Нет такого слова (сборник) - Денис Драгунский

– Боюсь, не получится.

– Хорошо. Тогда отрывочек.

– Надо спросить у издателя. Не уверена.

– Жаль. Мы бы вас распиарили.

– Что ты! У нас такие пиарщики! У нас их больше, чем писателей.

– Платят-то хорошо?

– Знаешь, совсем неплохо. Да, кстати. – Она взяла с вешалки сумку, достала кошелек.

– С ума сошла! – сказал он.

– Очерк с погружением, ты же сам сказал. Ты должен описать чувства почтальона, которому дали на чай целых пятьдесят рублей.

– Спасибо, вашество, – он поклонился. – Расписаться не забудьте, вот. И время поставьте, пятнадцать тридцать пять.

Зайдя в лифт, он спрятал деньги в нагрудный карман и улыбнулся. Ему редко давали на чай. Ну, разве мелочь какую-то. А она, постояв в прихожей, вернулась к своему компьютеру, верстать учебное пособие по бухучету. Но завтра должны были прислать кельтские гороскопы.

Индеец Джо заметки по национальному вопросу

Рассказала моя сотрудница, небогатая американская аристократка. То есть Colonial Lady. Происходящая от самых первых поселенцев. Чуть ли не с кораблика «Мэйфлауэр».

У нее был младший брат. Успехи в школе у него были не самые блестящие. А хотелось в хороший университет. Значит, надо искать стипендию. Посоветовался с бабушкой.

И решил стать индейцем. Поскольку бабушкина мама была индейской женщиной. Скво, так сказать. То ли Дакота, то ли Омаха. А индейцам – они же Native Americans – полагались всякие льготы и квоты.

Пишет он в университет: «Так и так, я на самом деле индеец, и все такое».

Ему отвечают: «Это все, конечно, очень мило, но индейцы должны выдать вам сертификат. А то каждый скажет, что он Монтигомо Ястребиный Коготь – стипендий не напасешься».

Приходит парень к индейцам.

Они требуют документы, свидетельства о рождении предков. «Парень, тебе повезло! Ты на одну восьмую индеец. Был бы на одну шестнадцатую – все, поезд ушел». – «Тогда выпишите мне, пожалуйста, сертификат, что я индеец». – «Э, погоди! Сначала надо экзамены сдать».

Дали ему всякие учебные материалы: история, мифология, социальная организация племени. Потом практические занятия – как ставить хижину, повязывать ожерелья, правильно разводить костер. Томагавки, вампум и прочее.

Потом экзамен. Сдал на отлично. Получил бумагу. И поступил на льготно-квотное место. Практически бесплатное.

Я видел его фото. Нос чуть с горбинкой, волосы гладко зачесаны назад и заплетены в косицу. Ожерелье на шее. Настоящий индеец.

А сестра – светлоглазая, белокожая, в кружевном воротничке. Настоящая Daughter of American Revolution.

О двуперстии и сугубом «Аллилуйя» заметки по национальному вопросу

Однажды студенты филологического факультета N-ского университета отправились в археографическую экспедицию. То есть на поиски старинных рукописных (а также заодно старопечатных) книг. Это было в самом начале семидесятых годов. Тогда в далеких северных деревнях еще можно было что-то найти.

Они ходили по домам, вежливо расспрашивали стариков и, случалось, приобретали нечто интересное. XVIII, а то и XVII века.

Обследовав одну деревню, пешком шли в следующую. В плащах и комариных сетках, они сами были похожи на странников.

И вот однажды, прошагав несколько дней по густому лесу, они взобрались на каменистый гребень холма и увидели старообрядческий скит. Деревянный храм, несколько жилых строений, и все окружено высоким бревенчатым частоколом.

А в сотне шагов – родник под деревянной крышей.

Они точно знали, что со старообрядцами, да еще живущими в такой глуши, не получится никакого разговора. Ни купить, ни сфотографировать, ни даже поглядеть – не дадут. Но всем казалось, что там что-то есть. Но как узнать?

Решили так. Одна из студенток притворится заблудившейся одинокой туристкой и Христа ради попросится на ночлег. И посмотрит, что там и как. А потом вернется. И расскажет. Или даже, пардон, стащит оттуда какую-нибудь книгу. Все ради науки!

Одна девушка согласилась стать лазутчицей. Хотя ей было страшновато. И не очень хотелось ночевать в монастыре. Современная такая девушка. Но ее уговорили.

И вот на закате она постучалась в тяжелые ворота.

Ей отворили.

Ребята в бинокль видели, как она долго что-то объясняла, прижимая руки к груди.

Вот ее впустили. Ворота закрылись.

Наутро никто из скита не вышел.

На следующий день – тоже.

На третий день ворота приоткрылись. Вышла девушка с двумя ведрами. Пошла к роднику. Поглядели в бинокль. Ура! Она!

Двое ребят бегом помчались с холма к ней:

– Катька! Ну, как? Побежали!

