Хладнокровное предательство - Чарльз Тодд

— Отца-то? — Некоторое время Белфорс смотрел на Ратлиджа, как будто не ожидал такого вопроса. — Да ведь он уже лет десять как умер. Ну да, мы с ним, с Генри, еще в школу вместе бегали. — Белфорс выпрямился. — Одно время ухаживали за одной девушкой. — Он расплылся в улыбке. — А она взяла и вышла за третьего!

— А его брата, Тео, вы знали?

— С вами, вижу, инспектор пришел, он наверняка сказал вам, что я и с ним был знаком.

— Расскажите о Тео Элкотте.

— Да в чем дело-то? — Белфорс покосился на Грили, как будто ждал разъяснений.

Но Грили сказал только:

— Пожалуйста, ответьте на вопрос инспектора.

— Тео с ума сходил по железной дороге. Еще с тех пор, как был мальчишкой. Читал о поездах все, что только мог отыскать. И наконец, в девятнадцать лет, уехал отсюда, и после того я видел его только один раз.

— Куда же занесла его страсть к поездам? — терпеливо спросил Ратлидж.

— Первое время он работал в Слау. А потом ему предложили место в Южной Африке, и он согласился. Говорят, он там неплохо устроился. Но умер, не успев вернуться в Англию. — Белфорс перевел взгляд с Грили на Ратлиджа. — Ну и в чем дело-то? — снова спросил он. — Ведь не думаете же вы, что Тео вернулся домой, чтобы убивать людей? — Он не скрывал ехидства.

Грили хотел было ответить, но Ратлидж его опередил:

— Нет, не думаем. Нам нужен его сундук. Сундук, в котором лежали его пожитки, сундук, который прислали сюда после того, как Тео похоронили в море.

Белфорс вздохнул:

— Где сам сундук, я знаю. Он достался моей сестре, а она переехала в Нортумберленд.

— А содержимое сундука? Что с ним стало?

— Откуда мне знать? Одежда, обувь, шляпы и прочее? Скорее всего, отдали, пожертвовали в пользу бедных.

— Он не привозил с собой сувениров из Африки?

— Ага! Значит, вас интересует револьвер? Так бы сразу и сказали! Из этого револьвера он, бывало, стрелял буров. Однажды я его видел. Генри специально принес его показать. Он гордился своим братом. Честно говоря, я бы ни за что не назвал Тео храбрецом. В то время, когда я его знал, голова у него была забита только механизмами. Но наверное, в трудную минуту ему хватило смелости.

Ратлидж понял, что терпение у него на исходе.

— Вы не знаете, что сталось с револьвером Тео?

— На ваш вопрос может ответить только Генри. А Генри, упокой господь его душу, уже давно на кладбище.

— Револьвер наверняка достался кому-то из его сыновей. Как символ дядиного мужества.

Ярко-голубые глаза Белфорса уставились в темные глаза Ратлиджа.

— По правде говоря, мне и в голову не приходило спросить у них. Понятия не имею!

Пришлось Ратлиджу удовольствоваться таким ответом. Но у него возникло странное чувство: Белфорс мог бы рассказать ему побольше, он утаивает всю правду и кормит незнакомца из Лондона полуправдой. Кого защищает старик?

Ему ответил Хэмиш: «Единственного оставшегося в живых Элкотта. Пола!»

Но Ратлидж пытался нащупать что-то еще, то, что казалось неясным и неполным. Поэтому спросил:

— Кстати, вы не предлагали Генри купить у него револьвер, когда он приносил его показывать?

В голубых глазах мелькнула искра.

— Генри не собирался продавать его. Да и зачем? Ведь револьвер принадлежал Тео.

— Тогда кто предлагал вам его?

Но тут открылась дверь, и в лавку вошел покупатель. Белфорс отвернулся, и вопрос повис в воздухе, словно привидение, которое не желает уходить.

Вернувшись в участок, Ратлидж сказал Грили:

— Прежде чем идти к Полу Элкотту, я хочу еще раз съездить на ферму и как следует там поискать. Кроме того, я должен передать сообщение в Лондон, сержанту Гибсону. Вы мне поможете?

— Пошлю в Кесвик констебля Уорда.

— Пусть берет мой автомобиль — обернется быстрее. Только попросите его непременно дождаться ответа. — Ратлидж без спросу сел за стол Грили и начал писать.

Он чувствовал, как Хэмиш стоит у него за спиной и вглядывается через плечо в список, который он составлял для сержанта Гибсона.

Когда Ратлидж вернулся в гостиницу, там было тихо. Он пошел на кухню, налил себе стакан воды и сел за стол, откуда было видно гору. Снег искрился и блестел в солнечных лучах. Днем стало видно, какая гора неровная. При свете крутые склоны казались не такими гнетущими. Камни как будто устали бороться со снежным покрывалом.

