Человек из-под земли - Росс Макдональд

— К сожалению.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что втроем они были взрывоопасны! Разумеется, вы слыхали об их лос-анжелесской эскападе?

— Да. Не совсем понимаю только, кто был вожаком. Элберт?

— Так считали все. Он один состоял на учете в полиции. Но лично мне кажется, что это была идея Марты. И именно она вышла сухой из воды, — задумчиво добавила она. — Ну, если можно сказать так о вынужденном браке с немолодым мужчиной…

— А кто был отцом ее ребенка? Элберт Свитнер?

— Об этом спросите у Марты, мистер, — она сменила тему. — Элберт действительно умер? Марта говорила что-то такое по телефону…

— Он был зарезан вчера. И не спрашивайте меня, кто его убил, потому что я этого не знаю.

Она в смятении глядела на пол, словно зарезанный лежал у ее ног.

— Бедный Элберт! Немного он получил от жизни. Почти всю ее провел в заключении…

— Откуда вам это известно?

— Я старалась не терять его из виду. Честно говоря, — добавила она после минутного колебания, — он был здесь на прошлой неделе.

— Вы знали, что он бежал из заключения?

— А если и знала, что с того?

— Вы его не выдали…

— Я не слишком законопослушный обыватель, — в ее тоне прозвучала тень иронии. — Это был его третий срок, он должен был провести за решеткой практически весь остаток жизни…

— За что он сидел?

— За вооруженное нападение.

— При виде его вам не было страшно?

— Я никогда его не боялась. Я была поражена, но не испугана.

— Что ему было нужно? Деньги?

Она кивнула.

— Много я не могла ему дать. Я не продала ни одной картины за достаточно долгое время.

— Вы дали ему что-то, кроме денег?

— Немного хлеба с сыром…

Книжка в зеленой обложке все еще была у меня с собой. Я достал ее.

— Похожа на мою старую книгу… — сказала она.

— Это она и есть, — я показал ей экслибрис.

— Откуда она у вас? Разумеется, не от Эла Свитнера…

— Нет, косвенным образом от вашего сына.

— Он сохранил ее?

Казалось, ее пугал каждый осколок прошлого, от которого она отреклась.

— Очевидно, — я показал ей карандашные каракули на первой странице. Но я хотел бы, чтобы вы посмотрели вот на это, — я открыл книгу и вынул объявление. — Не вы ли дали это Элу Свитнеру?

Она взяла листок в руки и всмотрелась в него.

— Да, я.

— Зачем?

— Я хотела, чтобы он получил немного денег.

— Весьма подозрительный акт милосердия. Мне трудно поверить в полный альтруизм ваших побуждений.

Она была оскорблена, но не слишком, словно все это не стоило подлинного гнева.

— Что вы можете знать о моих побуждениях?

— Только то, что вы мне расскажете.

Она молчала с минуту или две.

— Наверное, это было любопытство. Я хранила эту вырезку несколько лет и не могла решить, что делать. Я не знала, кто поместил объявление. Но мне не известно, что стало с Леоном. Я подумала, что, возможно, Элберт узнает…

— Вы направили его в Санта-Терезу. Это была мрачная идея.

— Почему мрачная?

— Элберт погиб. Стенли Броудхаст также.

Я рассказал ей подробности.

— Значит, это Стенли поместил объявление в «Кроникл»… — прошептала она. — Я связалась бы с ним, если бы знала это. Я думала, что это Элизабет…

— Почему?

— Я помню, когда был сделан этот снимок, — она разгладила вырезку на колене, словно найденное птичье перо. — Его сделала Элизабет, когда она еще не знала, что мы с Леоном — любовники. Он о стольком мне напоминает! Обо всем, что я имела и потеряла…

Ее глаза наполнились слезами. Мои остались сухими. Я думал обо всем, что потеряла Элизабет Броудхаст.

Глава 27

Гравий перед домом захрустел под колесами большого автомобиля. Эллен подняла голову. Я пошел к входной двери, она двинулась за мной. На веранде ждала Марта Крендалл, при виде меня ее лицо вытянулось.

— Они не приехали?

— Они не приедут никогда, если вы будете вот так стоять на виду, миссис. Дом под наблюдением.

Эллен окинула меня влажным взглядом. Я попросил их с Мартой войти в дом, а сам сбежал по лесенке к новенькому золотисто-коричневому «Седан-де-вилль». Лестер Крендалл неподвижно сидел за рулем.

— Я говорил мамочке, что все это — пустая трата времени и сил. Но она уперлась на том, чтобы ехать сюда. — Он окинул холодным взглядом фасад дома. — Значит, вот где живет знаменитая Эллен? Дом форменным образом разваливается…

— Подумайте лучше, куда деть машину, мистер, — оборвал я его. — Или подвиньтесь и это сделаю я.

