Хладнокровное предательство - Чарльз Тодд

Мэгги, услышав ее, ничего не сказала.

Въехав на двор фермы Элкоттов, Ратлидж увидел там небольшую повозку, в которую была впряжена старая кляча. Он остановил автомобиль чуть поодаль и подошел к повозке. Положил руку на круп коня. Потный и еще теплый.

Кто-то приехал сюда не так давно.

Любопытный сосед? Или…

Он пересек истоптанный двор и распахнул дверь черного хода. На столе горела единственная лампа; он увидел испуганные глаза Пола Элкотта, стоявшего на коленях у стены. Узнав Ратлиджа, Элкотт негромко выругался.

— Ну вы меня и напугали! Вы что же, никогда не стучитесь?

— Что вы здесь делаете?

Элкотт жестом показал на стоящие перед ним ведро с водой и щетку.

— Надо же кому-то здесь прибраться. Раз я теперь буду здесь жить.

Одна половина кухни была уже почти чистой, ржавые пятна казались лишь потеками краски.

— Я думал, вы живете над трактиром.

— Банк отказал мне в кредите. И Джералд умер. Тот дом у меня отберут меньше чем через месяц. Мне больше некуда идти.

Ратлидж подумал: «Я ему не завидую! Придется жить здесь, с призраками». Хэмиш отозвался: «Да, если он так хотел получить ферму, что готов был за нее убить, то рассчитал время верно».

Ратлидж снова посмотрел на пятна крови, напоминавшие о страшной смерти пятерых людей. Когда он только вошел, что-то его обеспокоило. Дом словно источал зло и ненависть. Трудно представить, что такое зверство — дело рук ребенка. Элкотт как будто понял, какие мысли мелькают в голове Ратлиджа.

— Мне ведь и податься-то больше некуда! — воскликнул он, словно оправдываясь. — Что же мне делать?

— У вашего брата было охотничье ружье? — спросил Ратлидж. Если Джош убил своих родных, надо понять, откуда взялся револьвер.

— Если и было, дотянуться до него он не успел. У него ведь малые дети, он держал его запертым в спальне или в хлеву. Извините, хочу управиться до темноты. — Судя по всему, Пол Элкотт тоже испытывал страх перед домом, где совершилось злодеяние.

— Да, продолжайте. У меня здесь другое дело.

Элкотт вопросительно посмотрел на него, но Ратлидж не стал объяснять. И он снова опустился на колени и принялся оттирать пол и стены, но напряженные плечи свидетельствовали: он ни на минуту не забывает о стоящем на пороге полицейском.

Ратлидж вышел на улицу и направился к хлеву. Медленно прошелся туда-сюда, ища следы, тайники, признак того, что здесь кто-то прятался после ухода поисковой партии. Но ничего не нашел. Ни импровизированной постели, ни мешков, сваленных в сухом углу, ни оловянной миски, ни крошек печенья — ничего, чем мог питаться мальчик. То же самое и в других хозяйственных постройках. Правда, местные полицейские обыскали ферму еще до него.

Он снова вышел во двор и внимательно оглядел склоны горы. Что он ищет? Хэмиш подсказал: «Наблюдательный пункт».

Возможно, с него следует начать. Но после убийства прошла почти неделя. Как мог здесь выжить мальчик без еды, с одним только снегом для питья и без укрытия в холодные ночи? Правда, возможно, у этого мальчика на совести жестокое убийство. А может, он убил, спасая свою жизнь.

Хэмиш напомнил: «Все зависит от того, хорошо ли мальчик все продумал».

Ратлидж нахмурился. Какие чувства испытывал Джош Робинсон к кровавой бойне, от которой бежал? Может быть, он совершил убийство, а потом, охваченный ужасом того, что натворил, бросился куда глаза глядят и заблудился в незнакомом месте, ночью, в снегу. И у него не хватило сил отыскать дорогу назад.

Ратлидж вернулся в дом. На сей раз он вошел через парадную дверь и поднялся на второй этаж, в спальни. В одиночку он действовал свободнее, чем при инспекторе Грили. Порылся в выдвижных ящиках и шкафах, стараясь найти хоть что-нибудь, определявшее характеры убитых. Письма, фотографии…

«В этом доме тайн нету», — проворчал Хэмиш.

Пришлось с ним согласиться. Все лежало на виду. Похоже, жившие здесь люди не считали нужным ничего скрывать. Стопка найденных писем оказалась вполне невинной, речь в них шла о повседневных делах и событиях. Семь писем от Джанет Аштон, три от Робинсона. Если и были другие письма, они пропали.

В столе, в спальне Джералда и Грейс Элкотт, он нашел бухгалтерскую книгу. Пролистал страницы и убедился, что дела на ферме шли неплохо. Джералд процветал. Еще одна улика против Пола Элкотта.

