Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты когда-нибудь была влюблена? — вдруг спросил Люк. И, словно сообразив, о чем спрашивает, поспешно добавил: — Извини, это очень личный вопрос, я не имею права спрашивать…
— Все нормально, — ответила Элспет. Желание Люка поговорить о любви играло ей на руку. — Да, было дело, — небрежно бросила она, с удовлетворением отметив, что по его лицу в неверном лунном свете скользнула тень неудовольствия. — В семнадцать лет. В то время в Чикаго начались забастовки сталелитейщиков, а я тогда очень увлекалась политикой. Вот и пришла в штаб забастовщиков и предложила свою помощь. Передавать сообщения, варить кофе, все такое. Там был один молодой активист по имени Джек Ларго, мы работали вместе, — и я в него влюбилась.
— А он в тебя?
— Что ты, конечно, нет! Ему было двадцать пять лет, и на меня он смотрел как на ребенка. Разумеется, был со мной милым, обаятельным… Он со всеми таким был. — Поколебавшись, она добавила: — Хотя… однажды он меня поцеловал.
Наверное, этого не стоило рассказывать Люку — однако Элспет слишком хотелось выговориться. Никому и никогда еще она об этом не рассказывала.
— Мы с ним вдвоем в задней комнате упаковывали листовки. Я сказала что-то такое, что его рассмешило, — уже не помню, что. И вдруг он говорит: «Элли, ты просто сокровище!» — знаешь, он был из тех людей, что всех вокруг называют сокращенными именами, ты для него наверняка стал бы «Лу». Так вот, он сказал: «Ты просто сокровище» — и меня поцеловал. Прямо в губы. Я чуть от счастья не умерла. А он пошел дальше раскладывать листовки по коробкам, как будто ничего не случилось.
— Мне кажется, он все-таки тоже был в тебя влюблен.
— Не знаю.
— А что было дальше? Где он сейчас?
Элспет покачала головой.
— Умер.
— Как? Такой молодой!..
— Его убили. — Она сглотнула непрошеные слезы. Еще не хватало, чтобы Люк решил, что она до сих пор тоскует по Джеку! — Администрация завода наняла двух полицейских. После смены, в штатском, они подкараулили Джека в пустынном месте и забили до смерти арматурой.
— Господи Иисусе! — проговорил Люк, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
— Все в городе знали, кто это сделал, но никого так и не арестовали.
Он взял ее за руку.
— Я читал о таких случаях в газетах, но мне казалось, это что-то из другой жизни…
— Это реальность. Завод должен работать и приносить прибыль. Всякого, кто попытается этому помешать, сотрут в порошок.
— Послушать тебя, получается, что наша промышленность ничем не лучше организованной преступности.
— По-моему, особой разницы в самом деле нет. Ладно, неважно. Я этим больше не занимаюсь, с меня хватит. — Вот дура! Люк заговорил о любви — а она умудрилась перевести разговор на политику. — А ты? — спросила она, возвращаясь к прежней теме. — Ты кого-нибудь любил?
— Даже не знаю, — с сомнением в голосе ответил он. — Наверное, я вообще не очень понимаю, что значит «любить».
Типично мужской ответ!.. Но в следующий миг он ее поцеловал, и Элспет расслабилась.
Ей нравилось прикасаться к нему во время поцелуев: кончиками пальцев гладить волосы, уши, затылок — нежно, словно касаниями крыльев бабочки. Иногда он отрывался от ее губ, чтобы с легкой улыбкой взглянуть на нее; в такие мгновения ей вспоминались слова Офелии из «Гамлета»: «Стал пристально смотреть в лицо мне, словно его рисуя»[383]. А потом вновь склонялся к ее губам. «Что ж, — думала Элспет, — по крайней мере, я ему действительно нравлюсь».
— Не понимаю, — наконец произнес он, — почему говорят, что семья — это скучно! Ведь женатых людей ничто не отвлекает!
О, он заговорил о семье!
— Их отвлекают дети, — с улыбкой ответила Элспет.
— А ты хотела бы когда-нибудь иметь детей?
Элспет ощутила, что ее дыхание учащается. О чем он спрашивает?
— Конечно.
— Я хотел бы четырех.
Как и у него в семье!
— Мальчиков или девочек?
— И тех и других.
Наступило молчание — Элспет боялась заговорить, чтобы не спугнуть мгновение. Пауза затягивалась. Наконец Люк поднял на нее серьезный взгляд.
— А ты что об этом думаешь? Четверо детей — как тебе?
Только этого Элспет и ждала!
— Разумеется, если они будут твоими, — со счастливой улыбкой ответила она.
В ответ он снова ее поцеловал.
В воздухе заметно холодало; они с неохотой развернулись и поехали к дому, в общежитие Рэдклиффа.
Когда они проезжали по Гарвард-сквер, кто-то помахал им с обочины.
— Энтони? — воскликнул Люк. — Что он здесь делает?
В самом деле, это был Энтони — и с ним Билли.
Люк приоткрыл окно, и Энтони подошел к машине.
— Какая удача, что я тебя поймал! Выручи меня, ладно?
Билли, дрожащая от холода, стояла у него за спиной; видно было, что она в ярости.
— Что вы здесь делаете? — спросила Элспет.
— У нас беда. Понимаете, друзья из Фенвея куда-то уехали на выходные. Наверное, перепутали даты. И теперь Билли некуда идти.
Ах да, вспомнила Элспет. Билли соврала о том, где проведет ночь, — и, если теперь явится в общежитие, ее обман раскроется.
