Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген

Но это как раз не к спеху. Нынешнее свое пребывание в Норвегии он собирался использовать на полную катушку — вжиться в местный быт, понять, чем народ дышит. Для его дальнейшей карьеры такое дотошное знание страны необходимо; его сюда послали, и он должен выжать из поездки как можно больше ценного для конторы. Антон Волков предупредил, что за ходом операции следит сам советник шефа КГБ, Юрий Черкашин. Он прекрасно понимал, что поставлено на карту: если он хочет шагнуть на следующую ступеньку служебной лестницы, шеф должен остаться доволен его работой.

Ежевечерне в определенное время он обязан был выходить на связь, чтобы узнавать, как идет операция «Шквальный ветер» крупномасштабный эксперимент, к которому, возможно, удастся подверстать задание Грибанова. В случае успеха операции ему окажут помощь в разоблачении этого странного сооружения на Фрее. По данным Петрова, специалиста по военному строительству, американцы уже несколько лет экспериментируют с навигационными системами для подлодок, и они будут похлеще и Омеги, и спутниковой системы. Операция «Шквальный ветер» — это рискованная попытка опробовать скрытую систему навигации, отнять преимущество у полностью зависимых от маяков исключительно наземного базирования морских сил НАТО. Но если операция провалится, ему придется рассчитывать только на себя самого.

Время шло к десяти. Он вкусно позавтракал и вышел на веранду для первого знакомства с городом. Днем он хотел побродить по городу, чтобы оценить, насколько его теоретические страноведческие познания соответствуют действительности. И заодно постараться выяснить официальную точку зрения на то, что творится на Фрейе: наверняка тут можно узнать гораздо больше, чем известно информационной службе полковника Меденникова.

Голубая мигалка мелькнула меж домов Бюосена, торопясь в центр. По сирене он понял, что это «скорая» или полиция. Видимо, действительно преступность растет пропорционально капитализации общества. Норвегия кичится своим социал-демократизмом, но многие считают это просто эвфемизмом, скрывающим капитализм чистейшей пробы. Удивительно, но буржуазия позволяет здесь эксплуатируемым открыто высказывать свое мнение, даже идущее вразрез с интересами власть предержащих. Или это просто такая уловка — своеобразный «вентиль» для выпуска пара и недовольства притесняемых, чтобы они наивно верили, что тоже участвуют в принятии решений? Чего нельзя отрицать, это что уровень жизни средних норвежцев весомо превосходит обычный для Союза. Он предвкушал, как войдет во все тонкости местной жизни — вблизи, конечно, сразу выявятся болезненные пороки системы.

Грибанов вернулся в свой комфортабельный номер. Бизнес-костюм и элегантное пальто он повесил в шкаф; ему казалось, что такая шикарная одежда слишком бросается в глаза. Еще в поезде он начал ловить на себе чужие взгляды. И хотя, к чему скромничать, природный шарм выручил его и на этот раз, он подумал, что, наверно, так экипированный буржуа должен путешествовать самолетом. Поэтому теперь он остановил свой выбор на вельветовых брюках, свитере и куртке. В таком наряде, приготовленном не для Арвида П. Енсена, а для поездки геолога Стигена на Фрейю, он ничем не будет выделяться в толпе. Потом он запер чемодан и убрал его в шкаф. Не хватало еще, чтобы горничная обнаружила передатчик, пусть он и замаскирован под обычный транзистор.

Вооружившись картой города, деньгами и документами Арвида П. Енсена, а также плоским пистолетом в кобуре под мышкой, он покинул отель «Амбассадор» и вышел на Эльвегатен. Он чудесно провел полдня в незнакомом городе. Пошатался по магазинам на Торвет, выпил кофе у Эриксена и отобедал в «Принце». В оптике купил мощный бинокль. Общаясь с людьми, он выяснил, что его совершенное владение норвежским — некоторое преувеличение. Он, конечно, знал о существовании диалектов и даже слушал на магнитофоне образчики, но язык, которым в основном пользовались в Трондхейме, представлялся ему цепью открытых гласных, не поддающихся членению. Постепенно он-таки навострился различать важнейшие звуки, и вдруг обнаружил, что люди эти говорят тем не менее по-норвежски. Немного тренировки, и все войдет в норму.

После обеда он зашел в телефонную будку в самом конце Калвшинсгатен, положил в автомат крону и сверил с бумажкой номер телефона. Трубку взяли после пятого гудка.

— Ествик, — произнес женский голос.

— Могу я поговорить с Сигвартом Ествиком?

— Он спит.

— Будьте добры, разбудите его.

