Хазарский словарь (женская версия) - Милорад Павич

Исламские источники считают, что хазары были искусными земледельцами и рыбаками. В частности, они сообщают, что в их стране была низина, на которой в течение зимы собиралось так много воды, что образовывалось озеро. Здесь они выращивали рыбу, такую жирную, что жарили ее без масла, на собственном рыбьем жиру. Весной, после того как вода сходила, на этой же низине они сеяли пшеницу, которая давала прекрасный урожай благодаря тому, что земля была удобрена испражнениями рыб, — таким образом, с одной и той же площади они каждый год получали урожай рыбы и урожай пшеницы. Они были настолько изобретательны, что на деревьях у них росли мидии. Ветки деревьев, стоявших на берегу моря, они притягивали ко дну, закрепляли их камнями, и через два года на них нарастало столько мидий, что когда они на третий год высвобождали ветки, те поднимались из воды, обросшие огромным количеством прекрасных вкусных мидий. Через хазарское царство протекала река с двумя названиями, ее вода текла в русле одновременно в двух разных направлениях: с запада на восток и с востока на запад. Реки назывались так же, как два хазарских времени года, так как хазары считали, что за период смены четырех времен года проходит не один год, а два, притом первый год течет в одном направлении, а второй в противоположном (таким же образом, как и их главная река). Причем дни и времена года этих двух лет можно было перемешивать как игральные карты, так чтобы зимние дни чередовались с весенними, а летние с осенними. Но и это еще было не все — один хазарский год тек из будущего в прошлое, а другой из прошлого в будущее.

У каждого хазара был посох, на котором он вырезал все важные события своей жизни, причем записи эти имели вид изображений животных, которые обозначали не события, а состояния и настроения. Могилу владельцу посоха делали в форме того животного, чье изображение чаще всего встречалось на нем. Поэтому на их кладбищах могилы разделялись на группы в зависимости от того, какое животное они изображали: тигра, птицу, верблюда, рысь или рыбу, а иногда яйцо или козу.

Хазары верили, что в самой мрачной глубине Каспийского моря живет безглазая рыба, которая, как часы, отстукивает самое точное время во вселенной. Вначале, как говорит хазарское предание, все, что было сотворено — прошлое и будущее, все события и вещи, — плавало, растопленное в пламенной реке времени, все существа, бывшие и будущие, были перемешаны, как мыло с водой. Всякая живая тварь, к ужасу других, могла в то время создавать любую другую, и только хазарский бог соли ограничил такой произвол и повелел всем существам рождать только себе подобных. Он разделил прошлое и будущее, поставил свой престол в настоящем, но при этом посещает будущее и парит над прошлым, озирая его. Он сам из себя создает весь мир, но сам же его и пожирает, пережевывает все старое, чтобы потом изрыгнуть его омоложенным. Судьбы всех людей в книгах народов записаны во вселенной, где каждая звезда представляет собой гнездо и уже сформированную жизнь каждого народа или языка. Таким образом, вселенная — это видимая и сжатая вечность, в которой судьбы человеческих родов мерцают как звезды.

Хазары могли читать цвета, как будто это музыкальные записи или буквы и цифры. Войдя в мечеть или в христианский храм и увидев настенную живопись или иконы, они начинали складывать содержание из цвета изображенного и читать его или петь, из чего следует, что живописцы прошлого владели этим тайным, непознанным нами мастерством. Всегда, когда в хазарском царстве усиливалось еврейское влияние, хазары отдалялись от картин и забывали это умение, а больше всего оно пострадало во времена иконоборчества в Византии, так с тех пор, собственно, и не восстановившись.

Будущее хазары представляли себе только в пространстве и никогда во времени. Их молитвы были подчинены строгому и заранее определенному распорядку, и если их связать в одно целое, они давали полный портрет Адама Рухани, третьего ангела, символа веры хазарской принцессы и ее секты священников. Персонаж любого сна у хазар мог переселяться в чужие сны, и они могли следить за его передвижениями. В секте упоминавшейся уже принцессы Атех были священники, которые передвигались за этими лицами из сна в сон и писали их жития, подобные житиям святых или пророков, со всеми их подвигами и пространными описаниями смерти. Этих ловцов сновхазарский каган не любил, однако поделать с ними ничего не мог. Ловцы снов всегда носили с собой лист одного растения, которое возделывали в большой тайне, они называли его «ку». Если такой лист наложить на дыру в парусе или на рану, то они в мгновение ока затягивались сами собой.

