Персональный бог - Rayko

и шума сменились почти полным отсутствием звуков. Только поскрипывания досок корабля и звуки плещущихся о борт волн. Решив, что ждать больше нечего, он как следует уперся лапами в крышку над собой и надавил. Та поддалась удивительно легко, впуская в затхлый ящик не менее затхлый воздух трюма.

Выбравшись в темноту, Корсу первым делом с наслаждением вытянулся и захрустел всеми суставами. И плевать, даже если прямо сейчас в него целится расстрельная партия — размять косточки он мечтал не один десяток часов.

Расстрельная команда представляла собой одинокого матроса, держащего в руке пистолет. Он сидел, опершись на соседний ящик, и увидев оборотня, даже не стал кричать. Кивнув каким-то своим мыслям, мореход залпом допил остатки из бутылки, которую держал во второй руке, после чего мгновенно приложил ствол к подбородку и выжал спуск. В замкнутом трюме грохнуло так, что у Корсу чуть не лопнули барабанные перепонки. Не обращая внимания на звон в ушах, он бросился за ящики и залег, ожидая, когда по его душу нагрянут. Но время шло, а в трюм так никто и не спустился.

Экипаж, практически в полном составе обнаружился на орудийной палубе. Люди лежали на досках вдоль бортов, сидели прислонившись спинами к орудиям или бесцельно шатались по палубе натыкаясь друг на друга и спотыкаясь о ноги лежащих. На Траума никто не обращал внимания. Люди были заняты бесцельным блужданием или же тупо смотрели в стены, находясь в состоянии близком к ступору. Аккуратно прокравшись к трапу, стараясь ни с кем не столкнуться, Корсу полез на главную палубу. Снаружи был серый пасмурный вечер. Солнце еще не зашло, но тяжелые свинцовые тучи едва пропускали свет, раздражающий глаза оборотня. Галеон представлял из себя жалкое зрелище. Вся верхняя палуба была завалена каким-то мусором, в котором ковырялись израненные, грязные солдаты. Надстройка была разрушена, вероятно, тем самым выстрелом из пушки. Сама же пушка лежала перевернутая там, где раньше находился кабестан. Самого кабестана не было, а фальшборт напротив него зиял крупной пробоиной. Очевидно, его сорвало с места, когда не сумели остановить падение якоря.

На рее бизань-мачты болталось в петлях сразу шестеро покойников.

По всей палубе валялись трупы в пересохших лужах темно-бурой крови. Особенно много их было в районе полубака. Мертвецы в одних рубахах и кальсонах лежали там друг на друге. Видимо, это были тела бунтовщиков, которых здесь и расстреляли.

Мачты корабля свободно хлопали парусами на ветру. Половина из них были банально не закреплены. Реи выгнулись, а некоторые и сломались — закреплять паруса было уже некому, и их посрывало порывами ветра.

К своей огромной радости, Корсу разглядел на востоке паруса приближающегося корабля.

— Дьявол! — внезапно раздалось у него за спиной.

Оборотень резко развернулся, но никого перед собой не увидел. Опустив глаза, он увидел лежащего под бортом мужика, отчаянно сжимающего в руке бутылку с мутной жидкостью.

— Эй, дьявол! Иди сюда, давай выпьем! Когда еще предстоит самого черта морского ромом угостить! — моряк попытался подняться, но руки его не слушались.

— Что здесь произошло? Где старшие офицеры?

— Там… — мужик мотнул головой себе за спину, и тут же поморщился от головокружения, — К дьяволу, ну то есть к тебе, отправили. Ты что, не встретил? Разминулись, наверное, — мужик пробубнил что-то еще, быстро погружаясь в сон.

— Эй, не спать! Кто командует на корабле? Кто остался из старших?

Матрос страдальчески разлепил глаза.

— Ну вот ты и командуешь. Старше тебя теперь никого нету, — матрос еще раз попытался встать, — Капитан вон, на рее висит. Старший помощник при нем. Офицерье рыбу кормит. Бога нет. Дьявол в наличии. Ты и командуй теперь.

Прошептав что-то про проклятье и бога, он внезапно стал булькать и кашлять, выплевывая изо рта вязкий поток рвоты. Подергавшись еще немного, мужик сполз по фальшборту на палубу и затих, уставившись в небо мутными глазами.

Опасений, что по подходящему судну откроют огонь, не было — оборотень своими глазами видел состояние людей, находившихся на орудийной палубе. Корсу добрался до фонаря, попутно выбросив за борт, попытавшегося кинуться на него невменяемого матроса, и разжег огонь. Подав светом сигнал кораблю и дождавшись ответа, он нашел на палубе чистое место и сел, принявшись ждать своих.

"Ярость" подошла к галеону уже в темноте. Матросы сноровисто закинули абордажные крюки и подтащили свой корабль вплотную к галеону. Как только были переброшены мостки, Корсу двинулся навстречу прибывшим.

Первым на борт вошел… Валентайн. За ним шли несколько незнакомых мужчин в форме губернаторской гвардии. Внезапно Корсу понял, что не видит на "Ярости" ни одного знакомого матроса.

— А где капитан Сальери? — оборотень вознамерился подойти к Валентайну, но один из мужчин вскинул руку и в лицо Траума ударил сноп пламени.

Пуля вошла в пасть, пропахала щеку и вышла из шеи позади, чудом не задев позвоночник. От выстрела Корсу не удержался на ногах и угодил прямо в люк, ведущий на орудийную палубу. Скатившись кубарем по трапу, он едва нашел в себе силы подняться и на четвереньках, зажимая рукой рану на шее, двинулся еще ниже, в трюм.

"Ярость" захвачена. Но что-то пошло не так, и капитан Сальери скорее всего мертв. Или арестован. Это уже не важно. Теперь тут за главного Валентайн и его люди. Корсу начал понимать, что произошло. Банальная ситуация, пираты не поделили добычу. Теперь все золото галеона отходит Валентайну. А значит губернатору. Сальери скорее всего уже кормит рыб, вместе со всем экипажем.

Вот только Корсу не договаривался, ни с Валентайном, ни с губернатором. И делиться он тоже не собирается.

Он стал пробираться сквозь грузы, пока крови не вытекло достаточно для падения в обморок. Ориентируясь только на запах, он шел туда, откуда сильнее всего пахло порохом. Артиллерийский погреб, один из двух на корабле. И под завязку набитый зарядами.

В погребе внезапно обнаружился труп. Мертвец сидел на бочке, а все вокруг него было обильно усыпано переломанными спичками. Когда за спиной послышались крики и топот, Корсу не раздумывая выхватил пистолет из-за пояса покойника, взвел курок и воткнул дуло в открытую бочку, до краев наполненную порохом.

"Лишь бы не отсырел."

Оборотень спустил курок.

Эпилог

Мир Дивэйн

— Бездари! Саботажники! Закостеневшие чурбаны!!! — сухонький профессор, поминутно поправляя пенсне, выскочил из приемной комиссии патентного бюро Имперской Академии Наук и с силой хлопнул дверью.

Дело всей жизни профессора Маера откровенно высмеяли все без исключения члены комиссии.

— Дыхание из бутылки? — смеялись одни.

— Ненаучная чушь, опасное вредительство! — вторили им другие.

И даже родной