Он подумал: странно, много лет он приезжал сюда летом и бродил по горам, но местных жителей почти не знал. Да и не понимал, раз уж на то пошло. Целыми днями пропадал в горах, если погода позволяла, а вечерами они с отцом или с друзьями грелись у камина, вспоминали свои дневные походы, сравнивали виды, делились трудностями, с которыми встретились на горных тропах, строили планы на следующий день. Он особенно любил бродить по диким и красивым окрестностям озера Уэстуотер; он даже сейчас помнил пройденные тропы. Но не мог припомнить фамилий местных жителей, у которых тогда останавливался.

В дверь черного хода легонько постучали, а потом она открылась. Ратлидж вспомнил этого человека. Его фамилия Хендерсон. Он тоже искал пропавшего Джоша Робинсона и первым явился к нему с докладом.

Хендерсон кивнул Ратлиджу и остановился на пороге, как будто ожидал найти на кухне кого-то другого.

Ратлидж встал и спросил:

— Вам нужен Камминс? Или мисс Фрейзер?

— Нет. Я пришел поговорить с вами… — Казалось, Хендерсону не хочется продолжать. — Парнишку так и не нашли?

— К сожалению, нет.

— Хм… А убийцу? Вы хоть напали на его след?

— Следствие продолжается, — сказал Ратлидж. Таков был стандартный ответ, если кто-то начинал приставать к полицейским с расспросами. Затем он искренне добавил: — Мне очень жаль, но мы и его пока не нашли.

— Хм…

— Может быть, вы случайно увидели или услышали что-то, способное нам помочь?

Хендерсон опустил голову и посмотрел на свою шляпу, которую держал в руке.

— Не знаю даже, как сказать. Видел кое-что странное.

Хэмиш негромко проворчал: «Ему не по себе».

Ясно было, что Хендерсон сомневается, стоит ли рассказывать о том, что привело его сюда. Ратлидж прикусил язык и стал терпеливо ждать. Наконец Хендерсон решился:

— Вчера вечером я повел своего младшего к доктору Джарвису. Он упал, у него на ключице шишка вскочила.

— Сломал, что ли?

— Нет, вроде не сломал. Но он целый час проплакал. Жена забеспокоилась.

— Да, я ее понимаю.

— Доктор Джарвис дал ему болеутоляющее. И велел полежать у него полчаса перед тем, как идти домой. Когда мы снова вышли на дорогу, шел уже двенадцатый час.

— Жена ходила с вами? — Она могла бы все подтвердить.

— Нет, мы с сынишкой были вдвоем. Вышли из Эрскдейла, а когда проходили мимо Нароста, я случайно поднял голову и увидел, что там, наверху, горит свет.

Нарост был виден с того места, где сидел Ратлидж.

— Вы уверены?

— Огонь мигал — так бывает, когда человек несет лампу.

— Куда двигался свет? В сторону Эрскдейла или от него?

— От него. К перевалу.

— К перевалу над владениями Элкоттов?

— Да, совершенно верно. А потом огонь погас. Как будто тот, кто его нес, увидел нас и прикрыл лампу рукой. Вскоре после того я снова задрал голову, но больше ничего не увидел. Не знаю, поднимался тот человек или спускался.

— Здесь не принято ходить в горы по ночам?

— Не принято прятать свет. — Хендерсон переминался с ноги на ногу. — Я бы не стал впутывать соседей в неприятности.

— Да, понимаю.

— А мне стало как-то неприятно… аж жуть пробрала! Мне показалось, что вам нужно об этом знать.

— Да, мистер Хендерсон, вы мне очень помогли. Ценю вашу помощь и поддержку.

— Сам не знаю, почему я так забеспокоился. Вроде пустяк, а не выходит из головы.

— Вы можете сейчас же отвести меня на то место? Я посмотрю, не осталось ли там следов.

— Я уже туда поднимался. Вот еще почему я к вам пришел. Конечно, наверх я полез только утром, когда рассвело, солнце уже растопило следы на снегу. Я только и понял, что кто-то побывал там до меня.

— Мужчина или женщина?

Хендерсон покачал головой:

— Невозможно определить. Там еще и овцы паслись. Почва там каменистая, снег тает быстро. Следы меняют очертания. Но кто-то там точно побывал.

Хендерсон явно преодолевал себя, он с трудом решился рассказать постороннему человеку о том, что видел. Постояв еще немного, он кивнул Ратлиджу, нахлобучил шляпу на голову и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Хэмиш спросил: «Кто ночью лазает по горам?»

Ратлидж догадывался, какое имя ожидает услышать Хэмиш. Но не ответил.

Ехать на ферму было уже поздно.

Либо револьвер еще там, либо его уже забрали.

Должно быть, Джош Робинсон слышал от отчима рассказы о его героическом дяде. Но кому достался знаменитый револьвер? Может, мальчик искал его, пока мать занималась близнецами, а отчим работал в хлеву или поднимался на высокогорные пастбища? Потом он нашел револьвер и точно рассчитал время, боясь, что любопытство сестры или внимательность матери помешают ему воспользоваться оружием?