Сокровище Голубых гор - Эмилио Сальгари

К обществу могут принадлежать представители различных племен, даже враждующих между собой. Когда членам этого общества приходится встречаться на поле сражения и один из них бывает ранен, то, если он докажет победителю, что принадлежит к обществу дук-дук, его, вместо того чтобы добить и съесть, стараются вылечить и потом отпускают в родное селение, а если он умрет, тело его с почестями отправляют туда же для погребения.

Самый символ дук-дук хранится только у вождей, принадлежащих к обществу; эти вожди объявлены табу, то есть священными и неприкосновенными, как самый символ. У них хранится и знамя общества. Различные племена имеют и различные символы, обладающие, однако, одинаковой силой.

По странной случайности, племя людоедов нуку, направленное Рамиресом против Ульоа и его спутников, принадлежало к обществу дук-дук, символом которого служили три ноту. Поэтому можно представить себе, какое впечатление должен был произвести вид этого символа в руках Ульоа на тех, которые собирались убить капитана и всех его спутников.

Дикарь, украшенный серьгами, подошел к Ульоа и почтительно сказал ему на наречии племени крагоа:

— Белый вождь, приказывай. Все племя нуку будет повиноваться тебе, потому что ты имеешь табу.

— Хорошо, — произнес Ульоа. — Прежде всего, скажи мне, почему ты со своими людьми находился на стороне моего белого врага?

— Потому что этот белый показал нам такое же, как и у тебя, табу, и мы не могли ослушаться его. Наш старый вождь, у которого я был помощником, вздумал было сказать слово против того белого, но тут же был убит молнией из такой же вот палицы, — и он указал на карабин Ульоа. — После этого белый сам себя объявил нашим вождем и сказал, что он — Дух моря. К тому же, сопровождавшие его воины племени кети угрожали истребить нас всех, если мы не подчинимся белому вождю. Мы были так напуганы всем этим, что не посмели даже отомстить за смерть нашего вождя.

— Где же теперь кети? — спросил Ульоа.

— Вчера куда-то ушли.

— Но, быть может, скоро возвратятся?

— Этого не могу сказать тебе, великий вождь, — не знаю, — тоном сожаления проговорил нуку.

— Если они возвратятся с враждебными намерениями, то я буду защищать тебя и твое племя, — заявил Ульоа.

— Благодарю тебя, вождь, — отозвался дикарь — Я вижу, что ты — великий воин, потому что не побоялся убить нашего самозваного вождя, значит, твое обещание защищать нас против наших врагов кети — не пустые слова. Просим тебя быть великим вождем всего нашего племени, но не самозваным, как тот, а по нашему собственному желанию.

— Вот тебе и раз! — со смехом вскричал Ульоа, оборачиваясь к своим молодым спутникам. — Нежданно-негаданно я вдруг попадаю в вожди, то есть, собственно говоря, в короли дикарей.

— Как! Разве они предлагают вам корону? — в один голос спросили удивленные молодые люди.

— Да, нечто в этом роде. Племя нуку предлагает мне быть его великим вождем, то есть неограниченным властителем.

— Ну и что же, вы отказались?

— Нет. Нужно обдумать это неожиданное предложение… Но представить только себе: я — король людоедов!

— Так что же из этого? — возразил Бельграно. — Наш отец был ведь королем племени крагоа, почему же вам не сделаться королем нуку?

— Так вы советуете мне принять это предложение?

— Конечно! Ведь нужно иметь в виду, что нам необходима сильная помощь для того, чтобы вырвать наше сокровище из рук негодяя Рамиреса. На его стороне остались кети, а у нас будут нуку и крагоа, следовательно, наши шансы в борьбе с ними будут сравнительно уравновешены, несмотря на то что у него есть белые помощники, которых у нас нет… Кстати, нам необходимо скорее выручить Ретона и Эмилио.

— Да, да, это наша главная обязанность! — подхватил Ульоа. — Хорошо, сейчас посоветуюсь с нашими темнокожими друзьями, а потом, благословясь, и перейду, по примеру Цезаря, Рубикон.

И он обратился за советом к канакам. Оба дикаря, в свою очередь, горячо стали уговаривать его не отказываться от предложения нуку.

— Я согласен быть вашим вождем, — громко объявил он, обернувшись к нетерпеливо ожидавшим его ответа представителям племени нуку.

Услышав это, дикари пришли в неистовый восторг и, в честь этой великой радости, тут же предложили устроить пилу-пилу, а потом съесть убитого их новым повелителем самозваного вождя. Но Ульоа поспешил отговорить своих новых подданных от такого намерения, строго объявив им, что белые не могут допускать при себе ничего подобного из опасения прогневать «духов моря и гор».

От такого разочарования лица дикарей несколько вытянулись, но делать было нечего: воля вождя была непреложным законом. Со вздохом сожаления нуку оставили лакомую закуску крысам, кишмя кишевшим на острове.

Во главе со своим новым властителем, выслав вперед разведчиков с приказанием высмотреть, нет ли на пути засады, нуку двинулись через лес по направлению к югу, освещая дорогу — наступил уже темный вечер — факелами из ниаули.

Два часа с лишком продолжался переход по запутанным тропинкам девственного леса. Наконец отряд выбрался на обширную поляну, окаймленную высокими ниаули, под сенью которых ютились небольшие хижины, сплетенные из ветвей одного гибкого дерева, обмазанные тиной и покрытые широкими пальмовыми листьями. Каждая из хижин была очень ловко прилажена к стволу дерева, служившему ей надежной опорой.

Ответив на окрики ночных сторожей, отряд в глубоком молчании вступил в селение, обитатели которого мирно спали. Нового вождя и его спутников провели к хижине, отличавшейся от других гораздо большими размерами и окруженной с трех сторон крепким палисадом; четвертая сторона примыкала к четырем ниаули.

— Вот твое жилище, великий вождь, — почтительно проговорил старший дикарь, вводя Ульоа с его спутниками в хижину. — Завтра будем праздновать твое избрание большим пилу-пилу. Канаки, если пожелаешь, могут остаться при тебе. Спокойной ночи!

Когда он удалился, путешественники стали с любопытством осматривать при свете двух оставленных им факелов свое новое помещение. Оно оказалось очень просторным и довольно чистым. На полу были постланы пестрые, искусно сплетенные из мягкой морской травы циновки, служившие постелями. По стенам были расставлены большие глиняные сосуды со свежей водой и разными отборными плодами. У задней же стены, образуемой стволами четырех деревьев, красовалось нечто вроде большой вазы, наполненной черепами съеденных на пилу-пилу врагов.

Подкрепившись кокосовым молоком, усталые путешественники тотчас же улеглись спать. Канаки с Гермозой устроились около входа. Все сразу заснули.