Р.А.Б. - Сергей Минаев

– …личную, не корпоративную, – кивнул я и опять улыбнулся. – Слушай, хотел тебя спросить…

– Ага, – Лера потерла запястье, на котором носила часы.

– Тебе вообще нравится то, чем мы занимаемся?

– Конечно, а что? Есть проблемы? – Лера сделала попытку нахмуриться.

– Нет, что ты, никаких проблем.

– А вы куда поедете отдыхать в ноябре? – поспешно перевела она тему разговора.

– Честно говоря, даже не обсуждали.

– Мы с подругой и ее мужем поедем в Прагу, там, говорят, просто…

– Лера, скажи, ты когда-нибудь кого-нибудь любила?

– …просто… Слушай… – Лера запнулась. – Ты сегодня странные вопросы задаешь. У тебя точно стресс. Я тебе пришлю на почту контакты своего доктора.

– На корпоративную? – сказал я, отвернувшись к окну.

– Нет, зачем, – непонимающе протянула она, – на твою личную. Или тебя сделали директором направления и тебе можно вести личную переписку с корпоративного мыла?

– Нет, не сделали. – Я шагнул к ней. – Ты не забыла свой подарок? – выдавил я из себя, точно зная, что картонная коробка голубого цвета нырнула в ее сумочку час назад. Она ее даже не открывала.

– Конечно нет, что ты! – Она чуть приподняла сумочку и улыбнулась, демонстрируя щедрую корпоративную страховку, включающую стоматологию.

– Ну, пока! – Я поцеловал ее в губы.

– Пока! – Она тоже меня поцеловала и выпорхнула за дверь.

Пять минут спустя после ее ухода я лежал навзничь на широкой двуспальной кровати, положив одну подушку под голову, а вторую на лицо. Спрашивать любовницу, делающую блестящую карьеру в «Uniliver» о том, любила ли она кого-нибудь, так же глупо, как спрашивать проститутку, почему она решила заняться проституцией. Вместе с тем это так по-русски!

Мне почти тридцать три года, у меня в подчинении пятнадцать человек, у меня есть все шансы стать руководителем департамента. У меня красивая нелюбимая жена из богатой семьи, красивая нелюбимая любовница, неприличный для моего статуса автомобиль, взятый в кредит, и очередной ремонт в квартире. Неделю назад мы с коллегами раздербанили еще один пухлый конверт. А потом будет еще и еще, и так до Нового года. В моем номере телевизор с пятью порноканалами. Номер оплачен еще на два часа. Дома нужно быть через четыре. Желания мастурбировать так и не появилось…

14

В понедельник вечером мы собрались в небольшом кафе под названием «Перекресток». Общий сбор инициировал Нестеров на правах неизменного организатора вечеринок нашего небольшого коллектива. (Интересно, он специально выбрал место со столь символичным названием?) С утра пораньше он поговорил с каждым из нас по отдельности, предлагая «обсудить что-то очень важное сегодняшним вечером».

Мы сидели за длинным столом, и каждый демонстрировал готовность защищать свое право на карьеру всеми возможными способами. Наши глаза отчаянно горели, хоть кино снимай. «Семеро смелых-2». Мы перебрасывались ничего не значащими замечаниями, пытаясь имитировать светскую беседу, мы пили кофе или чай. Старостин пытался одновременно смотреть футбол, транслирующийся на огромной плазменной панели на стене. В кафе было невыносимо холодно, несмотря на теплую погоду снаружи. Может, из-за кондиционера, а может, сказывалось общее нервозное состояние.

Очень хотелось выпить, но все были за рулем, а бросать машины на офисной стоянке не хотелось. Мы нервно пили чай, нам уже в пятый раз меняли пепельницы, когда Нестеров наконец начал.

– Ребят, я предложил всем сегодня собраться в связи с последними событиями, – он откашлялся, – обменяться мнениями. В общем… ну, сами понимаете…

Все молчали. Понимая, что быстро вовлечь нас в дискуссию не получится, Нестеров встал, для пущей наглядности пронзительно посмотрел на каждого, и продолжил.

– В общем, такое дело… ясно, что каждый из нас через два месяца – потенциальный начальник, и поэтому…

Все не сговариваясь посмотрели на Евдокимова. Тот покраснел. И стал делать вид, что сосредоточен на протирании очков.

– Интересно, зачем ему все это? – шепотом спросил меня Загорецкий.

– Прогнуться заранее? – предположил я.

– А он уверен, что прогибается перед кем надо?

Я пожал плечами.

– И поэтому предлагаю сейчас договориться, что называется, на берегу. – Нестеров снова откашлялся, выпил воды и замер, прищурившись. – Чуваки, вы меня простите, я речи-то говорить не умею, бывший военный, сами понимаете. Сапог, в общем.

– Какое искреннее самоуничижение! – все тем же шепотом выговорил Загорецкий.