— Делайте. Я выжат, как лимон.

Он перенес свое тяжелое тело на соседнее сидение, давая мне возможность отвести машину за дом. Дело понемногу начинало проясняться, отдельные элементы складывались в целое, и это привело меня в состояние приподнятости и обострило чувства. Если я и услышал звук другой машины, то лишь подсознательно. Когда мы с Крендаллом выходили из-за дома, я заметил на краю гравиевой дорожки человеческий силуэт — бородатую голову над светлым треугольником сорочки, похожим на предостерегающий сигнал. В ту же секунду дорожку залил свет фар, выхватив из темноты Джерри Килпатрика с рукой на перевязи. Видимо, он узнал Крендалла и меня, потому что повернулся к уже близким фарам с криком:

— Сьюзи! Смывайся!

«Шевроле» затормозил, покачнулся и с нарастающим шумом двинулся назад. Джерри неуверенно осмотрелся и прихрамывая бросился с дорожки в сторону, прямо в объятия Вилли Маккея и его солидного помощника. Прежде, чем я добежал до них, машина вывернула на асфальт Хэвен-Роуд, свет фар метнулся по стволам деревьев, словно длинный мазок кисти и начал удаляться в сторону Сан-Франциско.

— Я дам сигнал тревоги на мост! — крикнул Вилли.

Я вскочил в свою машину и поехал за беглецами. У въезда на мост уже был затор. Первым стоял «Шевроле», он был пуст. Сьюзи бежала по мосту, волоча малыша за руку. На порядочном расстоянии от них переваливался полный человек в форме дорожной полиции.

Я припустил за ними изо всех сил. Сьюзи обернулась, выпустила руку Ронни, подбежала к ограждению и исчезла за ним. На какое-то парализующее мгновение мне показалось, что она совершила непоправимый шаг. Потом я заметил развевающиеся над парапетом светлые девичьи волосы.

Полицейский остановился. Малыш растерянно стоял за ним. Он выглядел как беспризорник, с чумазой мордашкой, в великоватых штанишках и свитере. Он улыбнулся мне встревожено, словно я поймал его на чем-то, заслуживающем наказания.

— Привет, Ронни!

— Привет! Смотрите, что делает Сьюзи, мистер…

Она держалась за барьер обеими руками, наклонившись над ночной темнотой. За нею, прорезав тучи, блеснула молния, обвивая темноту, как огонь обвивает стены дома. Я крепко взял мальчика за руку и двинулся к парапету. Девушка смотрела на меня и в глазах ее не было ни тени узнавания или заинтересованности — так смотрят на представителей другой расы — человек после двадцати…

— Вы знаете ее? — спросил полицейский.

— Я знаю, кто она. Ее зовут Сьюзан Крендалл.

— Я слышу ваш разговор, — вдруг отозвалась она. — Прекратите, а то я прыгну!

Полицейский отступил на шаг.

— Скажите ему, чтоб отошел подальше, — обратилась она ко мне.

Я сделал это и полицейский послушно отошел. Теперь она смотрела на нас уже более заинтересованно, как на актеров, послушных ее воле. Лицо ее словно застыло и лишь широко открытые глаза обводили сцену.

— Что вы сделаете с Ронни, мистер? — спросила она мертвым голосом.

— Отвезу его к маме.

— Откуда мне знать, что вы действительно это сделаете?

— Спроси у Ронни, он меня знает.

Малыш заявил громким голосом:

— Он разрешил мне кормить птичек.

— А, так это вы… Он об этом целый день рассказывал…

Она улыбнулась Ронни бледной покровительственной улыбкой особы, давно выросшей из этих детских радостей. Но сама она, с белыми пальцами, судорожно вцепившимися в барьер, с развевающимися волосами, была словно полуребенок-полуптица, замершая у края пропасти.

— Что вы мне сделаете, если я вернусь?

— Ничего.

— Вы меня застрелите или посадите в тюрьму? — продолжала она, словно не слышала ответа.

— Ни то, ни другое.

— Что вы сделаете? — повторила она.

— Отвез бы тебя в более безопасное место.

Она серьезно покачала головой.

— На свете нет безопасных мест.

— Я сказал: в более безопасное место.

— И что бы вы со мной сделали?

— Ничего.

— Мерзкий вонючий врун!

Она склонила голову и посмотрела через плечо вниз, туда, где нет ни моего вранья, ни ее гнева.

Со стороны Сан-Франциско на мосту показался тягач с прицепом. Я обеими руками изобразил останавливающий жест, полицейский повторил его. Тягач притормозил и остановился.