Устройство хазарского государства было довольно сложным, а его подданные делились на родившихся под ветром (хазары) и всех других, которые родились над ветром, то есть пришли в страну хазар из других мест (греки, евреи, сарацины или русские). Большинство населения царства составляли хазары, все остальные были представлены лишь небольшими группами. Административное деление царства, однако, было таково, что это почти не бросалось в глаза. Государство делилось на округи, которые там, где есть еврейское, греческое или арабское население, называлось их именем, в то время как самая большая часть страны, в которой жили только хазары, была разбита на несколько округов под разными названиями. Таким образом, только один из этих чисто хазарских округов носил имя хазарского, остальные же имя и место в государстве получили на другой основе. На севере, например, был выдуман целый новый народ, который согласился отказаться от своего хазарского имени и хазарского языка и, соответственно, свой округ называл по-другому. С учетом всех этих обстоятельств и вообще незавидного положения хазар в их царстве, многие из них действительно отказывались от своего происхождения и языка, от своей веры и обычаев, скрывали, кем они являются на самом деле и выдавали себя за греков или арабов, считая, что таким образом больше преуспеют в жизни. На западе хазарского государства было немного греков и евреев, которые переселились из ромейской (византийской) империи. В одном из округов евреев было даже больше, чем всех других (после их изгнания из греческой империи), но такой округ единственный. Аналогично и с христианами в другом округе, где хазар называли лицами нехристианского вероисповедания. Общее соотношение в государстве между хазарами и греческими и еврейскими переселенцами оценивалось приблизительно как один к пяти, однако этот факт оставался в тени, потому что опросы и переписи населения проводились только по округам и не освещали общего состояния.

Количество посланников от каждого из округов при дворе было непропорционально размерам населения, которое они представляли, оно зависело от числа округов, из чего следует, что хазары, составляющие большинство населения страны, оказывались при дворе в меньшинстве. Продвижение по службе в такой ситуации и при таком соотношении сил было обусловлено слепой преданностью нехазарам. Достаточно было отказаться называться хазаром, и это сразу открывало дорогу при дворе и позволяло сделать первые шаги в карьере. Следующие шаги требовали антихазарской позиции и подчинения хазарских интересов интересам греков, евреев, туркмен, арабов или готов, как там называли славян. Почему это так — сказать трудно. Один арабский хронист IX века записал: «Один мой ровесник, хазар, сказал мне недавно странные слова: „До нас, хазар, доходит лишь часть будущего, самая твердая и неудобоваримая, с которой труднее всего справиться, так что нам приходится пробиваться сквозь него, как сквозь сильный ветер, боком. Это будущее состоит из забродивших отбросов, и оно, как болото, затягивает нас все глубже и глубже. Нам достаются только заплесневелые и обгрызенные куски, только то из будущего, чем уже попользовались, что обтрепали и изгадили, а кто получает лучшие куски при общем дележе и растаскивании будущего — мы даже не знаем…“»

Эти слова станут более понятными, если иметь в виду, что каган не допускал к власти молодое поколение, пока оно не достигало пятидесяти пяти лет, причем это правило действовало только в отношении хазар. Остальные продвигались быстрее, потому что каган, сам хазар, считал, что те, другие, не представляли для него опасности ввиду своей малочисленности. В соответствии с правилами придворной жизни, должности в хазарской администрации не росли, а уменьшались в том случае, если освобождались теми, кто занимал их раньше, какими-нибудь ровесниками кагана или инородцами. Так что когда через год-другой новому поколению пятидесятипятилетних хазар приходил черед получать государственные должности, все они бывали или заняты, или настолько теряли значение и вес, что не было никакого смысла на них соглашаться.