Школа строгого режима, или Любовь цвета юности - Наталья Штурм

– У меня есть основания предполагать, что это сделал кто-то из вашего класса. Пока я не узнаю, кто это сделал, я не смогу проводить у вас уроки. Прошу прощения у тех, кого расстроил. Но по-другому быть не может.

И Соломон ушел.

Класс рыдал. Учителя обожали. Мы гордились, что нам преподает великий педагог. Предположить, кто это сделал такую мерзкую подлость, было невозможно. Потому что именно Соломон был ближе всех к своим ученикам, именно он стимулировал нас творить, развиваться, думать и учиться. Уже взрослые его ученики признавались, что спустя годы уроки Соломона продолжают влиять на их поступки и мысли. Многие вообще поступали в эту школу только потому, что в ней преподавал Лев Соломонович. То, что он отказался вести у нас уроки, было трагедией для всего класса.

– Кто? Кто это сделал?! – Все задавали друг другу один и тот же вопрос. Но видимо, риторический. Потому что сразу стало понятно – или этот человек не из нашего класса, или он никогда не признается.

Все ученики ходили мрачные и раздраженные. Да, мы могли хулиганить, проявлять характер и эгоцентризм, но подлецом никто из нас не был. То, что случилось, было выше понимания. Этот поступок был пропитан злобой и ненавистью. Среди нас таких людей не было! И что парадоксально – подобных гадостей не писали никому: ни злой Сове с ее неактуальной математикой, ни историчке, преподающей субъективную историю. Написали всеми любимому педагогу, добрейшему человеку, который всю жизнь отдал ученикам и литературе.

Половина класса перестала ходить в школу. Целыми днями мы, сидя по домам, перезванивались друг с другом, пытаясь выяснить, кто же это сделал. Уже неделю в классе не было уроков литературы. Было неинтересно. И еще очень, очень стыдно…

Едва я положила трубку, проговорив часа два с Настей, позвонил Марк.

– Что делаешь? – спросил он.

Я вздохнула:

– Да ничего не делаю, Маркуш… Сижу, готовлюсь к зачетам, а в голове пустота…

Марк засмеялся:

– Я помню твои стишата, которые ты химии посвятила…

– Это какие? – напрягла я память.

Марк процитировал:

– «Сижу я раз на химии, от скуки в синем инее, а в голове железный лом: мы изучаем жидкий хром». Помнишь?

Я невесело улыбнулась:

– Да, я каждому уроку посвящала стишата. Чтобы всем весело было. Только теперь не до веселья.

Марк ухмыльнулся:

– Я тоже думал, что будет весело…

– Это ты о чем? – замерла я.

– Я тебе скажу по секрету, только ты никому об этом не говори. Ладно? Это я написал стих Соломону и подкинул ему в портфель.

Я задохнулась от ярости. Марк?.. Это сделал Марк! Но зачем? Как он мог?!

– Ты дурак, мерзавец! Ты… ты… сумасшедший! Зачем?

Марк вкрадчиво заговорил:

– Видишь ли, подруга, я так вижу. Это мое мнение. И я его выразил. Помнишь, как Соломон отнесся к моему сочинению по «Преступлению и наказанию»? Помнишь, как он меня унизил перед всем классом, назвав страшным человеком?

– Он не называл тебя страшным человеком, он сказал, что его пугает твоя точка зрения! – вспомнила я.

Марк ответил тут же:

– А мне это не понравилось. Раз я такой нехороший, тогда логичны мои поступки. Правильно? Значит, именно я должен был исполнить эту неблагодарную миссию. Публично высказать свое мнение. Просто я не ожидал, что это получит такой резонанс.

– Ты должен завтра же признаться в том, что натворил! – категорично заявила я.

– Нет. Этого я никогда не сделаю. Истеричные барышни, героически настроенные парни… Зачем мне эти эмоции? Сделал и сделал, пройдет еще неделя, и все забудут про этот инцидент. А уроки он не имеет права срывать. Зарплату же получает!

– Он мой любимый учитель! Зачем мне твои откровения?! Рассказал бы Женьке. – Я отчаянно пыталась понять, как мне вести себя дальше.

– Женька из другого класса. И я ему не доверяю, как тебе.

И тут я поняла, зачем он рассказал о своем поступке именно мне.

– А ведь ты специально создал такую интригу. Чтобы посмотреть, как я поступлю? Кого выберу? Любимого педагога или близкого друга? Так?

Марк помолчал и небрежно бросил:

– У каждого свой кодекс чести. Да, существует десять библейских заповедей. Не убий, не сотвори себе кумира – и так далее… Но безгрешных людей нет, как мы знаем. Поэтому каждый человек, помня о заповедях, придумывает свой упрощенный свод правил и законов, по которым живет. Чем он может поступиться, а чем – никогда. Ты ошибаешься, я ни на секунду не сомневаюсь, что ты не выдашь меня. А рассказал я тебе просто потому, что горжусь своим поступком. Вот и вся хрень.

Мы попрощались.

Перед станцией метро «Колхозная» всегда толпится много народу. Висят телефонные аппараты, все кому-то звонят.

Шустрый парень в адидасовской куртке без лишних слов спрятал в карман рубль, снял трубку таксофона и набрал нужный номер.

– Здравствуйте! Вы меня не знаете. Меня просили передать. Пожалуйста, зайдите завтра в десятый «Б» и скажите: «Я знаю, кто это сделал. Если этот человек не трус и отвечает за свои слова, он сейчас встанет».

– Спасибо, – ответили на другом конце провода.

На следующий день в конце урока математики к нам в класс вошел Соломон.

Класс радостно загудел.

– Когда снова будет литература? Пожалуйста, вернитесь к нам! Мы-то в чем виноваты? – галдели вразнобой.

Соломон попросил Агриппину оставить его наедине с учащимися. Сова вышла. Учитель выглядел абсолютно спокойно и уверенно. Хотя лицо осунулось, видно было, что он очень переживает случившееся.

– Ребята, мне тоже хочется как можно скорее поставить точку в этой истории. Я знаю, кто это сделал. Пусть этот человек наберется мужества и признается перед всеми. Я жду.

Воцарилась мертвая тишина. Все боялись пошевелиться, чтобы не подумали на него. Эмоциональный накал достиг того апогея, когда не признаться было невозможно.

– Это сделал я! – Марк Горный с пылающими щеками вскочил из-за парты. Он не был спокоен, но был абсолютно уверен в себе. И чувствовал себя героем. – Это я сделал, – повторил он уже спокойнее и пафоснее, смотря прямо в глаза Соломону.

– А я знаю, что ты, – просто ответил учитель. – С этого дня ты больше не будешь посещать мои уроки. Экзамены у тебя тоже будет принимать другой педагог.

Марк собрал учебники и, не прощаясь, вышел из класса.

– Ребята, завтра урок литературы пройдет по расписанию. Потом факультатив. Будем наверстывать упущенное. До свидания. – Соломон дошел до двери, взялся за ручку и, ни на кого не глядя, тихо сказал: – Спасибо…

Едва он вышел, в класс прошлепала… рыдающая Сова! Вот уже чего никто не ожидал, так это то, что Агриппина, оказывается, умеет плакать.