась у подъезда.

-- Наша? -- запросил Данилов оперативников, дежуривших в своей машине за детской площадкой, с другой стороны подъезда. Дом был высокий, белый, постройки семидесятых годов. В окнах его уже горели люстры и лампы, и Серафимова иногда бросала взгляд на эти люстры, ей нравилось рассматривать, у кого какие люстры и какая мебель, какие занавеси и какие цветы на окнах. Но теперь она уставилась на двоих "лбов", вывалившихся из машины.

-- Я их не знаю, -- произнесла она.

-- Я тоже, но машина Овечкина, номера те же.

-- Они вошли в подъезд, -- сообщил один из сотрудников Данилова, -идти следом?

-- Терпение! Они похожи на телохранителей.

-- А если они нам от Овечкина мокрое место оставят? -- спросила Серафимова.

У Данилова тоже екнуло сердце. Он подумал и придумал:

-- Ребята, перекрываем выход этой "Ауди", подъезжаем все к дому.

ПОРОСЕНОК БОРЯ

В тот момент, когда Данилов повернул свою машину на дорожку, ведущую к подъезду, оттуда вышел Овечкин. Он был в красном спортивном костюме, кроссовках и нес на руках... небольшого розового поросенка.

-- Ой, какой хорошенький! -- воскликнула Серафимова и поняла, что Данилов не обращает на Овечкина никакого внимания. Догадалась: он не знает Овечкина в лицо. -- Юрочка, догоняйте этого товарища.

-- Некогда.

-- Нет, вы не поняли, это и есть Валерий Васильевич Овечкин, дирек...