Золотой Лис - Уилбур Смит

— Разумеется, все это только слухи, никто никогда не пытался этого доказать. И я не думаю, что у кого-то хватило бы смелости попытаться. Бабушка — это страшная сила. — Рассмеялась. — Это еще слабо сказано. И тем не менее тогда, в двадцатые годы, с ней определенно была связана какая-то очень сомнительная история.

В конце концов Рамон вновь перевел разговор на Майкла.

— Если он сейчас здесь, в Лондоне, почему бы тебе нас не познакомить? Ты что, стыдишься меня?

— Ой, а можно? Мне в самом деле можно привести его сюда, Рамон? Я ему немного рассказывала о тебе, о нас.

Знаешь, он очень хочет познакомиться с тобой, и я уверена, что он тебе понравится. Он единственный милый и приятный человек из всех Кортни. Что же касается всех остальных… — Она комично закатила глаза.

Майкл заявился с бутылкой отцовского бургундского под мышкой.

— Сначала я хотел принести цветы, — объяснил он, — но потом решил захватить с собой что-нибудь более полезное.

Они с Районом пожали руки, в то же время внимательно изучая друг друга. Изабелла, в свою очередь, взволнованно наблюдала за ними, надеясь, что они друг другу понравятся.

— Как твои ребра? — спросил Майкл.

Изабелла сказала ему, что Рамон упал с лошади и сломал три ребра.

— Твоя сестра держит меня под замком. В сущности, у меня нет ничего такого, чего нельзя было бы вылечить стаканом этого прекрасного бугрундского. — Рамон буквально излучал то особое очарование и обезоруживающее дружелюбие, против которых устоять не мог никто. Изабелла почувствовала огромное облегчение. Было ясно, что два самых дорогих и важных для нее человека легко найдут общий язык.

Она взяла бургундское и пошла на кухню за штопором. Когда вернулась с открытой бутылкой и двумя бокалами, Майкл сидел на стуле возле кровати, и оба были уже целиком поглощены разговором.

— В нашем банке мы получаем твою газету «Голден Сити Мейл», авиапочтой, — говорил ему Рамон. — Больше всего мне нравятся в ней статьи, посвященные финансовым и экономическим вопросам.

— А, так, значит, ты занимаешься банковским делом, — кивнул Майкл. — Белла мне об этом не рассказывала.

— Да, я работаю на коммерческий банк. Мы специализируемся на странах Африки южнее Сахары. — И они тут же принялись обсуждать проблемы этого региона Белла сбросила туфли, закатала штанины джинсов и пристроилась на кровати рядом с Рамоном. Она не принимала участия в разговоре, но слушала очень внимательно.

Прежде она понятия не имела, что Рамон так прекрасно разбирается в африканских делах и реалиях, что он настолько глубоко знает людей, места и события, из которых складывалась красочная и причудливая мозаика ее родины. По сравнению с этой дискуссией, все ее предыдущие разговоры с ним казались поверхностными и банальными. Сейчас, слушая, она узнавала все новые и новые факты и открывала для себя идеи, которые никогда раньше не приходили ей в голову.

Судя по всему, знания Рамона произвели на Майкла не меньшее впечатление, чем на нее. Было очевидно, что ему доставляет истинное наслаждение оттачивать свои представления и убеждения на столь сильном и в то же время доброжелательном оппоненте.

Было уже далеко за полночь; принесенная Майклом бутылка вина давно опустела, так же, как и вторая, которую Изабелла извлекла из своих скромных кухонных запасов. Вся спальня насквозь пропиталась дымом сигарет «Кэмел»; наконец, она взглянула на часы и воскликнула:

— Тебя приглашали всего-навсего на бокал вина, Микки, а вы уже выдули две бутылки, к тому же Рамон все еще болен. Так что пора и честь знать. — И принесла его пальто.

Помогала ему влезть в рукава, когда Рамон, приподнявшись с постели, негромко произнес:

— Если уж ты решил сделать серию интервью с политэмигрантами, то твоя коллекция будет неполной без Рейли Табаки.

Микки печально усмехнулся.

— Я бы отдал душу дьяволу, чтобы добраться до этого таинственного Табаки. Увы, это просто невозможно; как выражался старик Редьярд, «куда по утрам уходит туман, найдешь там его следы».

— Мне приходилось встречаться с ним в нашем банке по служебным делам. У нас есть досье на всех наших клиентов. Может быть, мне удастся устроить вашу встречу, — небрежно сказал Рамон; Майкл замер, еще не надев пальто, и потрясенно уставился на него.

— Я уже пять лет разыскиваю его. Если бы тебе удалось…

— Позвони мне завтра, часов в двенадцать. Я попробую что-нибудь придумать.

В дверях Майкл поцеловал Изабеллу.

— Насколько я понимаю, домой ты сегодня не собираешься?

— А я и так дома. — Она чмокнула его в щеку. — Я временно поселилась на Кадогэн-сквер лишь для того, чтобы ты не сразу обо всем догадался, но теперь, я думаю, это уже ни к чему.

— Твой Рамон потрясный мужик, — заявил Майкл, и она совершенно неожиданно почувствовала острый приступ ревности, как будто другая женщина пыталась претендовать на внимание Рамона. Постаралась избавиться от этого наваждения, но тщетно. За всю жизнь это было первым нехорошим чувством по отношению к Микки; она вернулась в спальню, но оно все никак не проходило, более того, еще усилилось, когда Рамон произнес:

— Знаешь, а твой брат мне очень понравился. Он один из тех незаурядных личностей, что встречаются весьма редко.

Ей стало стыдно за свои недобрые чувства к Микки. Ну как она могла хоть на секунду усомниться, что Рамон самый настоящий мужчина, без всяких отклонений. Конечно, Майкл понравился ему благодаря своему обаянию и острому уму, и еще потому, что он ее брат — и все же, все же это грязное, подленькое чувство не покидало ее.

Она наклонилась над кроватью и поцеловала Рамона с такой страстью, что даже сама удивилась. Он на мгновенье оторопел, но его губы тут же распахнулись ей навстречу, их языки сплелись, обволакивая друг друга, как два скользких спаривающихся угря.

В конце концов она оторвалась от него и пристально посмотрела ему в лицо.

— Ты, значит, неделями шляешься где-то по Европе, я тут изнываю вся, а когда ты возвращаешься, то валяешься без толку в постели и только лопаешь и спишь, — упрекнула его голосом, севшим от охватившего ее желания. — И тебе абсолютно наплевать на свою няньку или, точнее, прислугу. Ну что же, мистер Рамон, заявляю вам со всей ответственностью, что сегодня день получки и я намерена потребовать с вас плату за все это время.

— Тебе придется мне немного помочь.

— Лежи спокойно. Не двигайся. Это приказ. Мы сами обо всем позаботимся.

Она приподняла одеяло, сунула руку, и ее голос превратился в томное воркование.

— Мы обо всем позаботимся с ним вдвоем. А ты ни во что не вмешивайся.

Потом осторожно взобралась на него, стараясь не задеть перебинтованной груди. Когда член оказался внутри нее, Белла увидела в зеленом зеркале глаз Рамона отражение своего собственного желания и почувствовала, как все ее сомнения разом улетучились. Он принадлежал ей, и только ей.