Ретт Батлер - Дональд Маккейг

— Не сейчас, Эдгар, — и вышел из комнаты.

Ретт Батлер не был жесток к Эдгару — как Генри Кершо и Эндрю Раванель, — однако его безразличие было хуже жестокости. В чем секрет Ретта? Может, его сила в равнодушии?

Когда Батлера выгнали из Вест-Пойнта (никто из чарльстонцев не удивился бы, если бы он пустил себе пулю в лоб), Эдгар Пурьер единственный пришел на пристань встречать приятеля.

— Черт побери, рад тебя видеть, Ретт. Пойдем со мной.

У мисс Полли новая девчонка с такими аппетитами…

Ретт только улыбнулся полунасмешливой улыбкой, которую Эдгар ненавидел.

— Не сейчас, Эдгар, — сказал он и направился в город.

На пороге с ведерком для угля в руке нерешительно стояла горничная «Красной Шапочки».

— А, входи, детка.

— Простите, сэр. Я не знала, что здесь кто-то…

— Не важно, не важно, делай свою работу. Боишься, что я тебя укушу?

— Нет, сэр.

— Я бы никогда не укусил такую милашку, как ты.

Девушка вспыхнула.

— Скажи, детка, когда придет капитан Батлер?

— Не знаю, сэр.

Когда она опустилась на колени, чтобы выгрести угли из печки, платье натянулось на спине и стал виден каждый позвонок. Минетта, вернувшись с бренди, рявкнула:

— Лайза! Тебе нельзя заходить в гостиную вечером!

Смущенная девушка опрокинула ведерко, и уголь рассыпался, залетев под кресло капитана Пурьера. Он раздвинул ноги, чтобы она смогла достать угольки.

— Вот неуклюжая, — прошипела Минетта. — Оставь. Соберешь после того, как капитан уйдет.

— Минни, как ты думаешь, Лайза смогла бы меня обслужить?

— Лайза еще ребенок, капитан, — холодно сказала Минетта. — Она не развлекает клиентов.

Когда вошел Макбет, держа за руку незнакомого мальчишку, Лайза воспользовалась моментом, чтобы сбежать.

Макбет объяснил Минетте:

— Парень говорит, что он сынок Красотки.

Минетта сравнила лицо паренька с изображением на лагерротипе, хранившемся у мадам на туалетном столике.

Но, шоп petit[24], ты же в пансионе. В Новом Орлеане!

Тэз развел руками, как будто сам не понимал, как очутился в Атланте. И расплылся в очаровательной улыбке.

— Говорит, сынок мисс Уотлинг, — повторил Макбет.

Внимание Эдгара Пурьера сосредоточилось на Тэзе.

— Мальчик, кто ты? Как тебя зовут?

— Я Тэйзвелл Уотлинг, сэр.

— Господи, Уотлинг! И ты родился?..

— В Новом Орлеане, сэр.

— Когда? Меня не волнует, где ты родился. Дай-ка по-

считаю. Двенадцать… нет, все тринадцать лет назад!

— Мне тринадцать лет, да, сэр.

— Cher[25] капитан, сейчас не время для расспросов. Мальчик приехал встретиться со своей дорогой мамой.

Капитан Пурьер, встав, принялся придирчиво изучать Тэза, словно выбирал себе новый кольт.

— Да, есть сходство, определенное сходство — те же уши, тот же нос! — Он поднял стакан, — Тэйзвелл Уотлинг! Ей-богу, ты внебрачный сын Ретта Батлера!

Залпом выпив бренди, он поставил стакан на каминную полку.

— Вы ошибаетесь, сэр. Капитан Батлер — мой опекун.

— Ну конечно. Вне всякого сомнения.

Тикали часы на камине, в печке потрескивал огонь.

Тэз, приехавший издалека, почувствовал усталость.

— Я сообщу капитану Батлеру о вашей заинтересованности в моем происхождении, сэр.

Глаза у Пурьера стали пустыми.

— Поговорим в другой раз, мальчик. Минни, можешь принести мне еще бренди? Теперь французского, хорошо, cher?

Минетта спешно провела Тэза через прихожую в комнату, которая раньше служила семейной столовой, а теперь превратилась в будуар Красотки Уотлинг, святилище необразованной женщины со средствами. Темные шелковые муаровые шторы закрывали окна, скрадывая шум улицы. Плафоны были расписаны пышными яркими цветами. На кровати лежало покрывало из розовой парчи, а в изголовье — бесчисленное множество больших и маленьких подушек с бахромой. Теплый надушенный воздух окутал Тэза. От этого гимна женственности мальчику стало не по себе.

Мать посмотрела поверх очков для чтения.

— Тэз, — ошеломленно произнесла она, — А я как раз пишу тебе!

— Мадам, le bon fils![26]

Минетта подтолкнула мальчика к матери.

Тэз попытался предупредить ее протесты:

— Я так рад, что я здесь, маман. Можно мне остаться с тобой?

— Но, Тэз…

— Я пробрался сквозь линии федералов, прямо под носом у часовых. Один из них чуть не наступил на меня! Если бы так случилось, не знаю, что бы я делал! Я не привез никакой еды, мне нечего было есть, я голодал, маман. А потом повстречался с какими-то гуртовщиками, которые везли скот в Монтгомери, и они угостили меня кукурузными лепешками. А уже на железной дороге полицейские не пускали меня в поезд. И солдаты тайком провели меня в вагон.

Сын бросился в объятия матери.

— Бог знает, как я скучала по тебе, мой дорогой.

Минетта открыла бар.

— Минни! Он называет меня Минни! Если уж меня окрестили именем Минетта в церкви, то пусть и Капитан Длинный Нос потрудится произнести!

Красотка нежно откинула волосы со лба сына.

— Минетта, пожалуйста, давай потом.

— Элоиза вообще не хочет спускаться, когда этот чело-век приходит.

— Да, Минетта. После, прощу тебя.

— Капитан, вот ваш французский бренди!

Минетта плюнула в стакан, прежде чем наполнить его, и вышла.

Мать и сын обнимались, разговаривали и снова сжимали друг друга в объятиях. Чуть позже Лайза принесла на подносе суп с хлебом. Тэз ел на туалетном столике матери, среди помад и снадобий.

— Лайза просто чудо, правда, мама? — сказал он с набитым ртом.

— Супруга бедной девочки убили на войне. Они провели вместе только один день. Только один! Когда она оказалась на пороге нашего дома, я впустила ее.

Красотка постелила на пол рядом с кроватью одеяла и, после того как мальчик заснул, поцеловала его в лоб и погасила лампу.

На следующее утро Тэз, возвращаясь из уборной, заметил, что из кухонной трубы поднимается дым. Лайза отскочила от плиты, которую топила.

— Как ты меня напугал! Не привыкла, что здесь кто-то рано встает.

— Я выспался, — сказал Тэз. — Мы в Нью-Орлеане вообще почти не спали.

Она подняла бровь.

— Как так?

— Там днем и ночью жизнь кипит, — Он потер нос.—

В Атланте столько дыма!.. Как вы терпите?

— Сам скоро привыкнешь.

— Маман сказала, что ты вдова.

— Да, пристрелили моего Билла.

— А я никогда не был женат, — сказал Тэз.

— Конечно, ты же еще ребенок.

Тэз выпрямился.