Новгород и Ганза - Елена Рыбина

Начиная с середины XIV столетия, сохранилось немало документов, свидетельствующих, что часть общественной казны св. Петра шла на покрытие посольских расходов. Все посольства, направляемые в Новгород для решения разных спорных вопросов и заключения торговых соглашений с ним, должны были оплачиваться самими купцами. В частности, на посольство 1371 г. Любек субсидировал 1000 марок, которые впоследствии требовал от ливонских городов и немецких купцов в Новгороде. На посольство 1392 г. Любек израсходовал 1684,5 любекской марки, значительную сумму на это посольство истратил также Висбю, который еще спустя 20 лет после названного посольства требовал от немецких купцов ее возврата.

Для возмещения расточительных расходов по организации посольства 1392 г. и восстановления дворов после пожаров 1385 и 1399 гг. и вообще возобновления конторы после долгих лет торговой войны на ливонском съезде 1392 г. было принято решение увеличить налог еще на 1/4 процента и взимать с каждых 100 марок не 1 фердинг (1/4 процента), а полмарки серебра (т.е. 1/2 процента). Новый налог следовало собирать до тех пор, пока не будут компенсированы расходы любчан, готландцев, всех ливонских городов, а церковь и дворы отремонтированы.

Немецкому купечеству в Новгороде было предписано дважды в год посылать собранный налог и отчет о расходах в Дерпт; далее ливонские города должны были делить присланную сумму между пятью городами (Любеком, Висбю, Ригой, Ревелем и Дерптом) согласно той сумме, которую каждый из них истратил на дела купцов.

В 1403 г. новгородская контора, отправляя часть собранного налога в Дерпт, решительно заявила, что в дальнейшем налог будет употребляться только на строительство церкви и восстановление конторы. Этот шаг немецкого купечества был вполне оправдан, так как в указанное время купцов в Новгород приезжало немного, дворы после пожаров были разрушены и неоткуда было взять деньги на их восстановление.

В дальнейшем казна двора св. Петра пополнялась плохо. Постоянные пожары требовали возобновления хотя бы элементарной ограды вокруг дворов и укрепления стен и сводов церкви, чтобы было место для хранения товаров, что стоило немалых средств. В казне конторы их почти никогда не было, и руководство конторы вынуждено было брать деньги в долг на самые необходимые нужды. В связи с этим на общем собрании немецких купцов в Новгороде в 1423 г. было высказано предложение не делить остатки налога, а помещать их в ливонских городах, чтобы дворы освободились от долгов. В ответ на это общеганзейский съезд просил прислать отчет о финансовой деятельности за прошедшие 20–30 лет с указанием, сколько за это время было получено взносов и сколько истрачено на строительство, чтобы окончательно решить эту проблему. Впоследствии вопрос о налоге не раз обсуждался на ливонских и ганзейских съездах. В частности, в 1453 г. на съезде в Любеке был поднят вопрос о сборе средств, необходимых для организации посольства в Новгород: «А что касается расходов, то, поскольку у купечества в Новгороде не собраны деньги, заморские города полностью согласны с посланцами ливонских городов, что, начиная с предстоящей пасхи, в течение одного года нужно брать со всех ввозимых товаров со 100 любекских марок по 1 фердингу, а шкипера должны давать со своего груза. Когда этот год пройдет, то ливонские города должны написать магистрату Любека, сколько они собрали за этот год, и по этим данным нужно рассчитывать расходы. А названные деньги честно хранить до вышеназванного съезда».

Скра строго регламентировала не только весь распорядок жизни и быта немецких купцов, но и само ведение торговли. Особенно этим отличались IV и последующие редакции, содержащие разнообразные статьи о правилах торговли воском, мехами, тканями, вином, пивом (подробней см. перевод IV скры в приложении).

Условия проживания немецких купцов в Новгороде определялись, с одной стороны, интересами ганзейского купечества и принятым во дворе порядком, с другой — зависели от взаимоотношений с купцами и жителями Новгорода и от распоряжений новгородских властей.

Характер, правовые нормы и правила ведения торговли

Характер, правовые нормы, правила ведения торговли особенно хорошо документированы источниками для XIII—XV вв. Однако нет причин сомневаться в том, что основные торговые принципы типичны для всей средневековой торговли Новгорода начиная с X в.

