Почерк палача - Николай Леонов

— По обстановке, но лучше у него дома. Жене цветы. Ты, главное, проследи, чтобы он из своего кабинета необходимые указания дал.

Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, Гуров хмыкнул, достал из сейфа деньги, дал другу сто рублей.

— И ни в чем себе не отказывай.

— А цветы?

— Попрошайка. — Гуров добавил пятьдесят. — Деньги спиши на свою Вику.

Илья Титов сидел в своем новом кабинете, небольшом, уютном, оборудованном по последнему слову техники. На компьютер главный механик смотрел без страха, но и без понимания.

— Пятилетние играют, — сказал он, обращаясь к симпатичной секретарше, пост которой находился между кабинетами главного инженера и главного механика. — Дети уже через Интернет общаются, а я только с дерева слез. Девочка, мне необходим тренер.

— Очень нужно. — Модная девчонка лет двадцати положила на стол Ильи почту. — Вы на меня ноль внимания, а я вам помогай. Фигушки! — Она чуть отставила ногу, повернулась боком, зная, что профиль у нее обалденный, бюст высокий. Ее звали Светланой, недавно ей исполнился двадцать один, большинство ее подруг вышли замуж, двое уже нянчили детей. В общем, у всех было о’кей, только Светик-самоцветик все еще плясала на дискотеках, валялась в перспективных и черт знает каких койках.

Увидев Илью, девчонка сразу же твердо решила: главмех от нее не уйдет.

— За так только телки пасутся, — сказала она, стреляя глазами и улыбаясь. — Станете говорить комплименты, буду учить компьютеру.

— Красавица! Прелесть! — крикнул Илья, секретарша одобрительно кивнула, качнула бедрами и скрылась за дверью.

На столе зазвонил телефон. Илья прикинул, который из двух, сообразил — тот, что без цифр, видно местный, и снял трубку.

— Слушаю.

— Здравствуй, Илюша. Как устроился?

С прежнего места беспокоят, некто Вагин Борис, проще — мент.

— Здравствуйте, спасибо. А как вы узнали, где я? — удивился Илья.

— Я же опер, мальчик. Мне тут воробышек чирикнул, завтра жди гостей с лопатами, — сказал Вагин. — А впереди, на лихом коне твой молочный братец. Мне Полоз сообщил, что ты к нему заглядывал и вопрос вы уладили. Так вот, слушай, завтра у тебя последний шанс.

— Там лопатами не пробьешься, — утирая выступивший пот, ответил Илья.

— Когда пробьются, шанс твой испарится. Решай. — Вагин положил трубку.

Илья выдвинул ящик стола, сунул руку вглубь и достал вороненый пистолет, завернутый в пластиковый пакет. С новым кабинетом и полногрудой секретаршей он как-то отвлекся от черных мыслей. Сейчас они нахлынули снова. Он не копался в себе, кого больше ненавидит: Вику или мента? Твердо знал, начинать надо с мужчины. Затем уже женщина. Ее он не убьет. Он представлял себе, как опрокинет ее на диван, обнажит атласную грудь. Одну руку на эту грудь, другую на горло, и долго будет смотреть ей в глаза. Не хотела замуж? Так разворачивайся на коленках, затем получи свои проклятые деньги.

Так мечтал Илья Титов, выщелкивая из пистолета обойму, заглядывая в ствол, проверяя спусковой механизм.

Как только “Мерседес” Крячко с выпившим полковником отъехал от здания райуправления, старший опер Вагин зашел в дежурную часть, где ему не пришлось даже задавать вопросы.

— Каждому его дружку давай людей, — бормотал сердито дежурный, просматривая график работы постовой службы. — Молодых и с лопатами. Придумали! Мы дежурная часть или хозвзвод?

— Я слышал, Семен, — сказал Вагин, — до революции в трактирах служили мальчики. Привозили их в Москву из деревни на обучение и называли коротко, но ясно: “мальчик за все”. Что прикажут, то пацан и делает. А за это ему от хозяина полагалась кормежка и койка. Сегодня милиция и есть мальчик за все.

— Именно, — согласился дежурный. — Барин сказал: шесть молодцов с лопатами к семи ноль-ноль. Так и боремся с оргпреступностью.

Вагин охотно согласился, вернулся в кабинет и стал прикидывать, каковы его шансы уцелеть.

Единственный верный шанс, если тела не найдут. Вагин знал, где покойники складированы, обнаружить их сложно. Вагин поставил себя на место Гурова, постарался честно оценить ситуацию. Все зависит от старшего группы, от его упорства и злости. И он сам, Вагин, вел бы себя в зависимости от внутреннего настроя. А может, Гуров иной? Даже наверняка, потому что, имея скверный характер, он служит в главке “важняком”, старшим группы.