– Всем нам очевидно, что… скорее всего нашим новым боссом будет Леша Евдокимов. – Евдокимов еще яростнее принялся тереть очки. – Мы давно вместе работаем и тебе, Леша, доверяем как себе.

– А что, у нас сегодня открытое голосование? – выкрикнул Загорецкий. – Или утверждение кандидатуры ответственного за противопожарную безопасность?

– Нет, не голосование, – огрызнулся Нестеров, – просто я хочу озвучить за всех то, что мы думаем.

– А откуда ты знаешь, что мы думаем? – рассмеялась Захарова. – Я лично думаю о том, что мне сегодня в магазин нужно успеть.

– Лен, хорош прикалываться! – Нестеров состроил недовольную гримасу. – Мы с сегодняшнего дня больше не команда, это очевидно.

– А кто же мы? Ты, что ли, корпоративные правила отменил? – Загорецкий, обычно спокойный, кажется, вот-вот мог выйти из себя.

– Загорецкий, что ты из себя шута строишь? Всем понятно, что после предложения Юсупова мы будем рвать друг друга на части, без правил и пощады. – Нестеров даже слегка пристукнул кулаком по столу.

И в этот момент меня будто отпустил наркоз. «Нет. Я больше не хочу. Я не буду в это ввязываться. Нет…» Мне стало очевидным, что все они действительно готовы рвать меня и друг друга. Им плевать на «мы же столько вместе пережили». Для них это тоже последний шанс.

Я медленно приходил в себя. Меня отпускала ненависть. Я понял, что больше не хочу быть одним из них. Не буду играть по этим правилам.

– Я никого рвать не собираюсь, – вырвалось у меня. – Я не хочу быть руководителем департамента.

– Опа! – Нестеров даже присвистнул. – Это как?

– Никак! – Я закурил. – Мне не хочется. Можешь в такое поверить?

– Нет, – честно сказал Нестеров. Загорецкий обернулся и с удивлением начал меня рассматривать. Евдокимов также вперился в меня, отвлекшись от протирания дыр в очках.

– Я, в общем, тоже не горю желанием, – выступил Старостин, – мне по фигу. Кто будет, тот будет. Я любого поддержу.

Идиотов было уже двое. Но в отличие от моего, демарш Старостина должного эффекта не произвел. В его сторону никто даже не посмотрел.

– С тобой-то понятно, – махнул на него рукой Нестеров. – Кто еще не хочет? Саш, а ты серьезно? Или просто понтуешься?

– Я абсолютно серьезно. Я не участвую.

– Глыба, а не человек, – вставил Загорецкий, продолжая меня рассматривать как вымерший вид бабочки. – Ну что, Нестеров, выходит, дезертиров из корпоративных окопов больше нет. Нас осталось пятеро. Твои предложения?

– А предлагаю я вот что, – Нестеров снова сел и напряженно посмотрел на оставшихся конкурентов. – А предлагаю я… ты, Евдокимов, по-любому имеешь все шансы. У тебя самые лучшие цифры, база развита и прочее, так?

– Так, – скорее вопросительно откликнулся Евдокимов, – наверное, так.

– Мы тебя после назначения поддержим, потому что ты один из нас. Ты – не Львов.

– Как это верно! – Загорецкий перевернул свою чашку и стал вращать ее на блюдце. – Мы, конечно, тебя поддержим. Но дело ведь не в этом, правда?

– Слушай, что ты все время меня подначиваешь, а? – Нестеров злился.

– Брат, давай быстрее к сути, домой хочется, – устало выдавил Загорецкий.

– А суть такая. Каждый из нас хочет попытаться стать начальником, ты уж не обижайся.

– Да я и не…

– Вот. Поэтому мое предложение такое: давайте в эти два месяца честно поборемся, а?

– А нас так не учили! – съязвила Захарова.

– Лен, ты же понимаешь, о чем я. Давайте попробуем доиграть год, не подставляя друг друга. Всем понятно, что каждый будет рвать задницу, но сами прикиньте, что получится, если мы все тут переругаемся! – Нестеров зашелся как-то по-бабьи. – Начнутся уводы клиентов, перетаскивание лучших «торгашей» из отдела в отдел, все начнут кроить рекламный бюджет под себя, искать подходы к Юсупову. Да что я тут! – Он театрально взмахнул рукой и перевел дыхание. – Сами прикиньте, как мы после Нового года будем друг другу в глаза смотреть. Особенно тому, кто после всего это дерьма станет начальником. Вы думаете, все это забывается?

– А откуда такая уверенность, что все это, как ты сказал, дерьмо начнется? – Загорецкий крутанул чашку так, что она вывернулась из орбиты блюдца и покатилась по столу.

– А мы по-другому не умеем, коллега! – Нестеров ехидно захихикал. – Мы умеем себе бонусы выписывать, мы умеем валить план, деньги вместе воровать умеем – вот тут мы команда.