Собрание Стихотворений - Сергей Соловьев

VIII.РАУТЕНДЕЛЕЙН[144]

Я стал на братьев непохожим,Людские позабыл труды,И мох зеленый стал мне ложемТрапезой — корни и плоды.

Шалаш соорудив под буком,Охотничий надевши плащ,Бродил я годы с верным лукомСреди глухих, еловых чащ.

Чего со мною не бывало!Все звери за меня брались.Не раз коза меня топтала,И грызла золотая рысь.

Я — весь одна живая рана —Из цепких вырывался уз.Плечо хранит клеймо капканаИ зуба волчьего укус.

На третье лето испытаний,Не могшему постигнуть тайн,Ко мне явилась на полянеЦаревна Раутенделейн.

Она была — как утро мая,Нежнее первого цветка,Живей, чем струйка ключевая,Как серна горная, легка.

Звенели, как лесные струи,Ее слова и смех живой,И были свежи поцелуи,Как первый ветер заревой.

Она сказала: «Я разрушуВсю казнь, творимую зверьми,Люби меня, отдай мне душу».И я ответил ей: «Возьми!

Возьми ее всю без изъятья,Я ждал тебя одну — года.Твой поцелуй, твои объятьяМеня пленили навсегда».

Она, младенчески ликуя,Припала грудью мне на грудь,Не разрывая поцелуяИ медля губы разомкнуть.

Казалось, первым из сокровищЯ обладал. Но лес восстал,И целый хор лесных чудовищНеистово заскрежетал.

И, вдруг ужаленный ехидной,Я в пропасть рухнул. Я, как труп,Лежу в крови, и мне не видноНи глаз твоих, ни милых губ.

IX. ТАТЬЯНИН ДЕНЬ (Октавы)[145]

Татьянин день! знакомые, кузины —Объехать всех обязан я, хоть плачь.К цирульнику сначала, в магазиныНесет меня Плющихинский лихач.Повсюду — шум, повсюду — именины,Туда-сюда несутся сани вскачь,И в честь академической богиниСияет солнце, серебрится иней.

Сквозь шум мужских и женских голосовТвой детский смех я слышу из передней.Всё тот же он, как несколько часовТому назад, в минуту страстных бредней.Сдирая лед с замерзнувших усов,Вхожу, смущен, как черт перед обедней.«Как Вы бледны! не спали, верно?» — «Да».А взор ее сияет, как звезда.

И сладко мне лелеять наши тайны,И жаль, что чай смывает легкий след,И тает поцелуй необычайныйЕе цветущих уст. Его уж нет.Я взор ловлю и каждый вздох случайный.Не двое ль мы? Действительность, как бред,Уходит вдаль, и тонет взор во взоре.Пускай кругом шумит людское море!

Татьянин день! О первый снег и розы,Гвоздик и ландышей душистый куст.О первые признанья, клятвы, слезыИ поцелуй оледеневших уст.Уж близко утро, синие морозыСжигают высь, звенящий город пуст.Последний вздох над лестницею темной…Порыв любви, божественно-нескромный.

X. ПРОСТИ

Прости! окончен тяжкий годЛобзаний страстных и могил;Пришел, должно быть, мой чередПризнаться, что не стало сил.

Так любят в жизни только раз:Отец и мать, и отчий домТы мне была. В последний часТы не подумала о том?

Прости! какое море мук,Какое пламя, яд и кровьТаит единый этот звук,Звук, отпевающий любовь.

Кто осквернит твои уста?Кому — твоя святая грудь?Младенец мой, везде, всегдаЗа всё благословенна будь!

Так близко счастье, и ужельЯ одинок уже навек?Я ухожу в мою метель,В холодный ветер, ночь и снег.

XI. «Да, ты права, я сильно постарел…»

Да, ты права, я сильно постарелЗа этот год, он десяти годамРавняется: сначала тучей стрелЛюбовь пронзила сердце мне, а тамЗа гробом гроб и язвы тайных мук.Измученный, не покладая рук,Я всё иду к намеченной мете,Но даль темна, и силы уж не те.

Я б не поверил год тому назад,Что через год ты будешь уж не та:Так светел был твой непорочный взгляд,Так нежны полудетские уста,Так ты любви всецело отдалась,Так отдаются в жизни только раз…Мне странно, что я столько перенес,Что на тебя могу смотреть без слез.

Тебе ясна души моей тоска,Так тщательно таимая от всех.Не лгу тебе, ты слишком мне близка.Зачем же эта злоба, этот смех,Всё сердце мне повергнувшие в ад.Я пред тобой ничем не виноват,Не думал я, что так бессильна тыПред властью дней и ядом клеветы.

