Ограбление по-беларуски - Пилип Липень

Поодаль, метрах в двадцати вглубь двора, в синем мусорном баке копался бродяга. Он присматривался в Рыгору, пока тот ел, а потом медленно подошёл и попросил закурить. Рыгор протянул ему пачку и, увидев заскорузлые пальцы бродяги, испытал мимолётную досаду, что не вынул сигарету сам. Но досада быстро растворилась в счастье. Они закурили, выпуская бледные дымки в прогретый воздух. Бродяга стал негромко рассказывать какую-то бессвязицу, не глядя на Рыгора и видимо не рассчитывая на его внимание, а довольствуясь самим присутствием живого человека рядом.

— Давно бомжуешь? — спросил Рыгор.

— Я не бомжую! — гордо ответил бродяга и тут же, как бы в объяснение своих слов, продолжил свой рассказ, теперь уже глядя Рыгору в глаза с некоторой обидой. — Моя жизнь чиста. Мы с друзьями каждый день ходим к Чижовской свалке, зрим Господа…

— Слышь, если бы у тебя деньги появились, что бы ты сделал? Зажил бы, а? По мусоркам перестал бы лазить? — прервал его Рыгор.

И, не дожидаясь ответа, он достал из сумки пачку долларов и бросил бомжу. Тот неуклюже протянул руки, но не словил, и пачка упала на землю.

Немного не доходя до универмага «Беларусь», Рыгор свернул в арку одного из внушительных домов на Партизанском проспекте с целью присмотреться к здешним квартирам. Он зашёл поглубже во двор и окинул взглядом подъезды, пытаясь вызвать в себе интуицию, но она глухо молчала. Посидев пару минут на скамейке неподалёку от синих мусорных баков, таких же, как и возле магазина, скушав несколько маленьких булочек и не дождавшись наития, он подошёл к первому подъезду и подёргал дверь. Заперто. Ближайшие окна на первом этаже были забраны решёткой, но следующие не защищались ничем, кроме занавесок. Рыгор подтащил к ним пустой мусорный бак, несколько раз останавливаясь, чтобы покашлять, и перевернул его вверх дном. Залезть на него оказалось непросто: дно было гладкое, кроссовки каждый раз соскальзывали, а на прыжок у Рыгора не хватало сил. Когда он наконец вскарабкался на бак, пришлось несколько минуть сидеть и переводить дух. Повернувшись к окну, он неожиданно увидел за ним весёлое лицо.

Раздетый по пояс парень улыбался, говорил ему что-то сквозь стекло и махал рукой. Заметив, что Рыгор не слышит его слов, он повозился со шпингалетом и распахнул створки окна, чуть не задев Рыгора рамой. Из комнаты зазвучало немецкое пение в сопровождении фортепиано.

— Давай, заходи, дружище! — он сделал приглашающий жест. — Влазь!

Рыгор закашлялся, пытаясь скрыть смущение.

— Давай, брат, не стесняйся! — было заметно, что парень от души рад видеть Рыгора. — Меня Казик зовут, я тут с другом живу! А ты чего не через дверь? В напряг? Ну и правильно!

— Закрыто там, — сказал Рыгор. — Я вообще-то хотел квартиру посмотреть.

Он тут же понял, что глупо было такое говорить, и снова закашлял. Но Казик нисколько не удивился.

— Так заходи! Посмотри всё! Мельничиху-то давно слушал? Сейчас вместе послушаем!

Казик взял его за руку и потянул внутрь. Рыгор помотал головой, ничего не понимая, ступил на подоконник и спрыгнул в комнату. Казик усадил его на диван слушать Мельничиху, а сам выбежал из комнаты за пивом. В комнате, кроме дивана, был ещё шкаф, стол и стул. На стуле высилась гора одежды, а на столе стояла чёрная потасканная магнитола, из которой изливалась музыка. Через полминуты Казик вернулся с другом, тоже по пояс голым, который пожал Рыгору руку, но не представился, и протянул ему откупоренную бутылку пива.

— Я, в общем-то, ненадолго, — Рыгор отпил глоток. — Хочу узнать, какие в этом доме планировки квартир. Может, соседом вашим буду.

— Соседом? Это здорово! Сейчас песню дослушаем и покажем тебе планировку.

Они весело смотрели на него, качая головами в такт музыке. Несмотря на благожелательность парочки, Рыгор подозревал их в каких-то неопределённых намерениях на свой счёт и одновременно чувствовал неловкость. Чтобы её заглушить, он спросил, нет ли у них чего-нибудь перекусить.

— Перекусить? — Казик переглянулся с другом, и они засмеялись, причём не насмешливо, а как-то счастливо. — Можно конечно, но оно тебе надо? Плюнь! Послушаем лучше песни! Пей до дна!