Она холодно взглянула на них и сказала:

– Отойдите, бесовское отродье.

– Катька! – заорали они, протягивая к ней руки. – Совсем с ума?..

Она отпрыгнула в сторону и схватила с земли палку:

– Да воскреснет Господь, и расточатся враги Его!

И крепко врезала тому, кто ближе.

Liebe, liebe… Amore, amore вопросы терминологии

– У нее такие пушистые ресницы, такие большие глаза, такой безупречный носик, такие персиковые щечки, а фигурка! Боже, какая фигурка… Юная, свежая, прекрасная! Потом она уснула, по-детски свернувшись калачиком, едва накрывшись курточкой, я склонился над ней и понял, что люблю ее… – говорил мой приятель и коллега, вдохновенно и отчасти картинно.

Дело было на выездном семинаре. Нас, человек сорок, поселили в недорогом загородном пансионате. Там отдыхала разная молодежь. На танцы приходили еще девчонки из окрестных, так сказать, деревень.

Вот одну такую девочку лет шестнадцати он затанцевал на сеновал, пардон. А сейчас, значит, делился впечатлениями.

– Люблю ее, – он обкатывал это слово, как леденец во рту. – Люблю, люблю, понимаешь?

– Даже интересно, насколько я тебя ни хрена не понимаю! – сказал я. Я выпил полстакана водки и был настроен философски. – Ну да, хорошенькая девочка, и все такое. Но при чем тут любовь?

– Но я чувствую именно любовь, – сказал он. – Я ее люблю.

– Ты что, мыло ел? – обозлился я. – Ты серьезно?

– А что такое любовь, по-твоему? – он тоже разозлился. – Чтоб законным браком пешком по жизни? И трое детишек? И взаимное уважение в семье?

– Не знаю, – сказал я. – Не в том дело. Я лично могу любить умную женщину. Добрую, понимающую. Желательно образованную.

– А какая она из себя, значит, неважно? – сказал он. – Ты врешь. Ты ханжа.

– Важно, важно, – сказал я. – Конечно, ее должно хотеться. Это элементарно, это за скобками. Но она должна быть умная и нашего круга.

– Ты пошлый сноб, – захихикал он. – Ах, наш аристократический круг!

– Пошлый сноб – это ты. Барин по крестьяночкам пошел, – захихикал я.

– Но я в нее влюбился! Это любовь!

– Значит, ты полный козел, – сказал я.

– Значит, ты полный идиот, – сказал он.

Мы даже поссорились. Потом, правда, помирились.

Но вопрос остался.

Уточненная сексуальность этнография и антропология

На днях захожу в кафе. Сажусь, никто ко мне не подходит. Мимо пробегает совсем юная официантка. Чем-то недовольная.

Я говорю:

– Дайте мне для начала меню, пожалуйста.

Она говорит:

–  Мужчина !!! Меню у нас на столах!

Действительно, там воткнута бумажная гармошка. Я смотрю в меню и говорю:

–  Женщина ! Принесите мне такой-то кофе и такой-то сэндвич.

Она говорит, записывая в блокнотик:

– Значит, во-первых, такой-то кофе, во-вторых, такой-то сэндвич, а в-третьих, я не женщина !!!

– А кто же вы тогда? – Я даже растерялся.

–  Я девушка !!!

– Но вы, как бы сказать, особа женского пола… – говорю я. – Я не хотел вас обидеть. Вы же сказали мне: мужчина . Вот и я обратился к вам тем же манером.

–  Я не женщина, а девушка !!! – повторяет она.

Я говорю:

– Ну, раз вы не женщина , то почему меня называете мужчиной ?

– А что вы, мальчик, что ли ?!

– Ну, если вы не женщина, – засмеялся я, – то вы в принципе не можете знать, кто я, мужчина или мальчик . Может, я как раз мальчик и есть? Она повернулась и убежала. Заказ мне принесла уже совсем другая женщина, или девушка, или транссексуалка, или уж не знаю кто. Ситизен оф зе Рашен Федерейшн.

Это, кстати, второй раз в моей жизни такой диалог.

Первый раз было в конце семидесятых. Ремонт в квартире, работают три малярши, я прихожу и приношу им еду. Принес докторской колбасы, сварил макароны, нарезал и поджарил колбасу, зову всех к столу, раскладываю по тарелкам. Одна малярша говорит: «Ой, я столько не съем!» Я говорю: «Ну, что вы! Молодая здоровая женщина чтоб три куска колбасы не осилила?» Она действительно была рослая такая, крупная.

Выпрямляется. Негромко, застенчиво, но строго: «Я девушка».

Вчера в Москве было что-то вроде захвата заложницы, хотя на самом деле семейная ссора. По радио говорили: «Девушка была его гражданской женой». Одна приятельница рассказывала про свою знакомую: «Старая дева, живущая в фиктивном гражданском браке».