Демон и Бродяга - Виталий Сертаков

Зеркало он прятал и носил ему регулярную мзду.

Однако наступил день, когда Повар Хо понял, что не может наращивать охрану, поскольку против его бойцов найдется более сильная армия. Враги не сумеют завладеть тем, что им не унести и даже не найти, однако сожгут постройки, убьют женщин и детей, а такие потери зеркало восполнять не умело. Повар Хо развил в себе способности проникать в ближайший смещенный мир, но не глубоко и не надолго. Порой он подбирал в Зазеркалье чрезвычайно ценные предметы, завел дружбу с несколькими милыми существами, и даже пользовался их медицинскими советами, которые принесли ему дома массу денег.

Впрочем, он никогда не был уверен, дружили ли с ним приветливые сущности, не всегда походившие на людей. Например, в старой мельнице над рекой жили темноликие, умевшие ходить внутри стен. Им Повар Хо приносил мел, а взамен получил вместо товара некую интересную услугу. Они научили его делать настоящие онгоны для шаманов. Не просто обрабатывать шерсть, плести из соломы, из лыка и волос, вставлять камни и рисовать на бересте.

Обитатели смещенного мира научили его вырезать и шить настоящие онгоны, искусство изготовления которых было утеряно шаманами пару веков назад. К примеру, шкура хищника могла остаться просто шкурой, рассадником насекомых, а могла превратиться в грозное оружие. Некоторые онгоны, посвященные злым духам, удались Повару Хо настолько хорошо, что он не отважился их продать. Уничтожить, например сжечь, их тоже было нельзя, ведь совсем нежелательно стать личным врагом злого духа.

Пришлось надежно спрятать.

Повар Хо убедился, что темноликие плоские люди с легкостью перемещаются внутри стен и в привычном мире. Они дали понять, что будут защищать его даже в чужих домах, если ему придется заночевать у дурных людей. На улице они бессильны, а в доме, особенно в старом – ему всегда будет подмога…

Сегодняшней ночью Повару Хо показалось, будто к нему в дом проник кто-то из темноликих. Он научился остро ощущать присутствие посторонних, и вовсе не обязательно людей. Однако домовые приходили и раньше, но не излучали такой злобы.

Злоба пронизывала ночной воздух.

Повар Хо раскурил погасшую трубку. Тягостное предчувствие мешало ему уснуть. Когда назревало что-то дурное, Повар Хо задолго чувствовал приближение беды. На сей раз он был уверен, что беда не касается плантаций дурмана и обеих лабораторий, где вкалывали лучшие химики, каких он сумел нанять среди русских и заезжих японцев. Не следовало ждать неприятностей и от многочисленных курьеров, развозивших по дальним заимкам и поселкам патроны, также изготовленные в его мастерских. Не так давно с юга пришел караван с селитрой и оборудованием для производства патронов большого калибра. У Повара Хо давно имелся заказ на патроны для танковых пулеметов сразу для двух противоборствующих армий в Тибете. Они неплохо умели воевать, но почти разучились готовить хороший порох и лить надежные гильзы. Эти идиоты, мелкие князьки, маоисты, сектанты…

Повар Хо тяжело вздохнул. Стоило кому-то из владетельных особ узнать про зеркало, как сразу сыпались обвинения, будто его, Повара Хо, богатство происходит именно оттуда, что нажито оно нечестным путем, и что даже его три жены, бывшие и нынешняя, рожают гораздо чаще и более здоровых детишек, и все благодаря зеркалу. Втайне Повар Хо признавал, что давно проникся странной философией Зазеркалья и жил последние пятнадцать лет, как бы балансируя между двумя мирами. Как таковой, философии в Зазеркалье не существовало, но Повару Хо было удобно считать, что изменения в нем самом вызваны именно философией зеркала.

Как раз вчерашней ночью, проводив этого диковинного гостя, по поводу которого носилось столько вязких неуютных слухов, Повар Хо ощутил настоятельную потребность прыгнуть в зеркало вслед за спасенным китоврасом. Ему остро не хватало того воздуха, которым дышал смещенный мир. Белый царь напугал Повара Хо и одновременно восхитил. Этот человек боялся, но не скрывал своего страха. Он принес раненого полкана, хотя мог бросить его в тайге. Но подобрал и спас, потому что услышал зов зеркала. Повар Хо слышал от монахов, что некоторые, крайне редкие, послушники храма Девяти сердец после обрядов посвящения начинают видеть и слышать кое-что, незаметное для мирских.

