Зоосити - Лорен Бьюкес

Я оказываюсь в скупо обставленном кабинете, окно которого выходит на танцпол внизу; кроме того, на стене висят мониторы. Каждые двадцать минут изображение переключается с одной камеры на другую. Камеры установлены везде, в том числе и в туалете — у раковин. Толстуха ведет какие-то подсчеты. Когда я вхожу, она устало поднимает голову и снимает очки, словно не привыкла их носить. Или не хочет, чтобы ее в них видели.

— О нет! Нет-нет-нет! — восклицает Джоуи, едва увидев меня. Волосы у нее пепельного цвета и прилизанные, разглаженные, как одеяло на армейской койке. Веки покрыты серебристыми тенями. Я замечаю, что у нее разные глаза: один голубой, один светло-карий. Под пиджаком на ней корсет, который чуть-чуть скрадывает мощный торс. Правда, грудь все равно рвется на свободу. Должно быть, в своей Прошлой Жизни она сколотила бюстом целое состояние. Интересно, чем она занималась? Скорее всего, исполняла стриптиз у шеста и танцевала на коленях у посетителей. — Не знаю, милочка, кто вас ко мне направил… Вы слишком старая. Мне очень жаль.

— Неужели нельзя… хотя бы официанткой? — робко спрашиваю я.

— Извини, ангелочек. Наши клиенты, конечно, люди передовые, но такого они не оценят… Мы берем зоо только на подтанцовку! Попробуй сходить в «Лисью нору». Может быть, там и заинтересуются зрелой женщиной вроде тебя.

— А мне так хочется работать именно у вас! — умоляю я, жалобно глядя на нее. — Оди сказал, у меня получится.

— Неужели так и сказал? Что ж, не повезло тебе, милочка. Ты ведь не малышка Кармен! Передай Оди, пусть предупреждает о своих протеже заранее, а не задним числом. — Голова Джоуи поворачивается к монитору, как будто там магнит. — Ты еще здесь? — спрашивает она, не поднимая головы. Я понимаю намек и направляюсь в бар.

Дизайн «Контры» — смесь веселых двадцатых и электроглэма. Представьте себе «Великого Гэтсби» в исполнении леди Гаги всех оттенков белого и серебристого. Над овальной барной стойкой с низкой белой столешницей, подсвечиваемой снизу, висит массивная абстрактная люстра, вырезанная из прозрачных кусочков плексигласа. Оди, видимо, настроен серьезно. Здесь все не так, как «Синтезаторе»! Ближе к танцполу — отдельные кабинки и очень продуманно расставленные диванчики кремовой кожи. Сидящих в кабинках снаружи не видно, а те, кто сидит на диванчиках, видят все, что хотят. Наверху будки диджеев; между ними платформы за огромными арками. В арках бамбуковые шесты, увитые разноцветными лентами.

— Ты новенькая? — спрашивает бармен, кивком указывая на одну из платформ для танцовщиц. Бармен хорошенький, как манекенщик; нос, пожалуй, длинноват, да еще слишком светлая кожа в неоновом освещении кажется нездоровой, одутловатой.

— Нет, я завсегдатай. Налей мне джин-тоника, только без джина.

— Идет, — соглашается он, наливая мне тоника.

— А вообще-то, пожалуй, налей как положено, — решаюсь я, стараясь не обращать внимания на шипение Ленивца. — Сегодня я заслужила.

— Как скажете. — Бармен наливает мне двойную порцию. Ленивец тянет лапу к бокалу, пытаясь спихнуть его на пол.

— Вот шалун! — Я перехватываю его лапу на лету. — Извини, он совершенно не умеет себя вести и не переносит спиртного!

— Да, я о таком слыхал, — кивает бармен. — Ты его очень любишь?

— В том-то и трудность, — говорю я. — Нельзя ли его куда-нибудь на время поместить? Может, у вас есть чулан?

Бармен изумленно качает головой. Он уже не кажется мне таким красавчиком. Ленивец больше не пытается мне помешать. Мне все становится безразлично — и хорошо.

— Я, кажется, пришла слишком рано? — замечаю я, обозревая окрестности.

— Все в основном подходят к одиннадцати-двенадцати… Даже по будням.

— Что тут у вас за публика?

— Богатые. Модные. Красивые. Много влиятельных людей.

— Ты, наверное, часто трахаешься с клиентками. Как тебя зовут?

Бармен краснеет:

— У меня есть подружка. А зовут меня Майкл.

— Майкл, чем ты занимаешься, когда не стоишь за стойкой?

— Учусь. Занимаюсь морской биологией в Университете Йоханнесбурга.

— Морской биологией? Тогда ты не тот город выбрал. Йоханнесбург не на море. Может, замолвить за тебя словечко? Пусть тебя переведут куда-нибудь на побережье. У меня под подставкой пятьсот рандов.

— Зачем?

— Как зовут вышибалу, который дружил с Сонгвезой Радебе?

