Феномен Табачковой - Светлана Ягупова

Через пару месяцев после знакомства с Ольгой Лимонников на двадцать девятом году впервые решился на законный брак. До сих пор он считал себя особью, которая всегда в цене. И вот эта верста коломенская Ольга на его милостивое предложение ответила ему отказом. Ему, чьи уши еще ни разу не слышали слова «нет».

На вопрос, в чем дело, Ольга объявила, что ей известен его незадачливый роман с некой Ларой, которая родила от него дочку. Лимонников весело вздохнул. Выходит, ревность? Отлично. Однако вздох оказался преждевременным.

— Ты должен разменять квартиру, — заявила Ольга. — Лара с матерью и дочкой ютятся на двенадцати метрах со входом через общую кухню, а ты юродствуешь в трех комнатах. Не будь таких, как у тебя, излишков, уже бы давно всех обеспечили нормальной площадью.

Лимонников подскочил к ней, сжал ее розовое лицо в ладонях и повернул к торшеру.

— Удивительно, — сказал он после некоторой паузы. — Нет никакого нимба. Может, увидим в темноте? — выключил свет и сильным рывком притянул Ольгу к себе. Но она в тот вечер не была расположена к нежностям, оттолкнула его, зажгла свет и твердо пошла к выходу.

— Ты серьезно? — оторопел он.

— Вполне.

— Это что же, твое условие? Иначе и замуж не пойдешь? — растерялся он, преграждая ей путь. — Но это же по-детски. Я всегда знал, что ты добрая, чуткая девочка, — он потянулся к ней с поцелуями, но она увернулась. — Это уж слишком. — Он помрачнел. — Ты и в самом деле не шутишь?

— Нет.

— Но помилуй, с какой стати я должен дарить чужой женщине законную площадь?

— У нее твой ребенок.

— Да у нас с тобой, может, их будет пятеро!

— У нас не будет пятеро.

— Все равно эту квартиру я не крал, не покупал, она досталась мне честным путем от бабки. На моей стороне закон. Чего же тебе надо? Ты подумала, как я размещу в двух комнатах свои книги, картины, коллекции? А спортивный уголок? Он один требует комнаты. Да если хочешь знать, для семейного человека моя квартира даже тесновата. В ней не хватает детской и рабочего кабинета.

Ольга ничего не ответила. Повернулась и ушла.

Бедствия постоянно терзали Лимонникова. Он принадлежал к несчастной и редкой породе людей, которым физически больно не столько от собственных неурядиц, сколько от чужих удач и успехов. Когда сосед купил автомобиль, Лимонникова целую неделю мучила зубная боль. Досталась коллеге по работе интересная турпутевка, и он испугался — такую вдруг слабость ощутил во всех членах.

Новые переживания были связаны с защитой Славкиным диссертации. В тот день, когда это случилось, по телу Лимонникова высыпала аллергическая сыпь и заныла печень. Он поставил диван поперек комнаты, вдоль магнитных силовых линий, но это не спасло. Пришлось взять больничный.

Две страсти одолевали его теперь: любовь к Ольге и ненависть к диссертации Славкина. Он стал жалеть, что поскромничал и не показал Ольге свой фокус. Возможно, она оценила бы его и смирилась с трехкомнатной квартирой, враждебное отношение к которой он принимал за капризное оригинальничанье. Впрочем, по его мнению, оно вытекало из характера девушки — несколько прямолинейного, по-юношески максималистского. Стоило вспомнить хотя бы такой факт из ее биографии. После десятилетки Ольга-великанша работала водителем такси, не теряя, однако, своего природного изящества. Работа были чистой, опрятной, как вдруг дернуло ее на грузовик, и по комсомольской путевке она прямехонько покатила на БАМ. Если бы не тяжко заболевшая мать, за которой был нужен уход, Ольга до сих пор гоняла бы грузовик по великой стройке, и судьба не столкнула бы ее с Лимонниковым.

Сейчас она водила троллейбус, и Лимонников то и дело вздрагивал от шороха по асфальту троллейбусных шин. Однако чувство к Ольге нисколько не изменило его отношения к чужим успехам. Диссертация Славкина уложила его в постель с небывалым еще приступом холецистита. Отныне день начинался и кончался сплетнями на друговрага. Он всегда считал, что везет Славкину незаслуженно. Доказательством этого невыстраданного везения были ряд выигрышей Славкина по лотерее, его красивая жена и два сына-близнеца. Но ничто; ни семейные радости, ни выигрыши — не задело его так больно, как диссертация.

— Ты ж понимаешь, гений выискался, — облегчал он душу перед коллегами. — В школе троечником был, в институте звезд с неба не хватал, сидел без стипендии. И вот на тебе. Тут корпишь с утра до ночи, света белого не видишь, семью не заводишь, и все попусту. А он, ты ж понимаешь, раз — и на носу диссертация. Еще и детей успевает плодить. За один присест раз — и ты ж понимаешь, два сына-близнеца. Мастак!

Была бы хоть диссертация нормальной, а то с вывертом, претензией на сенсацию! «Прогноз землетрясений по изменениям состава местных минеральных вод».

Когда в марте позапрошлого года по всей Европе и на полтерритории Союза в домах заскрипели двери, задребезжала посуда, закачались люстры, Лимонников, зная о теме диссертации Славкина, с ехидным торжеством позвонил ему домой и задал всего один вопрос из одного слова: — Ну?

Тот миг был звездным часом Лимонникова, Никогда не забыть, как стушевался Славкин, смутился, что не предсказал катастрофу. Правда, на следующий день выяснилось, что эпицентр был в Карпатах и крымские минеральные источники никак не могли среагировать на столь далекую подземную аварию, но душа Лимонникова все равно получила облегчение.

Сильные переживания не проходят даром. Организм Лимонникова как бы зарядился отрицательными частицами. Стоило ему войти в троллейбус или в лаборатории НИИ, где он работал, как у всех портилось настроение. По цепочке плохое настроение передавалось от одного к другому, и трудно было подсчитать, сколько человек в городе оказывалось затронутым им. Обо всем этом Лимончиков, конечно, не подозревал и совсем не мог знать, что его вредное влияние на окружающих кого-то очень тревожит.

Между тем не было никакого просвета. Ольга по-прежнему не приходила, и нерасположение к друговрагу не покидало его.

Он катался по дивану с очередным приступом холецистита, проклинал жизнь и Славкина, когда над ним вдруг склонилась женщина.

— Вы к кому? — дернулся, чтобы встать, но охнул от боли и замер.

— Лежи, я сейчас, — женщина прошла на кухню, покрутилась там и вернулась с теплой грелкой.

Он приложил грелку к животу, вопросительно посматривая на незнакомку.

— Ты не закрыл дверь, и я вошла, — сказала она.

— Что вам?..

— Лежи спокойно, ты тяжело болен.

— Мерси за информацию, — скривился он.

И Анна Матвеевна — а это была она — подумала о том, что табличка с золотым тиснением на двери «И. Л. Лимонников» в полной мере выражает его раздутое тщеславие.