Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

При более близком знакомстве оказалось, что человек, который принимал его на «явке», оказался капитаном Николаем Сахаровым, сыном генерала от кавалерии Владимира Викторовича Сахарова, павлона, в Японской войне бывшего начальником штаба у Куропаткина Первую мировую войну Сахаров-старший начал во главе армейского корпуса, став вскоре командующим 11-й армией. После февраля 1917 года помощника августейшего главнокомандующего армиями Румынского фронта оставили только членом Александровского комитета о раненых.

Во время Гражданской войны бывший командарм, отказавшись от «активной жизненной позиции», проживал в Крыму. Там он в 1920 году был захвачен «зелеными» и, как царский генерал, расстрелян.

Среди «учредителей» подпольной организации оказались русский военный агент (атташе) полковник Генерального штаба Б. А. Палицын, ротмистр Д. Б. Болотовский, подпоручик П. П. Ступин (переводчик при американской миссии в Яссах), служащий Земскою Союза Поздняков, местный политический деятель В. Д. Янчевецкий, называвший себя «интернациональным революционером», но убежденным противником большевиков.

Показательно было то, что среди учредителей не оказалось ни одного известного в войсках Румынского фронта человека, скажем командира полка или артиллерийской бригады. Уже одно это вызывало у фронтового офицерства некое недоверие к подобным подпольным (негласным) организациям. О таких учредителях обычно говорили:

— Это не военные вожди… Говорунов нам хватает среди комиссаров Керенского и своих комитетчиков…

Организация была создана недавно, никакой реальной силой не обладала. Единственным ее успехом было получение от французских представителей в Яссах всеми правдами и неправдами двадцати тысяч румынских лей на свою деятельность.

Дроздовский, получивший от генерала от инфантерии Щербачева документы (распоряжение штаба Румынского фронта) на формирование 1-й бригады русских добровольцев, отказался от стиля работы ясских конспираторов, которым так и грозило остаться в прежнем «узком кругу». Он твердой рукой подчинил себе всю деятельность организации. От бутафории не осталось и следа. Первым его шагом стала «легализация» антибольшевистского военного подполья в пределах фронтовой черты.

— Мы берем на себя бремя спасения фронта, русской армии и России. Поэтому мы должны заявить о себе открыто, а не скрываться от своих же по духу людей на конспиративных квартирах.

— Тогда нам придется столкнуться с солдатскими комитетами и местными социалистами.

— Они не пойдут на столкновение, если увидят в нас реальную силу.

— Но военной силой даже в сотню штыков мы пока не обладаем.

— Они у нас будут, эти штыки. И довольно скоро. А пока наша сила в начале открытого набора добровольцев.

— А если комитеты применят против нас силу?

— Не применят. Яссы не Петроград, а Румынский фронт не петроградский гарнизон, который не желал пополнять собой маршевые роты…

Имея на руках небольшую сумму денег, Михаил Гордеевич решился снять дом номер 24 на улице Музилер в Яссах. Этот дом вскоре получил большую известность тем, что здесь открылось Бюро записи русских добровольцев, которое, как организация Белого движения, действовало совершенно открыто.

Если Щербачев старался всячески маскировать деятельность фронтового штаба по формированию частей русских добровольцев, то полковник Дроздовский от прикрытия своей деятельности в Яссах отказался сразу. О работе бюро он широко оповестил войска фронта через публикации в газетах «Русское слово» и «Республиканец».

Однако установить надежный, устойчивый контакт с подпольной Алексеевской организацией ему не удалось. Посланцы бывшего Верховного главнокомандующего России генерала от инфантерии М. В. Алексеева или арестовывались местными Советами на железных дорогах, или по каким-то другим причинам не могли добраться до Ясс Да и достоверной информации с Румынского фронта Алексеев, по сути дела, не имел.

Но благодаря первым контактам с алексеевцами Дроздовский знал, что военные силы Белого движения будут собираться на Дону. Там войсковой атаман донского казачества Каледин, прославленный командующий брусиловской военной армией, объявил себя противником советской власти. Там, на Тихом Дону, уже прозвучали первые выстрелы Гражданской войны.

Открытая вербовка добровольцев быстро дала свои результаты. Первыми стали записываться в дроздовскую бригаду офицеры-фронтовики, которые в своих частях из-за полярности взглядов на происходящее в России стали сперва париями, а потом изгоями. Такие офицеры, в своем большинстве младшие, охотно покидали полки и бригады и пробирались как могли в Яссы.

Однако далеко не все из них хотели задержаться в Яссах. Многие желали поступить в добровольческие части, которые формировались на Дону, в городе Новочеркасске. О содействии их отправки с фронта на Дон Дроздовский имел первоначальную договоренность с Алексеевской военной организацией.

Все же Михаил Гордеевич в личных беседах с такими офицерами сумел уговорить многих остаться здесь, чтобы на этой российской окраине начать борьбу за ценности старой России. Начальная же военная ячейка будущей добровольческой бригады сложилась так.

В первый же день работы Бюро записи капитан Федоров сообщил Дроздовскому, что в Яссы прибыла группа решительно настроенных офицеров-артиллеристов и что он уже договорился о встрече с ними. Встреча состоялась в тот же вечер.

…Постучавшись и войдя в гостиничную комнату первым, капитан Федоров обратился к офицерам, вставшим навстречу ожидавшимся гостям:

— Разрешите, господа, представить вам начальника 14-й пехотной дивизии. Его рекомендует вам лично генерал Щербачев.

В ответ капитан Нилов, бывший за старшего, сказал:

— Очень приятно. Мы — офицеры 61-й артиллерийской бригады. Прибыли вчера в штаб фронта.

— Полковник Дроздовский, Михаил Гордеевич, — представился им офицер с нашивкой о ранении, пришедший с Федоровым.

С минуту артиллеристы и гости заинтересованно рассматривали друг друга. Дроздовский первым нарушил молчание:

— В бригаду возвращаться не думаете?

— Нет. Бригады, как воинской части, больше не существует. Каждый день кто-то, и не один, дезертирует из части. Бросают винтовки, пушки и уходят домой, не таясь, днем.

— А что солдатский комитет? Там же есть офицеры?

— Комитет сам если не сегодня, то завтра уйдет с фронта Офицеры в нем — все прапорщики военного времени, из мещан. Овеяны революционным духом, солдат боятся.

— Вы твердо решили пробираться на Дон? К генералу Алексееву, к корниловцам?