Прах и тень - Линдси Фэй

Ваш

PS — Не было времени отчистить нож от вашей крови, до того как выпотрошил последнюю девчонку. Какая же это была веселая неразбериха!

Я изумленно уставился на Холмса:

— Наверное, потеряли портсигар, когда столкнулись с убийцей. Точно помню, как вы просили мой.

Он не ответил.

— Холмс, но это полная чушь! Зачем ему присылать вещь, которая вам даже не принадлежит?

— Страница вырвана из записной книжки, стандартный карманный размер, черные чернила, и если повезет…

Вытащив кусок графита, Шерлок слегка провел им по бумаге и издал радостный крик, когда на ней появились какие-то знаки.

— Что вы там нашли?

Он с явным удовлетворением передал мне записку, и я увидел надписи, которые обнаружились:

— Холмс, что же это такое?

— Оттиск предыдущей страницы. Признаюсь, пока я ничего не понял. Это, конечно, не означает, что написанное не поддается расшифровке. Никаких отпечатков пальцев ни на бумаге, ни на портсигаре, что очень странно: либо он носит перчатки с момента покупки вещи, либо тщательно стирает все свои следы. У этого коллекционера трофеев светлые волосы, он чрезвычайно педантичен. Я не сомневаюсь, что рядом с его жилищем находится конюшня, поскольку это сено недавно было в непосредственной близости от лошади. Сегодня этот человек присутствовал на похоронах Кэтрин Эддоуз. А пакуя эту коробку, — торжествующе закончил Холмс, — он курил сигарету. Пепел упал на сено.

Детектив соскреб ножом хлопья белого мягкого пепла на кусок промокательной бумаги и показал их мне через лупу.

— Я вижу волосяной мешочек, который вы обнаружили между бумагой и коробкой, а также почтовый штемпель — он, несомненно, показывает, что отправитель находился вблизи кладбища. А пепел? Поможет ли он выследить преступника?

Мой друг раздосадованно отбросил лупу, скомкал бумагу в кулаке и, прежде чем ответить, сделал очень глубокий и медленный вздох.

— Боюсь, что нет.

— Но почему? — вопросил я.

— Потому что он курил мои сигареты.

Новость была неприятная, но сказать мне было нечего, поэтому я промолчал.

— Теперь насчет трофеев, — уже более спокойно продолжал Холмс, вытаскивая из держателя стеклянную пробирку и зажигая горелку с синим пламенем. — Насколько нам известно, он забрал с собой матку и почку. Безусловно, у него и мой портсигар: иначе как бы он узнал, что на нем монограмма?

— Холмс, что вы делаете?

Мой друг лукаво взглянул на меня, устанавливая пробирку с водой над горелкой. Затем вытащил пузырек с белоснежными кристаллами из кожаного футляра, отрезал от испачканной бумаги клочок с темным пятном и швырнул в кипящую воду.

— Как вы полагаете, Уотсон, что это за пятно? Чернила? Грязь? Краска?

— Не очень приятно думать об этом… но, Холмс… да, конечно! — воскликнул я, наблюдая, как он тщательно смешивает в пробирке капельки жидкостей из разных склянок. — Как же я мог забыть! Когда мы познакомились, вы как раз говорили что-то непонятное о своем открытии…

— Дело в том, что тест Шерлока Холмса на гемоглобин — огромное достижение в криминалистике, у меня ушло четыре месяца на его разработку, — сказал сыщик небрежно.[21] Откупорив пузырек, он вытряхнул бледные кристаллы в воду, где распадалась черная бумага, и выключил горелку. — То был во многих смыслах исторический день, друг мой Уотсон, и я приглашаю вас его отметить.

Я взял полученную им прозрачную жидкость и нерешительно вылил несколько капель в воду. На наших глазах она окрасилась в угрожающий темно-бордовый цвет.

— Это кровь, — сказал друг бесстрастно. — Я так и думал. Еду в Скотланд-Ярд. Не стану, как скряга, пользоваться своим открытием один после всех неприятностей, которые мы доставили Лестрейду. Будьте так любезны, дождитесь меня. Есть некоторая вероятность, что я попрошу вас внести денежный залог.

Глава 19

Что должен был рассказать

Стивен Данлеви

Шерлока Холмса не взяли под арест в Скотланд-Ярде, но позже он вспоминал, что в ту ночь полицейские глядели на него с плохо скрываемым подозрением.

— Самое смешное, — проговорил он задумчиво, — что, будь я действительно замешан в какой-нибудь противозаконной деятельности, среди них не нашлось бы ни одного, кто вывел бы меня на чистую воду. Откажись я от ограничений, накладываемых цивилизацией, они бы не имели никаких шансов на успех. Тогда бы меня ничто не остановило.