Пока он ждал, вспомнилась Лариса. Лучше б я Ларке позвонил или хоть открытку чиркнул, но — нельзя. Послышался бесцветный мужской голос.

— Ествик у телефона.

— Вы читали сегодняшнюю газету?

— Газету?

Чайник недоделанный, мысленно чертыхнулся Грибанов. Вместо того чтобы ответить: «Нет, почту еще не приносили», ваньку валяет. Так ли он надежен, как расписывал Вегардсон? Придется попробовать еще разок.

— Еще раз спрашиваю — вы читали сегодняшнюю газету?

В трубке надолго замолчали. Грибанов зримо видел, как этот недотепа холодеет и покрывается потом, силясь вспомнить пароль. Наконец проклюнулось, и измученный голос выговорил:

— Нет, почту еще не приносили.

— Очень жаль. Завтра я лично вручу вам экземпляр. Давайте встретимся в двенадцать часов у Нидарехаллена. Вас это устроит?

— Да… наверно смогу.

— Говорят, вы недавно получили отличный фотоаппарат? — Да.

— Захватите его, чтоб я мог вас узнать. Значит, договорились — в двенадцать.

Потом Грибанов сходил в кино. Около полуночи у себя в номере он настроил передатчик — на вид обычный японский транзистор, каких тысячи. Только эксперту под силу распознать в нем специальное приспособление. Может, выйти на веранду? Правда, Волков говорил, что в этом нет необходимости — это новейшая модель с огромным радиусом действия.

Он посмотрел на часы, дождался назначенного времени и вышел на связь на условленной волне. Он дважды повторил позывные. Что-то зашуршало и хрюкнуло, но ответа не последовало. Да он его и не ждал. Операция «Шквальный ветер» может и не увенчаться успехом. Каждый вечер, начиная с сегодняшнего, он будет выходить на связь с тайной надеждой так и не получить ответа. Он с удовольствием оттянет вылазку на остров елико возможно и побудет в Трондхейме подольше. Он улегся в кровать, обложившись газетами, и заснул с пистолетом под подушкой.

На следующее утро, в среду семнадцатого февраля, человек, которому накануне звонил Грибанов, проснулся раньше обычного. После той кошмарной январской поездки на Фрейю ни от директора Вегардсона, ни от постоянных работодателей из Осло не было ни слуху ни духу, и Сигварт Ествик искренне надеялся, что его дальнейшее сотрудничество с информационной службой Центра пойдет по старой накатанной колее. Вчерашний звонок испугал и рассердил его. Впервые за всю его бытность агентом ему пришлось пользоваться паролем, и он боялся, что такое вступление чревато заданием особого рода, к которому у него совершенно не лежит душа. Не говоря о том, что он рисковал пропустить пару интересных репортажей с чемпионата, и такая перспектива его тоже не радовала.

В двенадцать, велел незнакомый голос. Ествик помнил, что названное время в действительности означает встречу двумя часами раньше — чтобы сбить с толку возможные «телефонные уши». Температура держалась около нуля, но поскольку Ествик постепенно смирился с мыслью о наступлении зимы, то все время ходил в теплой кожаной куртке — и предположительно не собирался менять форму одежды как минимум до мая.

От Удбюесгате до Нидарехаллена ходу минут пятнадцать. С утра у Ествика не было аппетита. Но пройдясь немного, он проголодался, и на Клостергате заскочил в «Лавприс-600». Жуя пересохший бисквит, с фотоаппаратом через плечо тайный агент брел на назначенную встречу.

Перед Нидарехалленом большая открытая площадка, которая во время массовых проповедей и крупных соревнований служит парковкой. Выйдя на эту площадку, Ествик увидел три автомобиля и черную кошку. Времени ровно десять. Какой-то парень с собакой вышел из-за угла слева, и кот кинулся наутек. Может, он, подумал Ествик, но и парень, и пес прошли мимо, не удостоив его и взглядом. Он упустил время громко сморкнуться, как велит в таких ситуациях инструкция. И Ествик остался дальше смирно жевать свой бисквит. Семь минут сверх срока. Открылась одна из дверей, и вышла женщина в пальто. Ествик оглушительно сморкнулся, но дама села в машину и укатила. Прошло еще десять минут. Может, он забыл инструкцию и неверно вычислил время?

На той стороне площадки показался мужчина в куртке; видимо, он пришел по Нидарейдбру — пешеходному и велосипедному мосту, связывающему Ейа с Илой. Ествик в очередной раз прочистил нос.

— Прошу извинить мое опоздание, — проговорил мужчина, останавливаясь, — но я обязан был убедиться, что вы один.