Труды клиники на Девичьем поле. Рассказы о моих пациентах - Петр Борисович Ганнушкин

по этому вопросу, начал «совершенствовать себя через науку дыхания но методу индийских йогов». Параллельно изучал магнетизм и гипнотизм, писал по оккультным вопросам статьи в газетах. В результате у больного сложилась собственная оккультная теория, а на себя он стал смотреть как на своего рода учителя, долженствующего своим учением перевернуть всю науку и жизнь человечества. По мнению больного, оккультизмом достигается «укрощение и упрочнение (от слова прочный) всех занятий, которые мы достигаем научным путем и которые, благодаря применению оккультизма, будут даваться сами собой». «Так, например, – говорит больной, – где медику приходится тратить много лет на изучение симптомов какой-нибудь сложной болезни, оккультисту достаточно возложить руки на голову больного, чтобы сразу уяснить всю сущность болезни». Такого рода лечебные мероприятия удавались, якобы, и больному. Он лечил своего дядюшку, «лежавшего без ног, благодаря застарелому ревматизму, онанизму и лени». Лечил «магнетизмом»: магнетизировал самого дядюшку, его одежду, пищу и чередовал магнетические клизмы с магнетическим закрепляющим. Неудачный исход – смерть дяди – нимало не поколебал уверенности больного в своем лечебном методе. Впрочем, лечебная деятельность больного носит более или менее случайный характер, а главным образом он интересуется оккультными науками и спиритизмом. Для занятий спиритизмом выискивает медиумов среди своих знакомых – преимущественно женщин. С одним из таких медиумов, начинающей актрисой, открыл прием желающих узнать свое будущее, чем и обратил на себя внимание властей, решивших подвергнуть больного экспертизе. Придавая громадное значение своим занятиям оккультизмом и считая себя человеком выдающихся способностей как вообще, так и в оккультной области, собирается в будущем «придать оккультизму государственное значение». С этой целью больной представил в соответствующие инстанции подробный доклад, в котором советует правительству открыть «Центральный институт по оккультным наукам», который будет ведать устройством школ на оккультных принципах, оккультных лечебниц и прочих учреждений, основанных на самом широком применении оккультизма.

Больной несколько суетлив, эйфоричен; в поведении и костюме отмечается некоторый уклон к оригинальничанию. Вполне доступен, абсолютно уверен в своем превосходстве и непогрешимости своего миросозерцания. Обращает на себя внимание резкое понижение критики по отношению и содержанию бреда и общая наивность суждений.

Последнее время больной служил преподавателем рисования в доме для дефективных детей. На сослуживцев производил впечатление человека весьма недалекого, с громадным самомнением, бестактного, плохо ориентирующегося в обстановке.

По более поздним сведениям выяснилось, что больной хорошо ориентируется в практической жизни и успешно ведет коммерческое дело, доставшееся ему после смерти отца.

Случай VII. Больной К., 47 лет, чернорабочий, образование низшее, женат. Ничего патологического со стороны наследственности не отмечается.

Больной – уроженец Костромской губ. Лет с 19 переехал из деревни в город и стал работать по найму, причем часто менял места службы. Работал на винном складе, землекопом при постройке железной дороги и т. п. Во время работы на винном складе сильно пил.

30-ти лет больной познакомился с каким-то стариком, выдававшим себя за пророка. Старик этот передал больному свое учение и имел громадное влияние на всю его последующую жизнь. После этого старик вскоре умер, а больной, считая себя его единственным и прямым наследником, решил себя посвятить распространению его учения. Учение его вкратце таково: сам больной – пророк и призван богом восстановить на земле правду и справедливость путем борьбы со всякого рода темными силами, распространяющими лжеучения, в том числе и «с попами и богачами». Свое учение больной проповедует, не прямо объясняя его слушателям, а путем изобретенных им символических таблиц, фигур и знаков, которые он объясняет, сопровождая свои объяснения разного рода прибаутками и облекая их стихотворную форму. Все это учение символически изображено на скрижалях, кубах и прочих предметах, которые больной делает из стекла и разноцветной бумаги. Первое произведение этого рода – «Скрижаль» – представляет собой железный лист около 1/3 аршина высоты и 1 аршина длины с наклеенным на нее листом белой бумаги, на которой наклеены сочиненные больным тексты, составленные из букв, вырезанных из разноцветной бумаги. Сверху все это покрыто толстым зеркальным стеклом. Эту «Скрижаль» больной принес на себе из Костромы, придя в Москву, влез на памятник Пушкина и, выставив ее, стал говорить проповедь. Больного арестовали, препроводили в ГПУ, «Скрижаль» отобрали, а самого его отправили на испытание в психиатрическую клинику. В клинике он был признан душевнобольным и вскоре, как не представляющий опасности для общества, отправлен на родину. Через несколько месяцев больной снова явился в Москву для проповеди, принеся с собой новое произведение: «Живую книгу». Книга эта сооружена по тому же принципу, что и «Скрижаль» (тексты и символические орнаменты), и покрыта стеклом; все это заключено в два футляра, также облицованные стеклом и покрытые разного рода текстами и украшениями. Из Костромы в Москву больной шел пешком, неся с собой, кроме «книги», лом, лопату, кирку и топор – символы его миссии: выламывать и вырубать человеческие заблуждения.

По дороге он заходил в церкви и монастыри, проповедовал, спорил на религиозные темы, при чем не обходилось без столкновения с милицией. Побыв некоторое время в Москве, больной продал после долгих уговоров «Живую книгу» в Музей психиатрической клиники и отправился домой. Летом 1923 года больной в третий раз явился в Москву, с одной стороны, чтобы подработать на постройке сельскохозяйственной выставки, а с другой стороны, проповедовать свое учение. На этот раз он принес с собой «Шестигран» – большой покрытый надписями из разноцветной бумаги и облицованный стеклом шестигранник, который, в свою очередь, вкладывается в покрытый узорами и надписями трехгранник. Зимой 1924 г., узнав о смерти Ленина, больной, связав каким-то образом это событие со своими бредовыми идеями, отправился пешком из Костромы в Москву, волоча за собой сани с поклажей весом не менее трех пудов. В поклажу входил «Памятник Ленину» – черный крест, на поперечной палке которого висят две полоски с текстами, и «жезл» – стеклянная трубка около 1,5 арш. длиной и 1 верш. в диаметре, в которую плотно вкладывается деревянная палка, сплошь покрытая текстами, извивающимися в виде спирали. Больной присутствовал на похоронах Ленина, занимался проповедью и недели через две уехал домой, с тем, чтобы летом 1924 г. снова появиться в Москве. В последний раз больной принес с собой «митру», «меч» и «коричневого железного крокодила» – изделия в обычном его стиле. Пробыв некоторое время в Москве, он отправился пешком в Ленинград.

Больной вполне сознателен, крайне доступен, доверчив, с большой охотой рассказывает о своем учении и показывает свои произведения. Он крайне оживлен, аффективен, всегда в великолепном настроении, говорит очень быстро и в рифму. Все разговоры старается свести к интересующей его теме – проповеди своего учения. Говоря про себя, облекает свою личность некоторою таинственностью, намекая