Королевский пират - Раймонд Фейст

- Я знаю об этом, сэр, знаю. Все уже готово. - И Мегар кивнул в сторону седельной сумы, наполненной снедью и поставленной на огромный сундук у входа в кухню. - Но вы хорошо сделали, что удостоверились в этом. Теперь на душе у вас будет покойнее. - Он сопроводил свои слова одобрительной улыбкой и помахал вслед Николасу, который, кивнув, торопливо зашатал к выходу из кухни.

Путь его теперь лежал на конюшню. Он быстро пересек двор и открыл ворота. В просторном помещении царила тишина, и Николас с досадой понял, что главный конюх Рульф даже и не думал подниматься. И как только этому лежебоке удалось занять такую ответственную должность, с все возраставшим раздражением подумал принц. И удерживать ее за собой в течение многих лет! Это казалось ему непостижимым. Николас пробирался вперед по темному проходу между стойлами. Некоторые из лошадей, заслышав его шаги, негромко приветственно заржали, другие поднимали головы над деревянными решетчатыми дверьми и тянули к нему морды в надежде на угощение - кусочек сухаря или хлеба.

У стены в конце прохода на охапке сена возлежал Рульф. Николас чуть не налетел на него в темноте. Он собрался было потрясти конюха за плечо, но в этот момент чей-то голос совсем рядом с ним негромко произнес:

- Не делайте этого, сэр Николас.

Принц едва не подскочил от испуга. Из тьмы перед ним возникло улыбающееся лицо мастера конюшего Фэнсона. Вернее, самого лица с темно-коричневой кожей разглядеть было нельзя, но белки глаз и блеснувшие в улыбке зубы вырисовались на его фоне совершенно отчетливо. Фэнсон указал на Рульфа, который лежал на спине с раскинутыми в стороны руками.

- Жаль нарушать такой безмятежный покой, вы не находите?

Николас сдавленно хихикнул и вполголоса сказал:

- Ничего не поделаешь, придется. Ведь герцог с герцогиней приказали оседлать им лошадей для прогулки.

- Ну, в таком случае... - Не закончив фразы, Фэнсон поднял с пола ведро с водой, отступил на шаг назад и выплеснул всю воду на спящего. Рульф с протяжным стоном помотал головой и внезапно резко, как распрямившаяся пружина, вскочил на ноги.

- Бр-р-р... Что за...

- Я тебя отучу лодырничать! - крикнул Фэнсон, вмиг утратив былое добродушие. - Скоро уж полдень, а он тут разлегся и поди грезит во сне о портовых потаскушках!

Рульф оторопело заморгал и снова тряхнул головой. Он еще не до конца пробудился и потому не узнал голоса Фэнсона. Взгляд его упал на Николаса, и главный конюх решил, что это не кто иной как оруженосец столь непочтительно с ним обошелся. Глаза его сузились, на скулах выступили желваки.

- Живо за работу! - напутствовал его Фэнсон. Тут только Рульф заметил конюшего с ведром в руках, и выражение лица его мгновенно переменилось.

- Прошу прощения, мастер Фэнсон, - пробормотал он с заискивающей улыбкой.

- Быстро оседлай коней для их сиятельств. Если герцог и герцогиня принуждены будут дожидаться у крыльца, я тебе уши оторву и прибью их над входом в конюшню!

- Слушаюсь, мастер Фэнсон! - Приземистый, тяжеловесный Рульф с удивительным проворством подскочил к лестнице, что вела на чердак, поставил ногу на перекладину и закричал:

- Том! Сэм! Лежебоки этакие! А ну быстро ко мне! Вот вы у меня сейчас получите за то, что не разбудили меня, как я вам велел!

С чердака донеслось сонное ворчание, но через несколько мгновений два дюжих парня лет двадцати с небольшим, разительно походивших друг на друга и на своего отца, спрыгнули вниз. Рульф принялся ругать их на чем свет стоит и приказал им сию же минуту вывести и оседлать лошадей герцога и герцогини.

- Вы и оглянуться не успеете, как они уже управятся, - заверил он Фэнсона и ушел следом за своими отпрысками, чтобы проследить за их работой.

- Наверное, вам трудно будет в это поверить, сэр, - сказал Фэнсон, - но они на редкость умело ходят за лошадьми. Я ими очень доволен. Это у Рульфа в крови. Отец его служил главным конюхом при мастере конюшем Элгоне, да упокоят боги его душу. Я тогда был еще мальчишкой.

- Поэтому вы ему и доверили эту должность?

Фэнсон кивнул:

- Вы себе и представить не могли бы, какие чудеса храбрости, какую расторопность проявил этот неотесанный увалень Рульф во время Войны Врат, когда цурани осадили наш замок! Он все время носил воинам, одним из которых был я сам, свежую воду. Пробивался в самую гущу сражений как таран, совершенно безоружный, с двумя ведрами в руках.

Николас изумленно вскинул брови.

- Неужели?

- В самом деле, - усмехнулся Фэнсон.

- Простите, - зарделся принц. - Мне никак не избавиться от этой глупой привычки.

Фэнсон дружески потрепал его по плечу.

- Ничего, вы со временем станете реже повторять это привязчивое словцо, а потом и вовсе о нем забудете. - Он бросил взгляд на конюха и его сыновей, седлавших лошадей в дальних стойлах. - И мне искренне жаль Рульфа, ведь бедняга так до конца и не оправился после смерти жены. Уж очень он ее любил! Просто души в ней не чаял. И мальчишки тоже. Конюшня с тех пор заменила им и Рульфу семейный очаг. У них ведь есть жилье в том крыле замка, где помещаются слуги, но они предпочитают ночевать здесь.

Николас кивнул и стал всматриваться в дальний конец конюшни, где в полумраке мелькали руки конюха и его сыновей. Движения их были точны и быстры. Услыхав историю жизни Рульфа из уст Фэнсона, принц взглянул на главного конюха совершенно иными глазами. Он не мог не проникнуться симпатией и глубоким уважением к этому человеку, который прежде казался ему неким подобием туповатого, ленивого животного. В который уже раз он поймал себя на том, что склонен судить о людях поверхностно или слишком поспешно. Фэнсон, словно прочитав мысли принца, дружески ему улыбнулся.

- Я слишком уж здесь замешкался, - смущенно сказал Николас. - Мне давно пора вернуться к его сиятельству.

- Лошади будут готовы вовремя, - заверил его конюший, и принц заторопился к выходу во двор.

Он решил вернуться в замок через кухню. Туда уже спустились герцог и леди Бриана. Герцогиня осмотрела содержимое плетеной сумы со съестными припасами и осталась им довольна. Она кивнула двоим служанкам, и те последовали за ней к выходу в замковый двор. Мартин, а за ним и принц направились к противоположной двери и, миновав большой зал и примыкавший к нему коридор, очутились возле оружейной. Дежуривший у входа воин отсалютовал герцогу и распахнул тяжелую дверь.

В оружейной не было ни одного окна, и Мартин с Николасом, когда дверь за ними захлопнулась, очутились в кромешной тьме. Принц нащупал на низком столике у одной из стен кремень и огниво и быстро зажег светильню. Отблески ее тусклого пламени тотчас же засияли на блестящих поверхностях бесчисленных щитов, ножен и мечей, шлемов и панцирей, кинжалов, палашей и колчанов, которыми были тесно увешаны все стены до самого потолка. По углам оружейной стояли сотни копий и алебард в высоких деревянных подставках.