Но нет, но нет: душа полна любви,Она верна тем голубым ночам,Когда я кудри целовал твои,Бегущие волнами по плечам,Когда я был моей малютке люб,Когда твоих полураскрытых губКасался я в порхающем снегу.Нет, разлюбить тебя я не могу.

Я не могу сказать «прости» всему,Чем долго так душа моя жила,Я не могу вернуться в злую тьму,Откуда ты так властно извелаМеня любовью чистою твоей.…………………………………….

XII.ЛИТВА

«Боярин! Боярин! о чем ты загрезил? кудаГлядишь ты печально, из рук уронив повода?»— «Кручины моей не поймешь ты, мой верный слуга;Давно мне постылы родные леса и луга:Там, в синей дали, за лесами, как сон наяву,Белеет дорога, и эта дорога — в Литву.Туда полечу, опоясавши дедовский меч,Туда, где уж боле не слышится русская речь,Где пашут волы на чужих, незнакомых полях,Где в темной корчме веселятся венгерец и лях,Где кости гремят и веселые кубки шипят,Где в небе синеют вершины далеких Карпат.Туда, где свой гроб покидает алкающий труп,Где бледные лица с сомнительной алостью губ,Где бродит монах, по ночам, на дорогах глухих,Где путник ночной бережется безумных волчих…Там — тоже весна. Там фиалки цветут на лугах,Поет соловей под тенистою липой, и — ах! —Там сердце одно расцветает, как ландыш лесной,И хочет любить и дышать голубою весной.Прости, мой слуга, господина без страха покинь,Уж ветром весенним лицо мне ласкает Волынь».— «Боярин! Боярин! тебе не вернуться назад,Истлеет твой труп у подошвы далеких Карпат…Сладка упырям молодецкая русская кровь».— «Мечом и крестом завоюю весну и любовь».

XIII.ПРЕДКАМ КОВАЛЕНСКИМ

Не ваша ли кровь, как огонь, разливается в жилах?В далеком потомке нежданно волнуетесь вы,О предки мои, что столетия спали в могилахРодимой Литвы?

Вы, летевшие в битву, едва раздавалась команда,Обагрявшие кровью Дуная святые струи,Блестящей толпой окружавшие трон Фердинанда,О предки мои!

Литовские графы, я чую ваш дух непреклонный,И гордая радость во мне заиграла ключом,При виде фамильного льва с золотою коронойИ с синим мечом.

О гении рода, врагов моих злых истребите,Как ветер осенний срывает с деревьев листву,Сомкните щиты надо мною, и благословитеМой путь на Литву.

РОЗЫ АФРОДИТЫ[146]

Блажен, кто замечал, как постепенно зреютЗлатые гроздия, и знал, что, виноградСбирая, он выпьет их сладкий аромат.

Фет

I. ПАРИС[147]

Еще вчера шел дождь, и море было серо,А нынче целый день сияет небосклон,Хранима Эросом, плывет моя триэраВ божественный Лакедемон.

Уже который день, не покидая вёсел,Гребут товарищи, морскую зыбь деля.Для сна и отдыха ни разу я не бросилИз рук скрипучего руля.

Струятся с гор ручьи растаявшего снега,Мне треплет волосы душистый ветр весны.Какая слышится ликующая негаВ журчанье вспененной волны!

Не страшен мне ваш гнев, кичливые Атриды.Мой жребий царственный открылся мне в тот день,Когда я пас стада в лугах родимой Иды,Свирелью прогоняя лень.

Напрасно Азии великую державуСулила Гера мне; во всех сраженьях верхАфина прочила: и почести, и славуЯ с равнодушием отверг.

Но тут, сорвавши с плеч пурпуровую хлену,«Ты вкусишь радости, доступной лишь богам, —Киприда молвила, — я дам тебе Елену».И я упал к ее ногам.

Ни слезы матери, ни отчие сединыНе задержали путь. Во прахе и кровиПусть рухнет Илион! Всё, всё за миг единыйЕе божественной любви!

Приама древнего прими благословенье.Уже чертог — в цветах, готов венчальный хор,И нежных ног твоих зовет прикосновеньеФиалка ионийских гор.

Остановись, ладья! Как с птичьего полета,Я вижу весь узор таинственной судьбы.Привет вши, тростники священные Эврота,Палестры мраморной столбы.

Кто эта женщина, прелестная, как нимфа,Стоит в кругу подруг, поднявши диск златой?В кудрях ее — венок из роз и гиакинфа…Погибни, Илион святой!

1910. 1 марта, Геленджик