Стеклянный занавес - Мария Ивановна Арбатова
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Стеклянный занавес
- Автор: Мария Ивановна Арбатова
- Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария Арбатова
Стеклянный занавес
© Арбатова М., текст, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Стекло – есть вещество неопределённого химического состава и не может быть выражено химической формулой.
Менделеев Д. И.
Посвящается Олегу Вите…
От автора
Часть третья
Стеклянный занавес
Вале казалось, что продажа квартиры её детства, пропитанной страхом и унижением, будет умело поставленной точкой на пережитом в родном городке. Но копеечная – по московским меркам – сделка вытащила на свет такие больные вещи, что сбила с ног.
Пришлось узнать, что барак Валиного детства на улице Каменоломке сожгли, кладбище с могилой бабушки распахали, а деревня Берёзовая роща вымерла. Да ещё и мать проговорилась по телефону, что пошла за отца, чтоб «прикрыть стыд». И Валя не плод короткой родительской страсти, а результат спланированного изнасилования.
До кучи несогласованный рекламный ролик. Чёрт Валю дёрнул рассказать Смитихе об эпизоде в фильме «Лесной богатырь», на съёмки которого попала с Лебедевым. Как сказала бы бабушка, «приехала в обозе».
Валя и сейчас не любила себя на экране, казалась тяжёлой, неповоротливой, не понимала, что в ней нашли Катя, Ада Рудольф и телезрители. А в начале рекламного ролика, выдранного из фильма «Лесной богатырь», она, перепуганная массажистка, и вовсе стояла столбом в похабном кокошнике, набирая воду из колодца.
В телевизионной логике Валя «поднялась» до «лица воды», а в собственных глазах была гнусно использованной и глубоко опозоренной. Как говорила бабушка, «не бойся суда, а бойся стыда».
И перечисленное, в котором подлое прошлое подмигивало подлому настоящему, опустошило и загнало Валю в такой депрессняк, что она не знала, к кому кинуться.
Но Вика приходила из ВГИКа за полночь, мать жила на другой ступеньке пирамиды Маслоу, Соня была далеко, Юлия Измайловна не различала таких сложных красок. Горяев снова исчез, а сотовый Льва Андроновича не отвечал.
Хотелось побыстрее начать приём больных в Центре «Валентина». Там Валя хотя бы понимала, кто она и зачем родилась на свет. Так что велела Маргарите обзвонить записавшихся.
Но в первый же день приёма на сотовый позвонила Ада Рудольф:
– Заскочи, Лебёдка, в Останкино. Надо нетелефонно побазарить.
– В шесть, – сухо ответила Валя и отключила сотовый, чего раньше себе с Адой не позволяла.
Не терпелось устроить разборку по поводу рекламы воды «Лесной источник», которую не показывали в Москве, и Ада не подозревала, что это позорище обрушилось на Валю в поездке.
Принимая последнего пациента, подкрашиваясь, сидя в такси в сторону телецентра, Валя прикидывала, как объявить об уходе с передачи, чтоб не навредить Вике. Ведь Ада могла так же легко дёрнуть за ниточку отчисления Вики из ВГИКа, как легко дёрнула за ниточку её блатного зачисления.
Думала-думала, ничего не придумала, решила пустить дело на самотёк.
В кабинете кроме Ады застала только Ларису Смит. Она всё ещё ходила в образе почвенно-ряженой с модно привязанной косой и перестала прикладывать по два пальца к каждому уху, обозначая западные кавычки, без чего прежде не могла построить ни одной фразы.
– Как Горяев? – заботливо спросила Ада вместо приветствия.
– Устаёт, – сдержанно ответила Валя его формулировкой.
– Слышала, что Лебедь и Жирик как бы готовы заключить союз в помощь Зюганову?
– Нет, – ещё сдержанней ответила Валя.
– А видела, Лебёдка, какими листовками накрыл город Явлинский? Там объявление о поиске кандидата на роль президента РФ с высшим экономическим образованием без «вредных привычек». И ни слова о вредной привычке удалять запойные мешки под каждые выборы!
– И что? – раздражаясь, спросила Валя.
– В этих листовках девять клеток кроссворда, куда вписывается его фамилия! Народ пишет в эти клеточки «Козлодоев»! – хохотнула Ада.
– Вызвала меня обсудить листовку Явлинского? – Валя изо всех сил сдерживалась.
– Вызвала обсудить доверенное лицо Ельцина, которое мы подогнали к новой передаче. Елену Голубеву! Это просто конфетка с шоколадкой! Лариска в ногах валялась, пока уговорила!
И Лариса Смит угодливо закивала. Валя нахмурила брови, пытаясь вспомнить, кто это.
– Из питерского заплыва во власть, – подсказала Ада. – Ректорша какого-то университета – теперь же каждое ПТУ стало академией.
– Сценарий готов? – спросила Валя, оттягивая вопрос о рекламе.
– Океюшки, завтра будет, – снова закивала Смитиха.
– Лариска пытается реабилитироваться после передачи про СПИД в Уганде. Надеется, что нас извлекут из-под обломков. – Ада захрустела фольгой. – Съёмка с Голубевой послезавтра. Шоколадку будешь?
– Нет.
– И правильно! Пять минут во рту, десять лет на талии. Забодали выборами! Думают, если меня приложить к дырочке, надую рейтинг Ельцина, как воздушный шар! Они весь срок сдували, а я за пару месяцев надую! – пожаловалась Ада, отгрызая шоколад от плитки. – Лично мне победа Зюганова до фонаря, это твой Горяев встретится с корешами на лесоповале. И их задача сейчас платить и платить, а не будить во мне романтическую любовь к демократии.
– Скажешь это ему сама, – холодно ответила Валя.
– А ещё, Лебёдка, Ельцин предложил Грише снять кандидатуру. А Гриша ему: «Гони за это двухпартийное правительство из кремлёвских и яблочных, а меня – в премьеры!» У страны «реша судьбается», а он про себя любимого!
– Значит, всё-таки у страны решается, а не только у Горяева. Значит, и у тебя, и у меня, и даже у Ларисы? – с нажимом спросила Валя.
– У меня всё решилось, только хочется жить с комфортом, – не к месту пожаловалась Лариса. – Не с парковкой, а с подземным гаражом. Не с цветочными горшками, а с зимним садом…
– С какой парковкой? С каким зимним садом? – не выдержала Валя. – В провинции людям жрать нечего!
– Я свой зимний сад ни у кого не украла! – вдруг прорвало Ларису. – До Америки аспиранткой торговала проездными билетами! Искала место, где трамвайные пассажиры смешиваются с метровскими! Дралась с торговками семечками за полметра земли! Заглядывала прохожим в глаза, как проститутка, чтоб купили!
– Прекратите этот театр кишок, – поморщилась Ада.
– И я это делала много лет тому назад! До Америки, до ублюдка Смита, которого терпела, чтоб поднять детей! А эти тётки из провинции ждут, что им всё принесут на блюдечке с голубой каёмочкой! – Лариса раскраснелась, и бумаги в её руках мелко дрожали.
– Негде им проездные билеты продавать, – напомнила Валя. – Там ходят пешком.
– Так пусть двигают поршнями. Пусть картошку сажают, валенки валяют. Почему у меня должно быть чувство вины за то, что они так и не проснулись? – Валя не ожидала от Ларисы такой экспрессии, видимо, попала в больное место.
– Чувство вины должно быть за то, что вы окопались на телевизионной раздаче