Рыгору стало ещё более неловко. Не дожидаясь конца песни, он отказался слушать дальше, объяснив, что предпочитает симфоническую музыку, и настоял на том, чтобы ему поскорее показали квартиру. Друг Казика провёл его в маленькую кухню с ветхими шкафчиками и газовой плитой, закрытой куском фанеры и служившей подставкой для рослого фикуса. Смотреть в кухне было не на что, но Рыгор после своей настойчивости счёл должным обстоятельно оглядеться и даже потрогать глянцевитый лист фикуса. Потом они вышли в прихожую и постояли там. Друг Казика открыл дверь ванной и включил там свет.

— Вот! Видишь, здесь ванная, — он лучился доброй улыбкой. — Останешься у нас?

— Спасибо, братишка, но не могу. И за пиво тоже спасибо. Мне пора идти.

Рыгор сделал шаг к двери, задерживаться здесь не хотелось. Он был разочарован квартирой, а парни внушали ему тревогу.

— Погоди, — из комнаты появился Казик с компакт-диском в руке. — Останься ещё ненадолго. Я вижу, что ты несчастлив! Мы можем тебе помочь. Да постой же! Возьми хотя бы диск в подарок, отличная музыка! Дома послушаешь.

Как раз в этот момент на Рыгора навалился кашель, и он счёл это поводом не утруждать себя вежливостями. Он сунул диск в карман, сам открыл замок, вышел на площадку и, махнув рукой друзьям, захлопнул дверь. «Придурки», — думал он, сбегая вниз по лестнице.

Остаток недели Рыгор провёл в поисках подходящего жилья. Он обзавёлся стальным ломом с изогнутым и раздвоённым концом, которым было легко и приятно вскрывать запертые подъезды и двери. Чтобы носить лом, не занимая рук, Рыгор привязал к нему кожаный ремешок от старого фотоаппарата, найденного в одной из квартир, и забрасывал его за плечо, как охотничье ружьё или лук. Рыгор забирался в приглянувшийся ему дом и обследовал несколько случайных квартир, отдавая предпочтение вторым этажам. Первый этаж казался ему недостойно низким, а выше второго подниматься не было сил. Впрочем, простуда понемногу отступала, он кашлял всё слабее и слабее.

Больше всего ему приглянулась квартира в одном из домов на улице Захарова, неподалёку от площади Победы. Во-первых, его порадовало соседство дома с хлебным магазином, в котором, как он знал, можно было всегда купить свежайшие пирожные, торты или на худой конец горячий хлеб, как чёрный, так и белый. Во-вторых, в доме была вода. В-третьих, помещавшийся в прихожей огромный двухдверный холодильник «Атлант» содержал удивительное количество алкоголя: бутылок было так много, что они не стояли, а лежали штабелями. С улыбкой ребёнка, попавшего в магазин игрушек, Рыгор бережно вынимал и рассматривал бутылки одну за другой. Составитель алкогольного запаса явно предпочитал сухое красное вино всем прочим напиткам: Мерло, Каберне Совиньон, Шираз, Бастардо, Пино Нуар, Сэнсо, Верментино — в конце концов Рыгор, ничего не понимающий в вине, решил не продолжать. Он бегло просмотрел другие полки в поисках пива, но пива было немного и тоже сплошь незнакомые названия. Крепкие напитки не котировались: пару бутылок водки, одна-единственная текила и маленький флакон абсента, на котором был изображён человек с перевязанной бинтом головой. На самой верхней полке помещалась разносортица — вермуты, красные портвейны и ликёры. После некоторых колебаний Рыгор предоставил себя вкусам хозяина и взял одну из бутылок пива наугад, с монахом на этикетке.

В воскресенье вечером, плотно поужинав эклерами и вишневым бисквитом, забросив за плечо лом и небольшую сумку с походным провиантом, Рыгор вышел прогуляться по проспекту. Настроение у него было не самое лучшее, затянувшееся одиночество угнетало его. Рыгор перебирал в уме всех знакомых, к кому можно было бы зайти в гости, но никто не подходил — после разговора с татой ему казалось, что он не сможет молчать о волнующих его темах, и встреча обязательно кончится плачевно. Оставались только тата, счастливая пара друзей-придурков и Лявон, но ни о ком из них он не мог думать без раздражения.

Поднявшись к Дому офицеров, Рыгор свернул налево, прошёл мимо памятника с танком и остановился напротив здания Резиденции президента, разглядывая его. «Почему бы и нет?» — мелькнула неожиданная мысль, от которой он даже заробел. Присев на чугунную ограду, он откупорил одну из бутылок «Сябра», предусмотрительно захваченных с собой, и выпил её от волнения сразу всю, даже забыв о пакете копчёного сыра. «Отчего бы мне не пожить в резиденции? — подумал он теперь смело, — Наверняка она пустует, покрывается пылью, и никто её не проветривает». Рыгор отнёс бутылку в мусорку на краю ограды и направился ко входу в резиденцию.