Альбом с засушенными цветами на полке у кровати, должно быть, принадлежал Грейс. Она собирала их, укладывала между страницами альбома, сушила и аккуратно подписывала. Как говорил проводник Дрю, весной долина вся в цветах. Должно быть, цветов много по берегам озера и в оврагах, хотя их век короток. Надо только знать, где искать. Душистый вереск, от которого до сих пор шел специфический аромат, листья и цветы губастика, различные виды папоротника, листья ивы травянистой и осоки с горных вершин. А рядом — более привычные бархатцы, лепестки розы, фиалки, цветки лаванды.

Должно быть, Грейс Элкотт пришлось побродить по округе, пополняя свою коллекцию. Он постарался представить ее себе: вот она держит за руку дочку, сынишка бежит впереди, и каждую весну они отыскивают что-то новое.

И все же прогулки она могла позволить себе нечасто. Ей ведь приходилось работать с утра до ночи: готовить, самой печь хлеб, стирать, гладить, убирать в доме, мыть кухню. Она никогда не жаловалась. Хотя приехала из Лондона и очутилась в гораздо более трудных условиях, чем те, к которым привыкла.

Он положил альбом на место и продолжил обыск. Игрушечные солдатики в комнате Джоша и куклы в комнате Хейзел рисовали совершенно обычную картинку жизни. В бархатной коробочке, завернутые в папиросную бумагу, лежали коралловые бусы. Подарок на день рождения от родителей? В комнате Джоша, проведя рукой за изголовьем кровати, он наткнулся на сломанные золотые запонки.

Ратлидж осторожно положил находку на ладонь, гадая, что сие значит. Подарок от отчима, которого мальчик не любил? А может, запонки сломались случайно и он побоялся признаться родителям?

В гостиной он нашел книги: «Питер и Венди», несколько томов о путешественниках. Библия. Пособие по домоводству. Набор шахмат и шахматная доска. Подставка для трубок, а рядом — оловянная табакерка. Маленькая корзинка для шитья с иголками и разноцветными, яркими нитками для вышивания. Сложенное кухонное полотенце с неоконченной вышивкой по краю — ваза с фиалками, еще без листьев.

Домашняя жизнь. Обычная, уютная.

Ратлидж вспомнил шляпку с махровыми розами. У Грейс Элкотт явно был вкус. Красивая женщина, которую любили два мужа…

Может, она боялась Пола Элкотта, потому что он домогался не только фермы брата, но и его жены?

Он вернулся в комнату Хейзел и еще раз взглянул на детский снимок Джанет Аштон. Причастна ли она к страшному преступлению? Единственный найденный им револьвер принадлежал ей. Он разглядывал ее надутое лицо, когда услышал снизу голос Пола Элкотта:

— Инспектор Ратлидж! Вы еще там?

Он вышел на лестницу и крикнул:

— Да! А что?

— Приехал инспектор Грили. Он вас ищет. В гостинице что-то случилось.

Глава 19

Когда Ратлидж вышел во двор, то увидел, что Грили беспокойно расхаживает туда-сюда.

— Вас нелегко найти! — воскликнул инспектор.

— Что случилось?

— Настоящий кошмар. Робинсон пытался покончить с собой. Элизабет хотела ему помешать, но только сама пострадала. Он схватил острую бритву.

Ратлидж выругался.

— Отлично! Встречаемся на месте!

Он завел мотор и сел за руль. Грили развернул коляску и приготовился следовать за ним.

Ратлидж ехал быстро, взметая по обочинам снежные вихри, талую воду и грязь.

Неужели это все притворство? А может, Робинсон не вынес напряжения и горя?

Хэмиш сказал: «Если он порезал девушку, какое уж тут притворство!»

— Чтоб ему! — ругался Ратлидж. — Другого места и времени не нашел. Мог бы хоть подождать, когда его детей предадут земле! Соблюсти приличия.

Но горе каждый переживает по-своему, а Робинсону довелось поучаствовать в кровавых сражениях, а потом побыть в плену. Вернувшись домой, он узнал, что жена и дети по каким-то причинам его забыли. Теперь они мертвы. И он не может найти себе места.

Хэмиш проворчал, как будто соглашаясь с мыслями Ратлиджа: «Война нас изменила». За его простыми словами крылась бездна страданий.

Дверь черного хода стояла нараспашку. Изнутри доносились взволнованные голоса. Ратлидж широким шагом пересек двор.

Хэмиш, голос которого казался сейчас особенно гулким, сказал: «Она не пострадала…»

Войдя на кухню, Ратлидж сразу ощутил запах страха и более резкий запах горелого хлеба. У него защипало глаза. На полу была лужа крови. Рядом валялись осколки разбитых чашки и блюдца. Он невольно вспомнил другую кухню, которую видел меньше часа назад, и мужчину, который старательно оттирал пятна крови со стен.