Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса - Эйно Луукканен

На следующее утро погода улучшилась настолько, что я смог продолжить полет до аэродрома Рёмпётти возле Макслахти, а еще через сутки я отправился обратно в Гирвас. Теперь погода была прекрасной, и мотор «Циклон» успокаивающе гудел, пока я летел на высоте 3000 метров. Передо мной почти на горизонте под осенним небом лежало Ладожское озеро, спокойное и гладкое, точно стекло. Я даже не знаю, что именно привлекло мое внимание, или это мое желание пролететь над старым домом на северном берегу озера, но я сбился с курса.

Я пролетел над городом Лахденпохья и заметил несколько клубков разрывов зенитных снарядов над берегом озера. Я не мог видеть, по какой цели стреляли артиллеристы, но подумал, что они хотят привлечь мое внимание к русским. Пока я вглядывался, то заметил что-то вроде проблеска солнца на плексигласе кабины и повернул туда. Вскоре я увидел одиночный самолет. Когда расстояние сократилось, то я опознал его как Пе-2. Мое приближение не осталось незамеченным, так как хвостовой пулемет замигал, словно неоновая лампочка. Я приблизился к русскому на расстояние 50 метров, и мой «Брюстер» затрясся в воздушных вихрях. Моя первая очередь разбила стекло стрелковой точки, а через 10 секунд вторая очередь подожгла левый мотор, который немедленно запылал. Пе-2 сначала свалился на крыло, а потом перешел в вертикальное пике, оставляя жирный хвост черного дыма, а потом исчез в огромной вспышке на берегу острова Пуутсало.

Я пролетел над Питкаярви, Куоккаярви и Куиккалампи – эти места сразу заставили вспомнить мирное время: рыбалки, охоту, походы на лодках и купания. Ах это детство! И хотя я держал глаза широко открытыми, я ничего не видел, пока не пришло время садиться в Гирвасе.

Переменчивая погода часто приковывала нас к земле, однако наша жизнь не была лишена разнообразия. Во время одного из таких периодов нелетной погоды мы организовали облаву в окрестном лесу по данным радиопеленгатора и сумели поймать вражеского агента с рацией. Он старательно сообщал русским обо всех наших действиях. В другом случае из леса на краю аэродрома внезапно появился огромный медведь. Мы все с шумом и гамом бросились в погоню, однако собак у нас не было, и мы вскоре потеряли след зверя в подлеске.

Когда мы могли подняться в воздух, то нам приходилось летать к Повенцу, Морской Масельге, Пиндушам, где мы вели жестокие воздушные бои. Теперь нашим противником стали истребители Хаукер «Харрикейн» и Кертисс Р-40, появившиеся в большом количестве, а также другие английские и американские истребители. При налетах на наши аэродромы русские начали сбрасывать новый тип бомб, они взрывались непосредственно над землей, но их осколки почти не причиняли вреда самолетам и людям.

1 октября, ровно через год после того, как мы заняли Петрозаводск, мы получили приказ прикрыть с воздуха праздничный парад. К нам наведалось звено Пиве Эрви, подразделение нашей эскадрильи, которое базировалось далеко на севере в Тииксярви. В разгар празднований я получил телеграмму из штаба, Истребительной группе L приказывали немедленно присоединиться к эскадрилье. Вскоре после ленча колеса моего «Брюстера» оторвались от аэродрома Гирвас в последний раз. Не без некоторой ностальгии по приятным временам, проведенным здесь, наши 9 самолетов построились плотной группой, в последний раз пролетели над аэродромом и взяли курс на Рёмпётти, где находились основные силы нашей эскадрильи.

После нашего возвращения в Рёмпётти некоторое время стояла плохая погода, которая держала на земле. Все с нетерпением ждали улучшения и возобновления полетов. Наконец 30 октября облачность приподнялась, и мы серым утром взлетели на охоту 5 самолетами. Но вскоре после взлета масляный насос самолета Рейска Валли начал барахлить, и ему пришлось повернуть назад. Остальные 4 самолета продолжали лететь на юг. Горизонт был довольно мутным, а видимость неважной. Однако Ваффе Вахвелайнен, один из наших сержантов, который в это время дежурил на станции наведения в Сейвасто, сообщил по радио, что видит группу русских самолетов южнее своего поста. Я внимательно осматривал небо, стараясь различить хоть что-то, и над русским берегом возле Ораниенбаума заметил 8 черных точек, держащихся заметно выше нас. Я вызвал по радио своих товарищей Кайуса Метсола, Вилппу Лакио и Пате Толонена и указал им на русских. На каждого из нас приходилось по два противника!

Мы начали набирать высоту, повернув в ту сторону. Стрелка альтиметра медленно крутилась, отсчитывая 2500 … 3000 … 3500 метров. Вскоре стало понятно, что русские нас заметили. Шансов на внезапную атаку не осталось, поэтому мы дали полный газ и обрушились на Иванов, каждый выбрал себе цель. Я дал короткую очередь, но И-16 ушел иммельманом. В небе началась свалка суматошно вертящихся самолетов. По радио долетали возбужденные возгласы, ругательства, предупреждения. Третье звено использовало ту же самую длину волны, и, судя по всему, оно само вело тяжелый бой с русскими в районе Сескара. Все вопили разом. Надо мной И-16 пошел вертикально вверх, замер, постоял секунду на хвосте, а затем рухнул в лес внизу. Почти в то же мгновение мимо моей кабины пролетели трассы. Инстинктивно я ударил по сектору газа и пошел вверх самой крутой спиралью, на какую только был способен «Брюстер». И-16, который сел было мне на хвост, пролетел мимо и исчез.

Уголком глаза я заметил внизу «Брюстер», на хвосте которого висел «Спитфайр». Так, значит, новые истребители были «Спитфайрами». Невозможно было не опознать эллиптические крылья этого изящного британского истребителя, мы впервые столкнулись с ними, причем в кабине находились русские пилоты. Я быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никакой Иван не подкрадывается ко мне сзади, затем резко толкнул вперед ручку управления и перешел в почти вертикальное пике. Пилот «Спитфайра» так хотел прикончить Пате, что не видел, как я бросился на него самого. Я выпустил длинную очередь по кабине «Спитфайра», который немедленно перевернулся на спину и упал в залив возле Каравалдая.

Жестокая битва кипела по всему небу, но после того, как я сбил «Спитфайр», то заметил, что оторвался от основной группы и меня собираются атаковать подоспевшие русские подкрепления. Я с трудом верил собственным глазам! Буквально повсюду мелькали вражеские истребители! Два… пять… девять… нет, двенадцать «Чаек» и И-16, и все жаждут моей крови!

В мгновение ока я понял, что они выстроились кольцом вокруг меня, теперь уже было поздно удирать. Мое сердце застучало быстрее, чем поршни мотора «Циклон», я понимал, что мне неслыханно повезет, если я сумею вырваться. В моем распоряжении оставались доли секунды, я мог надеяться только на свое самообладание, которое не позволит натворить глупостей в горячке боя. Времени на колебания не осталось, и, не дав русским начать, я первым бросился на ближайший И-16, который, по неосторожности, на секунду оказался у меня на прицеле. Я всадил в него хорошую очередь слева сзади. Однако времени оценить его повреждения не было, так как на меня набросились 2 «Чайки», их трассы замелькали возле моих крыльев. Я увернулся, резко рванув влево и обстреляв подвернувшийся И-16.