Ты только для меня - Ульяна Николаевна Романова

немного оттаял по отношению к Карине и реже спрашивал про отца, все больше времени проводя с Климом, который подолгу мог что-то Лешику рассказывать.

И чем спокойнее со стороны выглядела наша жизнь, тем сильнее я напрягалась, зная, что это лишь затишье перед бурей…

Глава 24

В то утро ничего не предвещало беды. Я проснулась почти умиротворенная, нежась в крепких объятиях еще спящего Дэна. Приоткрыла глаза, чувствуя, как под ладонью размеренно и спокойно бьется его сердце. Провела указательным пальцем по груди, все еще до конца не осознавая, что этот мужчина – мой! И что он испытывает чувства ко мне.

Я никогда и не надеялась найти свою вторую половину, почти перестала ждать подарков от судьбы, желая только обрести спокойную жизнь. Считала, что загадывать больше – нахальство. Только бы нас избавили от угрозы, нависшей над головой. И каждый Новый год под бой курантов я просила только одно – найти способ выпутаться из проблем.

Дэн… Казалось, он стал частью меня. Большой и неотъемлемой. Я уже не представляла жизни без него. Без спокойного голоса и прищура зеленых глаз. Без объятий до нехватки воздуха, когда мы спали. Без язвительных замечаний, когда я делала что-то не так… Одно его присутствие рядом придавало силы бороться дальше и не опускать руки.

Он делал для меня невозможное, а мне так хотелось что-то дать взамен. Поэтому я просто всеми силами старалась сделать нашу жизнь в этом загородном доме максимально комфортной. Начиная от быта и заканчивая собственным поведением. Перестав язвить и закрываться. Давая столько нежности и заботы, сколько была способна.

Невесомо поцеловала Дэна в плечо и тихонько поднялась. Оделась и спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак.

В кухне за столом уже сидел Макс. Закинув ногу на ногу, он пил кофе и смотрел в окно. Бросил на меня короткий взгляд и снова вернулся к своему излюбленному занятию – изображать памятник самому себе.

– Доброе утро, – вежливо произнесла я, не слишком надеясь на ответ.

– Доброе, – неожиданно ответил Макс.

Голос у него был приятный, словно обволакивающий, с едва слышной хрипотцой.

Я молча подошла к холодильнику и вытащила все, что нужно для омлета. Разложила продукты на столе и сильно удивилась, когда Макс взял второй нож, разделочную доску и принялся помогать мне резать овощи.

– Макс, можно вопрос? – решилась я.

Мой собеседник только согласно кивнул головой: мол, ты спрашивай, а я подумаю, стоит ли отвечать.

– Насколько у нас все плохо?

Молчун подумал несколько мгновений и ответил:

– Дэн разберется.

– Как? – скосила на Макса глаза, опершись ладонями о столешницу.

– Он знает, что делать.

Кажется, у Макса в это утро было отличное настроение.

– А если что-то пойдет не так? Если с ним… – осеклась и сжала горло ладонью. Подобное я не могла даже произнести вслух.

– Мы прикроем, – просто ответил Макс и впервые за все время его взгляд из равнодушного превратился в сочувствующий.

Я глубоко вздохнула, отгоняя плохие мысли, и поблагодарила:

– Спасибо.

Не за себя. За Дэна.

Макс только кивнул, продолжая нарезать овощи. Мы вместе шустро пожарили омлет и сделали бутерброды. Но позавтракать в то утро нам не удалось.

Когда я расставляла тарелки, в кухню вошел Дэн. Я с порога почувствовала его напряжение. Он прищурил глаза и крепко сжал губы, глядя на меня.

– Мне нужно уехать ненадолго, – невозмутимо сообщил Грозовский.

– Куда? – испугалась я. Сделала несколько шагов в его сторону, обняла за шею и заглянула в глаза снизу вверх.

– По делам.

Дэн вздохнул, заключая меня в объятия, уткнулся носом в макушку и глубоко вдохнул. Краем глаза я заметила, как напрягся Макс и как изменился его взгляд. Ноги подкосились, и я испуганно прошептала:

– Дёня, давай просто уедем, пожалуйста. Не нужно никуда уходить. Давай прямо сейчас купим билеты куда-нибудь. Пожалуйста!

Кажется, я скатывалась в банальную истерику.

– Снежинка, – Дэн легонько встряхнул меня за плечи, – отставить панику! Я скоро вернусь.

– Не уезжай, – простонала я. – Или возьми меня с собой.

– Я просто съезжу по делам и вернусь, – поймав мой взгляд, Дэн добавил в голос металла: – А ты жди меня здесь. И не балуй, поняла?

– Да, – я склонила голову, стараясь успокоиться. Поджилки тряслись, а в глазах потемнело от нехорошего предчувствия. – Ты торопишься?

– Да, – бросил Дэн, нежно прикоснулся к моим губам своими и, посмотрев напоследок мне в глаза, ушел искать Ивана и Клима.

Тройка мужчин одевалась в гостиной, почти не скрывая нервозности. Иван ругался сквозь зубы, а Клим просто растерянно натягивал верхнюю одежду.

Что, мать вашу, произошло?!

Спустя несколько минут от наших ворот отъехали два черных внедорожника. С нами снова остались Макс и Саша. Оба мастерски умели скрывать свои эмоции, но в глазах каждого сквозила озабоченность.

Я же просто опустилась на большой диван в гостиной, спрятав лицо в ладони и старательно сдерживая порыв побежать вслед двум машинам. Или расплакаться навзрыд от переполняющей паники.

На первый этаж спустились Карина с мамой.

– Снежок, что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась мама, садясь рядом. Обняла меня за плечи и прижала к себе.

Я же просто легла ей на колени и прикрыла глаза, из которых самопроизвольно текли слезы.

– Снежка! – ахнула Карина, усаживаясь на корточки возле меня.

– Я так больше не могу, – всхлипнула я и, расслабившись в объятиях мамы, дала волю слезам.

– Все будет хорошо, – шептала мама, поглаживая меня по голове.

Завтрак был благополучно забыт. Казалось, что в гостиной от всеобщего напряжения скоро начнут сверкать молнии. Даже веселый и разговорчивый Саша молча смотрел в окно, барабаня пальцами по коленке. И это меня добило!

Не выдержав накала, я ушла в нашу с Дэном комнату. Бродила из угла в угол и молилась. Неистово молилась, чтобы он ко мне вернулся. Чтобы все, что с нами происходило, поскорее закончилось. А потом просто спряталась под одеяло и ревела навзрыд, кусая подушку, чтобы никто не услышал.

Карина с мамой заглядывали в комнату, но мне физически тяжело было переносить их сочувствующие, полные боли взгляды. Они поняли меня правильно…

Я лежала, невидящим взглядом пялясь в потолок, обессиленная и выжатая. Эмоций не осталось, только тянущая боль в груди и предчувствие чего-то неладного.

Ни поздно вечером, ни ночью Дэн не приехал. Не было и Клима с Иваном. Мне казалось, что я схожу с ума. Неизвестность – самая ужасная пытка.

Ближе к утру, когда весь дом уже спал, я с трудом поднялась с постели и, пошатываясь, отправилась на первый этаж, чтобы выпить воды. И