Зов Сирены - Вера Колочкова

И тут же Митя остановил свои злобные мысли — что он сидит, раздражается? Зануда. Никто ж не виноват, что на него вдруг такая неврастения напала. Сам-то он, дай бог памяти, как в этот город въезжал три года назад, а? Не с восторгом ли? Жена Ксюша рядом сидела, дочка Маечка дома осталась с бабушкой и дедушкой. И никакой неврастении у него не было.

«И все-таки, и все-таки! — ворчливо поправлял он себя. — Есть что-то плебейское в нашем отношении в этому городу. Наверное, это у русских вообще в крови — восхищаться Парижем. Больше, чем надо, восхищаться. Закатить глаза, пресечь дыхание, сложить ладони в мольбе. Да, еще с детства мечтать. Ну, и умереть, конечно же, увидев. Куда ж без этого».

А на самом деле — город как город… Вон тетка идет, багет из сумки торчит. Вон мужик на велосипеде едет — штаны внизу до бахромы износились. Девочка с ранцем шагает грустная. Наверное, двойку в дневнике несет, будет ей разгон от мамаши. Или у них дети тоже особенные? Им двоек не ставят? Да, и на улицах темновато, явно на электричестве экономят…

А дальше вон совсем трущобы пошли. Что ж, понятно, хороший отель им не светит, до центра придется на метро добираться. Зато Париж, блин, увидеть и умереть!»

Поселили их и впрямь в занюханном отеле в арабском квартале. Сонный негр на ресепшен смотрел злобно, будто они своим приездом доставили ему личную неприятность. В номере оказалась убогая кровать, колченогий стол и шкаф с незакрывающейся дверцей, в ванной комнате — душ с дырявым шлангом. Правда, если дыру зажать ладонью, помыться кое-как можно. А просто так, для удовольствия, под душем не постоишь…

И есть хотелось. Но в отеле явно ресторан был не предусмотрен — нужно куда-то идти на ночь глядя. Однако Митя и не собирался никуда выходить. Он решил воспользоваться кипятильником и приготовить тушенку с китайской лапшой. Другого выхода не было. В дверь кто-то постучал, и Митя пошел открывать.

На пороге стоял Кирка. Смотрел настороженно, исподлобья. Будто ждал, что его прогонят.

— Добрый вечер. Как устроились?

— Ничего, Кирка, нормально. А вы как?

— Да тоже ничего… Не фонтан, конечно. Я от парижского отеля большего ожидал.

— Чего — большего? Что тебя встретит лиловый негр в ливрее и с бокалом шампанского на подносе?

— Не… не надо мне шампанского. Черт с ним, с шампанским. Я чего пришел-то… Пойдемте к нам ужинать, а? Чем бог послал.

— Ужинать? Да легко, Кирка! Хотя, постой… А мать твоя в курсе, что ты?..

— Так она меня сама за вами послала! Говорит, нехорошо как-то… У человека явно что-то случилось, а он совсем один. И голодный.

— Голодный — это да. А насчет «случилось» и «совсем один» — этого не надо. Это лишнее.

— Понял… Ну что, идем?

— Идем.

Увидев ужин, каким собирались его угостить добрые попутчики, Митя хмыкнул и задумчиво кивнул. В пластиковой расписной плошке красовалась все та же кудрявая лапша, разбавленная волокнами говяжьей тушенки. А чего он ожидал? Телячью грудинку, запеченную в ананасе? Провансальский бифштекс? Суп сантэ из зеленого салата с козьим сыром?

— Простите… Может, вы не едите такого, Дмитрий?.. — глядя на него, виновато проговорила Вика. — Но в почти походных условиях и такая еда сойдет, правда? Тем более что в супермаркет уже не побежишь на ночь глядя.

— Вика, перестаньте. Почему вы все время извиняетесь? Собрались накормить, доброе дело сделать, еще и извиняетесь. Тем более китайская лапша с тушенкой — моя любимая еда.

— Шутите?!

— Нисколько… Всякий нормальный мужик с удовольствием ест мясо и тесто в разных вариациях. Пельмени, например. Макароны с котлетами. А данное блюдо по сути то же самое, правда?

— Ну, не знаю…

— И я очень люблю китайскую лапшу! — встрял в их диалог и Кирка. — Только мама на меня все время ругается, когда я ее завариваю. Ну, давайте уже будем ужинать, чего зря рассуждать про всякие там вариации! Кстати, я предлагаю есть лапшу из одной тарелки. Потому что пока будем раскладывать, она остынет.

— И ты таки прав, Кирка! — засмеялся Митя, подсаживаясь к столу. — Будем из одной тарелки, как раньше в деревнях ели.

— Ага… Я ж говорю — прикольно. Садись, мам, не стой над душой.

— А знаешь, Кирка, есть такая примета… Если ты ешь с человеком из одной тарелки, то все мысли его вызнаешь. Ты сейчас о чем, к примеру, думаешь?

— Я? Не знаю… Это вы про Париж или вообще?

— Допустим, про Париж.

— Ну, тогда я про Диснейленд думаю. То есть я не думаю, я туда хочу. Прям сильно-сильно хочу.

— А по программе Диснейленд есть?

— Только если двадцать человек наберется. Но я слышал, что не набирается. Детей в группе нет, а взрослым туда на фига?

— Да, и впрямь детей в группе нет…

— Конечно, все же летом с родителями в отпуск съездили, а потом в школу пошли, как порядочные. А маме только в сентябре отпуск дали. Я школу пропускаю, потом догонять буду, тоже морока. Вот если бы мы в августе поехали, тогда бы и туристы с детьми были. И группа бы в Диснейленд собралась. А так…

— Но ведь можно и самостоятельно в этот Диснейленд рвануть?

— Да я маме предлагал, она боится. Чего боишься-то, мам, а?

— Ну, я не знаю… — вздохнула Вика, глянув на сына виновато. — Это ж надо ехать, добираться как-то. А мы с тобой языка не знаем.

— Видите? Ну, что я говорил? — воскликнул Кирка. — Разве с ней кашу сваришь? Трусиха.

— Не переживай, Кирка. Если группа не наберется, мы с тобой сами съездим.

— Ага…

— И маму не возьмем. Накажем ее за трусость. Договорились?

— Ага! Спасибо! Как классно! И вы… И вы такой классный!

Кирка глянул с такой благодарностью, что Мите даже неловко стало. Все-таки плохо, когда пацан растет без отца. В любом мужике ему априори классность видится. И ведь ничего не поделаешь — судьба у парня такая…

Они и не заметили, как ловко управились с лапшой. Вика задумчиво глянула в пустую плошку, потом подняла на него глаза:

— Не наелись ведь. Может, консервы открыть? У нас еще сардины есть, неплохие, кстати.

— А кофе есть?

— Да, конечно! Кофе хороший есть, молотый! Могу сварить!

— Даже так?

— Ну да… Я не люблю растворимый. Я без хорошего кофе вообще не могу. Иногда бывает столько работы, что… Ну, неважно. Сейчас сварю! Я уже наловчилась в походных условиях.

— Мам, а мне чай! — скомандовал Кирка.

— Да, сынок, сейчас все будет…

Вика закружилась по номеру, увлекшись процессом. А Митя, сам не понимая зачем, вдруг брякнул первое, что пришло в голову:

— А вам стрижка очень пойдет, Вика. Типа мальчишеской. Короткий затылок, длинная неровная челка.