— Ты что, из «Хита»?!

— Что-то вроде того.

— Ты напишешь, а мне потом отвечать!

— Да не бойся ты, Майкл! Я ведь даже фамилии твоей не знаю.

Он сдвигает подставку; пятьсот рандов исчезают незаметно.

— Роналдо, или Ро. Правда, не думаю, что тебе это поможет.

— Ро ревнивый?

— Что вы, он очень славный. Он о ней заботился. Ему не нравилось, что она, такая молодая, ходит сюда. Дурное влияние, понимаешь?

— О да, понимаю!

— Несколько месяцев назад Ро избил до полусмерти одного типа, который пытался кое-что подсыпать ей в газировку. Мы таких стараемся не пускать, но иногда они все же просачиваются. В прошлую пятницу в туалете отключилась одна девушка… Пришлось ломать дверь. Джоуи страшно разозлилась. Ты уже заходила в наш туалет?

— Еще нет.

— Сходи непременно. Туалет — наша гордость. Двери стоят десять кусков за штуку!

— Много у вас здесь наркоты?

— Официально — нет. — Майкл замыкается и начинает сосредоточенно колоть лед для коктейлей.

Я догадываюсь, что разговор о наркотиках в плату не входит. Почти все ночные клубы уверяют, что у них наркотиков нет, но, как правило, это вранье. В самом лучшем случае они не пускают к себе посторонних дилеров, тех, что толкают сомнительного качества товар или не хочет отстегивать клубу процент. Почти в каждом клубе имеются свои, проверенные поставщики. Найти их нетрудно, надо только знать, где искать.

Я маленькими глотками пью джин-тоник и наблюдаю. Зал постепенно заполняется народом. Под «влиятельными людьми» бармен имеет в виду пожилых папиков с молодыми девицами. Папики в дорогих костюмах, девицы в вечерних платьях всех цветов радуги. Парочки занимают отдельные кабинки, заказывают дорогое шампанское и выдержанное виски. Посетители помоложе одеты не так чопорно: на них дизайнерские джинсы и кроссовки. Эти, войдя, направляются прямиком к барной стойке. В них нет ничего интересного.

Я все-таки вычисляю местного наркодилера — вернее, он первый вычисляет меня. Наркотические феромоны притягивают его, как педофила — детские ясли. Он подсаживается ко мне; с виду обычный парень, который хочет познакомиться с одинокой девушкой и ее Ленивцем. Смазливый тип с рыжеватыми кудряшками, в дорогой рубашке и летних брюках. Такого кавалера ваш отец охотно пригласит в гости.

— Привет, дорогуша, — говорит он. — Кажется, раньше я тебя здесь не видел!

— Я здесь в первый раз.

— Ну и как, нравится?

— Еще бы!

— Майк сказал, ты, возможно, кое-что ищешь?

Майкл очень занят на другом конце стойки; он обслуживает стайку девиц в маечках со стразами и черных строгих юбках. Судя по всему, девчонки заскочили выпить по рюмочке после работы, но в «Контре» расслабляющая атмосфера, и они, возможно, засидятся до утра.

— Неужели так и сказал? — Ленивец сутулится и шипит на типа.

— Ну да, так и сказал. Если я тебе мешаю, я уйду.

— Спасибо, на сегодня мне и этого хватит. — Я тычу пальцем в свой бокал.

Дилер по-прежнему широко ухмыляется:

— Тогда попозже, дорогуша. — Он подмигивает и смешивается с толпой. Через какое-то время я замечаю его на танцполе. Он обхаживает девицу в атласном топе и джинсах с низкой талией — пожалуй, чересчур низкой. Всем видны трусики с блестками и пухлая задница.

— Ах вот ты где! — На соседний со мной табурет плюхается Джо. Я сразу понимаю, что он по-прежнему злится на меня, хотя и старается не показывать виду. От него пахнет очень ненавязчивым, очень дорогим одеколоном. — Почему не отвечаешь на звонки? Я весь вечер не могу до тебя дозвониться!

— Мы с моим телефоном расстались. Называй это «тактическим отходом».

Джо меня даже не слушает.

— Тот тип к тебе приставал? Здесь часто кого-то снимают.

— Окажи мне услугу…

— Погоди-ка, дамочка. По-моему, свой лимит ты уже выбрала.

— Поругайся со мной. Только не здесь, а на улице.

— Не сомневайся, к тому дело и идет. Но зачем?

— Помнишь, как мы с тобой ссорились раньше?

— Это помнят даже соседи, которые жили за три квартала от нас. Они прекрасно помнят и как мы ссорились, и как потом мирились…

— По-моему, раньше ты не жаловался на наши примирения в постели.

— Тебя боялся. — Джо широко улыбается. Еще бы ему не нравилось! Наши крики с удовольствием слушал весь квартал.

— Пошли на выход. Разрешаю даже немножко побить меня.