Когда начали складывать трупы, а затем, по требованию Вагина, замуровали их намертво, в банде радовались — вот теперь их никто не разыщет. Сегодня вчерашние козыри играют против банды. Гуров не отвернулся, уперся. Лежали бы тела в другом месте, можно было бы за ночь их за сотню километров отвезти, в любой овраг побросать попробуй, привяжи мертвяков к убийцам. Да никогда.

Да, Гуров это понял, потому и не торопится. Жертвы захоронены, перенести их на новое место невозможно, необходимо их найти, тогда можно возбуждать уголовное дело, предъявлять подозреваемым обвинение, а уже прокуратура займется доказательствами. Если жертвы не обнаружат, не будет ничего. Гурову вставят фитиль или уволят, последнее безразлично. Личной ненависти к Гурову опер не испытывал. Бежать Вагин не собирался, отправился домой спать, даже не проверился, есть ли за ним “наружка” или ее нет, ему было все равно. Он выпил водки, но так и не заснул, а в шесть уже поднялся и отправился на работу. От опера сегодня уже ничего не зависело.

Инженера Ивашева в это утро невозможно было узнать. Голова гордо поднята, казалось, человек стал выше ростом, даже шире в плечах.

Станислав вел “Мерседес”, Гуров и Ивашев расположились на заднем сиденье. Инженер открыл лежавшую на коленях папку, достал чертеж, начал объяснять:

— Чертежи прокладки дополнительных коммуникаций, которые были проведены после постройки двух техстанций. Конечно, их должны были проложить одновременно с закладкой фундамента, но российское разгильдяйство непобедимо.

— Семен Константинович, вскрывать наружный слой по всей длине коммуникаций бессмысленно, да и технически невозможно, — сказал Гуров. — Нас интересует стыковка коммуникаций с самой станцией и как они проходят непосредственно под ней. Вы сумели бы по поверхности определить, где могла существовать шахта, дверь, ведущие под землю?

— Так ведь существуют официальные люки, через которые можно проникнуть к внутреннему хозяйству. Порой бывает необходимо перекрыть воду, газ и прочее, — ответил инженер.

— Видимые снаружи люки нас мало интересуют. Я уже вам говорил, вот вы, как инженер, где бы соорудили для себя помещение, допустим, для хранения?..

— Не надо фантазировать, Лев Иванович, — перебил Ивашев. — Я сделаю что смогу.

Они подъехали к техстанции Полоза, когда ее ворота еще были закрыты и вокруг не было ни души. Инженер ловко выскочил из машины, направился к первым деревьям подлеска, остановился, посмотрел на жилые дома, стоявшие за шоссе, на техстанцию и топнул ногой по земле.

— Примерно до этого места коммуникации протянули от жилого сектора, здесь повернули, двинули на объект.

Илья Титов ночевал в доме, расположенном непосредственно напротив техстанции Полоза. Между станциями и жилыми домами тянулось узкое шоссе, и Титов из окна хорошо видел, как подкатил “Мерседес”, вышли из машины менты. Илья, как уже говорилось, нравился женщинам. Еще два года назад он познакомился с Асей, девкой гулящей и пьющей. Водка интересовала Асю значительно больше, чем мужики, возможно, девица была фригидна, а скорее спиртное, которое она принимала с раннего возраста, убило в ней женщину. Мать-алкоголичку Ася схоронила примерно в те же месяцы, когда и предложила себя Титову. Он взял бутылку и пошел посмотреть квартиру: иметь комнату рядом с работой было заманчиво. Сюда можно было приводить девушек чище и симпатичнее Ас и, которая в таких случаях, схватив бутылку, спала в кухне на раскладушке. Здесь можно было переночевать и одному, когда подворачивалась срочная работа. Когда позвонил Вагин и мысль убить полковника превратилась для Ильи в навязчивую идею, он сразу вспомнил про Аську, позвонил ей, не застал дома. Тогда он купил две бутылки хорошей водки, закуски, раздобыл слабенький бинокль и на “леваке” быстро добрался в нужный район. Аську он нашел быстро, места ее возможного пребывания были хорошо известны. Девица оказалась до неприличия трезвой и злой, а две ее товарки разливали по стаканам темную пахучую жидкость. Илья знал, как следует себя вести, он жестко взял Аську за руку, шепнул на ухо:

— У меня имеется, идем.

Товарки было загомонили, но, когда сообразили, что если подругу уведут, то им достанется больше, тут же умолкли. Стакан водки сбил Аську с ног, как тяжелый шар сносит кегли в кегельбане. Сказать, что ночью Илья спал, было бы сильным преувеличением. Он находился в прозрачном полузабытье, а на рассвете встал, побрился, принял душ и сел у окна.