Первой мыслью Повара Хо было не отпирать ворота. Он не имел ничего против русского старца Бродяги, известного лекаря, долгожителя и, по слухам, – волшебника, способного усыпить целую роту врагов, однако Бродяга был не один. С ним ехала безумная девица и везла свежие, мокрые шкурки зайцев. Никто не смог бы настрелять столько крупных хищных зайцев! Повар Хо вполне обошелся бы без новых онгонов, но он сразу почуял, что в кабине грузовика есть кто-то третий. Тот, кто сумел погубить целую стаю коварных землекопов, которые в голодные зимы тянули норы под курятники и даже воровали целые отары из овинов…

Повар Хо впустил Белого царя, но вместе с чудным гостем вошло к нему в душу беспокойство.

Повар прислушался к уханью кузнечного молота. Там, на заднем дворе, не прекращалась работа день и ночь. Там умельцы, бежавшие от жестоких хозяев и несправедливых властей, полуголые, потные, швыряли уголь, ворочали раскаленные болванки, переливали бурлящий металл из чанов в глиняные заготовки с проймами гильз. А в соседних помещениях запыхавшиеся, красные набивщицы загоняли в теплые еще гильзы порции пороха, круглые тяжелые пульки и картечь. И в несколько точных ударов превращали безобидный металл в чью-то будущую смерть.

Что-то приближалось, нарастало, похожее на ледяную бурю с градом, затягивало горизонт сплошной враждебной пеленой. При этом настоящий горизонт за окошком оставался ласковым и чистым, пылали осенние пурпурные облака, перекликались филины, и столетние ели подметали гривами вечерний небосклон.

– Хозяин, в подвале неладно… – поскребся о косяк верный нукер, весь закутанный в черное, как и подобает рабу дома, призванному родиться и умереть на руках хозяина.

В подвале.

Что-то случилось с зеркалом. Ноги у Повара Хо внезапно стали ватными. С зеркалом ничего не могло случиться. Просто потому, что оно выдержало тысячелетия, побывало в лапах у алчных врагов, но неминуемо возвращалось обратно в семью в своем прежнем, неуничтожимом виде.

Хозяин таежного отеля устремился вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки. Три надежных нукера сопровождали его, беззвучно порхая над пролетами лестниц, толкаясь носками мягких сапог о косяки, ставни и перекладины.

– Нет, – сказал Повар Хо перед последней дверью. – Никто не зайдет туда со мной.

– Хозяин, позволь нам защищать тебя, – осмелился старшина. – Позволь нам умереть за тебя.

– Нет, – строго повторил Повар Хо. – Если там ждут меня, то я обязан войти один. Если я не вернусь через… через месяц, вы знаете, что делать.

С этими словами он приоткрыл тяжелую дверь и шагнул внутрь. Засовы сами с грохотом вдвинулись в стальные пазы. Стало очень тихо, но спустя мгновение Повар Хо услышал смех.

Он оглянулся и пожалел, что не попрощался с семьей.

Часть вторая

БЛУЖДАЮЩИЙ ПРИИСК

17

ЧЕРНАЯ ТОЩА

Варвара отбросила опустевший магазин в одну сторону, пулемет – в другую и осталась один на один с четырьмя свистунами. Откуда они взялись так быстро? В каждой руке она крутила по сабле, крутила очень быстро и двигалась тоже правильно, по спирали расширяя круг, наращивая себе пространство для маневра. Буба шел за ней по следу, рычал на свистунов по-медвежьи и даже принимал угрожающую медвежью позу.

Артур не успевал. Он смотрел сразу в трех направлениях и убеждался, что по всем трем направлениям не успевает. Раненый Лука поджег троих свистунов за дорогой, они метались среди кустов, стеная и натыкаясь друг на друга. Но позади на кабину огнеметчика забрались два свеженьких «бойца» и уже рвали обшивку.

Антип прикрывал старца, тот неловко размахивал кинжалом, прижавшись спиной к колесу, а из-под колеса, клацая челюстями, лезли сразу два бородавчатых монстра…

Варвара!

Коваль дернулся, но тут же ноги сами понесли его в сторону машины. Белый мортус был гораздо важнее, важнее всех, вместе взятых. Артур с плеча метнул топор, сталь с хрустом вошла в затылок здоровенному седому свистуну, атаковавшему Антипа.

Коваль выдернул топор. Уклонился назад, ускорился, прикрыв глаза, отрубил саблей две лапы, прыгнул вперед, согнувшись, подхватил Бродягу на плечо. Подхватил очень вовремя. Свистун, прятавшийся на крыше Кенвуда, сиганул вниз, выставив двенадцать скрюченных когтей, и с размаху угодил под огромный топор Антипа. Лука орал и матерился у себя в башне, окруженный врагами.

– Не могу я их приструнить, не могу, – виновато зашептал Белый мортус в ухо президенту. – Солдатиков запросто уложу, усыплю, а этих – не могу, нет у них ушек-то, нету, Кузнец… Слушай, одолеет нечистая, одолеет, надо назад, к реке бежать!..