Мои записи свидетельствуют, что 11 октября было завершено следствие по делу об убийстве Кэтрин Эддоуз, которым я интересовался, надеясь узнать вновь открывшиеся обстоятельства медицинского характера. Я заверил коронера, что удаление почки требует, по меньшей мере, элементарного знания анатомии и что этот орган не представляет ни малейшей ценности на рынке товаров. Второй «трофей» Потрошителя почти не упоминался. Вынесенное в итоге заключение, как и во всех предыдущих случаях, гласило: «Умышленное убийство некоего лица или неизвестных лиц».

Вернувшись на Бейкер-стрит вечером с тяжелым чувством на душе, я уже вдевал ноги в домашние тапочки, как вдруг услышал дребезжание колокольчика у входной двери. Поспешив к эркеру, я отдернул занавеску и выглянул, но звонивший или исчез, или уже успел войти. Я стоял лицом к окну, когда дверь в гостиную сильно хлопнула, впустив стремительно вбежавшую мисс Монк.

— Где он? — гневно вопросила она.

— Холмс? Не знаю. Мэри Энн, дорогая, что случилось?

— Если мистер Холмс сыграл со мной злую шутку, он ответит за это! Больше не сумеет заговорить мне зубы! Я поставлю его на место, помяните мое слово. Хватит держать меня в неведении, больше не соглашусь шпионить для него, пусть даже он станет выплачивать мне фунт не раз в неделю, а каждый час или даже минуту!

— Мисс Монк, пожалуйста, сядьте и расскажите мне на понятном английском, что произошло.

— Меня выслеживают!

— Боже правый! У вас есть хоть малейшее представление, кто это может быть?

Дверь распахнулась, и вошел Холмс, погруженный в раздумья. Он приятно удивился при виде нашей гостьи.

— Стивен Данлеви! — почти прокричала она.

— За вами кто-то шел следом, — сказал Холмс.

— Боже милосердный! — не на шутку рассердилась девушка. — Так я и думала! Идите вы оба к дьяволу!

Она попыталась протиснуться мимо него в проем, но Холмс быстро отступил и захлопнул дверь, при этом ловко вытащив клочок бумаги из кармана нашей гостьи.

— Билет лондонской подземки. Вы еще ни разу не пользовались этим транспортом во время своих визитов на Бейкер-стрит. Кэбы — довольно заметное средство передвижения, особенно в Уайтчепеле, а вы не хотели привлекать к себе внимание. Почему вы так поступили? За вами уже там кто-то наблюдал?

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но детектив обошел ее и направился к окну.

— Вы добились успеха?

Мисс Монк закрыла рот и кивнула.

— Расскажите с самого начала. Когда вы поняли, что за вами следят?

Мэри Энн, ничего не отвечая, подошла к стулу и буквально рухнула на него.

— Простите, мистер Холмс. Не знала, что и думать.

К моему изумлению, ее глаза наполнились слезами, она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками.

— Дорогая моя юная леди! — воскликнул Холмс, положив руку ей на плечо. — Откуда мне было знать, что вы так расстроены?

Через мгновение она уже сердито утирала слезы.

— Чем скорее объясните, что все это значит, тем лучше.

— Войдя, вы назвали имя Стивена Данлеви. Это он вас преследовал?

Мисс Монк кивнула.

— Я увидела, что смеркается, и вышла из дома, чтобы купить чаю и проведать знакомых девушек.

— Продолжайте.

— Сейчас я снимаю комнату на Грейт Гарден-стрит, и вот решила заглянуть к девушке, живущей на Маунт-стрит. Погода была хорошая, я не спешила и пошла сначала в другую сторону, чтобы выкупить книгу, которую заложила, когда у меня не было и двух пенсов. И вот иду я по Олд Монтегю-стрит к ломбарду и вдруг вспоминаю, что забыла квитанцию, и повернула назад. Тут мимо проходит парень, одетый в лохмотья, шляпа надвинута на нос, поверх шарфа только глаза и видны. Лицо перепачкано в грязи. Он направлялся в ту же сторону, куда и я шла вначале. Я не обратила на него особого внимания и поспешила в меблированные комнаты, где разыскала квитанцию в кисете для табака, который храню под половицей.

И вот иду я опять по Олд Монтегю-стрит, прохожу пивнушку, выкупаю из заклада книгу и быстро выхожу из ломбарда. Парень в грязном шарфе все еще ошивается поблизости, но я направляюсь к больнице, а о нем не думаю: в Уайтчепеле люди всегда кишат, как мухи. Прошла еще несколько шагов, и тут у меня возникло странное чувство: этот парень в лохмотьях не побирался, не ждал кого-то, не дремал сидя, — короче, вел себя не вполне естественно. Мне бы до него и дела не было, но показалось, что я видела этого типа раньше. Прошла я немного вперед и нырнула в подворотню. Потом выхожу и иду назад. Уже и улицу свою миновала, чтобы проверить, идет он за мной или нет. Вижу вход в здание, а позади меня толпится народ из Армии спасения; я захожу и прячусь за дверью. Вскоре проходит этот малый в шарфе и оглядывается вокруг, словно потерял что-то, и я вижу, что это Данлеви собственной персоной.