Средневековая торговля имела посреднический характер, что с ранних пор отразилось в существовании в Европе крупных торговых центров с гостиными дворами, куда стекались товары из дальних земель и откуда они распространялись на соседние территории. Такими центрами в разные времена были Бирка, Сигтуна в Швеции, Хедебю, Любек в южной Балтике, Висбю на Готланде, Лондон в Англии, Брюгге в Нидерландах, Берген в Норвегии и другие. На протяжении веков подобным посредническим центром международной и внутри-русской торговли был Новгород, куда поступали товары из Византии, стран Ближнего и Среднего Востока, Средней Азии и древнерусских земель.

В свою очередь посреднический характер приводил к монополизму в торговле, поскольку тот или иной пункт становился центром торговли для большого региона. Собственно, монопольная торговля была характерной для всех торговых объединений, в том числе и Ганзы. Ганзейские города всегда стремились к монопольной торговле с Новгородом и поэтому старались исключить какую бы то ни было конкуренцию не только со стороны неганзейских купцов, но и внутри самого ганзейского товарищества. В связи с этим срок пребывания в Новгороде ограничивался одним сезоном, т. е. зимним или летним периодом. Правда, предусматривались возможные задержки купцов, но и в этом случае максимальный срок пребывания во дворах не должен был превышать одного года и дня, в противном случае купец лишался права посещать контору. Точно так же была ограничена стоимость ввозимых товаров тысячей марок и не больше. Купец, нарушивший это правило, лишался товара, который переходил во владение двора; кроме того, виновному запрещалось впредь привозить свой товар в Новгород. Эта мера была вызвана заботой о сохранении стабильных цен на ганзейские товары. Только в критической ситуации, когда ганзейская торговля стала приходить в упадок, города разрешили повысить стоимость товаров до 1500 марок.

Новгород в свою очередь запрещал ганзейцам поездки в другие города, дабы избежать конкуренции со стороны других купцов. Кроме того, в самом Новгороде ганзейцы могли торговать с купцами из иных городов и стран только при посредстве новгородских купцов. Монополизм новгородских купцов простирался и на деятельность князя, людям которого, согласно новгородско-княжеским договорам, запрещалось самостоятельно торговать с иноземными купцами: «А в Немецком дворе тобе торговати нашею братиею…».

Правила торговли новгородцев с иноземными гостями зафиксированы в торговых договорах и уставе Немецкого двора в Новгороде. Ограничения для ганзейцев устанавливались Новгородом не только в правилах торговли, городские власти стремились держать под контролем немецких купцов, чтобы обеспечивать доход своим гражданам, как купцам, так и другим сословиям, занятым обслуживанием иноземных купцов. Новгород владел монопольным правом доставки иноземных товаров за определенную плату по Неве, Ладожскому озеру и Волхову (рис. 26), а также с речных пристаней к иноземным дворам, Готскому и Немецкому. Даже отъезд немецких купцов из Новгорода целиком зависел от воли города, так как им было предписано пользоваться услугами только новгородских носильщиков при переносе товаров во дворы и обратно. Кроме того, ганзейские суда не поднимались по Волхову в Новгород, а оставались в устье Невы или у порогов (рис. 27), где происходила перегрузка товаров в новгородские ладьи, управляемые новгородскими лоцманами. Это правило облегчало новгородцам возможность задержания немецких купцов в Новгороде в случае необходимости, чем они неоднократно пользовались на протяжении всего периода торговли с Ганзой. Плата за переноску товаров с ладьи на иноземные дворы сначала была строго определена договором 1269 г.: 15 кун на Немецкий двор, 10 кун — на Готский. В IV скре плата за разгрузку товаров устанавливалась в 15 кун и не больше. Однако в XV в. новгородские носильщики самовольно назначали цены за разгрузку и погрузку товаров, что вызывало постоянные нарекания со стороны ганзейцев. Кроме того, немецкие купцы были недовольны и тем, что не имели права сами переносить свой товар, как это было заведено в ганзейских городах. В частности, при переговорах в 1436 г. одна из тем касалась новгородских носильщиков: «В первую очередь мы (послы — Е.Р.) говорили о носильщиках, которые переносят товары со двора на двор. Носильщики принуждают купцов, чтобы те платили им то, что носильщики требуют, и что бедные купцы не имеют права сами переносить свое имущество».