Ранняя история нацизма. Борьба за власть - Лев Гинцберг

В отношениях Баварии с Берлином после путча началось постепенное сглаживание конфликта. У имперских властей такое желание существовало всегда, что же касается баварского правительства, то события 8–9 ноября нанесли его амбициям весьма ощутитимый удар. На заседаниях правительства Кар подвергался открытой критике, и хотя он еще бодро держался, дни его пребывания на посту генерального комиссара (да и существования самого поста) были уже сочтены. Еще более предопределен был уход генерала Лоссова, не менее Кара скомпрометированного происшедшим. Это было особенно непреложно ввиду того, что в связи с мюнхенским путчем вся власть в Германии перешла в руки генерала Секта. Лоссов был уволен в отставку без права ношения мундира, то есть с позором.

В самом Берлине также произошли изменения на правительственном уровне: Штреземан вынужден был уступить пост рейхсканцлера лидеру католической партии Центра В. Марксу, оставшись министром иностранных дел. 23 ноября Сект распустил и НСДАП, и КПГ.

Помимо ущемления национальных чувств и других тягот Версальского договора, мотивацией активности нацистов осенью 1923 г. являлась очевидная подготовка германскими коммунистами захвата власти. Подобным замыслам способствовали невиданная инфляция, когда деньги обесценивались после получения зарплаты, если они не расходовались в течение часа-двух. Коммунисты проводили интенсивную военную подготовку, главную роль в ней играли советские военные специалисты. СССР обеспечивал и вооружение, но в целях конспирации оно доставлялось не из СССР, а из Чехословакии, где находились известные военные предприятия Шкода и др.

Советские руководители видели в Германии то слабое звено капиталистической системы, с которого следовало начать мировую революцию, застопорившуюся после Октября 1917 г., а к этому моменту, по мнению руководителей СССР, уже назревшую. При этом они не очень и стеснялись. В Москве действовала специальная комиссия, в которую вошли видные деятели РКП(б) и Советского правительства; особенно пикантно было то, что членом этой комиссии являлся и тогдашний полпред СССР в Германии Крестинский. Кроме него в Германии находились и различные другие политические и военные деятели СССР, инструктировавшие немецких коммунистов. Военную сторону подготовки захвата власти возглавлял А.С.Бубнов, активный участник Гражданской войны (а в последующем — нарком просвещения РСФСР).

В политической сфере эмиссары Кремля также действовали активно. В обстановке острой классовой борьбы, которая сложилась в Германии в 1923 г., улучшились отношения между коммунистами и социал-демократами, и у советских лидеров сложилось представление, что массы поддержат коммунистов, если те попытаются захватить власть. В двух землях (провинциях) Германии осенью 1923 г. были созданы т.н. рабочие правительства (из левых социалистов и коммунистов), деятельность которых должна была послужить этапом в переходе власти в руки последних. Это были Саксония и Тюрингия — последняя находилась рядом с Баварией, Саксония же представляла собой одну из промышленно развитых областей Германии. Подобный ход событий лишь усиливал стремление нацистов совершить путч.

Но из намерения коммунистов развернуть мировую революцию, как известно, ничего не вышло. Когда экономический и политический кризис, вызванный оккупацией Рура, достиг высшей точки, к власти пришло новое правительство во главе с Г. Штреземаном. Политическая обстановка изменилась и шансы на успех замыслов коммунистов серьезно ухудшились из-за возросшего влияния социал-демократических лидеров — те являлись непримиримыми противниками революции по-советски. В Москве поняли это, и все мероприятия, предпринятые с военной целью, пришлось отменить. Лишь в Гамбурге Тельман поднял восстание, судьба которого в условиях полной изоляции была предрешена. До наших дней не выяснены причины того, что Тельман начал вооруженное выступление, хотя во все земли были направлены курьеры с сообщением об отмене операции. Объяснение Тельмана, что курьер прибыл в Гамбург с опозданием, не выдерживает критики — ведь существовала также телефонная и телеграфная связь.

В Германии на некоторое время (оно оказалось недолгим) воцарилась военная диктатура. Она не была, однако, равнозначна господству фашизма.

Глава 3.

Фашизм и антифашизм в годы стабилизации в Германии

Попытки вывести фашистских преступников из-под удара начались едва ли не на второй день после путча. Доброжелателей было много не только в самой Баварии, но и за ее пределами. По сведениям В. Хегнера, участвовавшего в работе комиссии баварского ландтага, расследовавшей это дело в 1927 г., баварский кронпринц Руппрехт передал Гитлеру, что если тот извинится перед Каром, то нет надобности и судить его. Среди писем, авторы которых высказывались против суда над столь «национально мыслящими» людьми, было и послание, направленное в Мюнхен группой северогерманских промышленников.

Но не проводить процесс вообще было слишком даже для условий, существовавших в Германии. А судить преступников, сделавших попытку государственного переворота, следовало в имперском суде, местопребывание которого, как уже отмечалось, было в Лейпциге. Левобуржуазная газета «Берлинер тагеблат» 16 ноября писала: «Преступники должны предстать перед имперским судом, который, согласно закону о защите республики, только и компетентен в такого рода делах... Насчет этого в соответствующих имперских инстанциях нет никакого сомнения. Здесь ничего не сделает и тот ловкий баварский юрист, который сегодня по поручению своего правительства будет пытаться доказать берлинским органам компетентность баварского народного суда».

Уверенность эта была, увы, преждевременна. Предстоящий процесс весьма беспокоил баварских правителей, которые вправе были ожидать в ходе суда крайне нежелательных разоблачений; кроме того, они опасались, что в случае передачи дела в имперский суд, как сказал Книллинг имперскому представителю в Мюнхене, они будут «разорваны на куски». А после того как 19 ноября имперское правительство все же высказалось за такое решение вопроса, Книллинг заявил, что выдача Гитлера и компании исключается. Но ведь и в Берлине мало кто из представителей правящих кругов был заинтересован в огласке всего, что сопровождало конфликт Берлина с Баварией. И они в конечном счете отказались от проведения судебного процесса в Лейпциге, тем более что это облегчило соглашение, которого искали обе стороны.

Но в случае использования — безусловно незаконного — так называемого народного суда в Мюнхене приходилось торопиться с следствием и с самим процессом, ибо время существования этого суда было ограничено 31 марта 1924 г. Этому мешало поведение одного из главных обвиняемых — Гитлера, который в начале следствия отказывался от показаний; он продолжал подумывать о самоубийстве. Потом он все же нарушил обет молчания, сопровождая свои показания частыми истерическими припадками. От не на шутку перетрусившего фюрера исходили те фантастические «сведения», которые жена Геринга Карин 2 января 1924 г. передавала своей сестре: «В коридоре у его камеры стоят два пулемета, 12 человек стражи, [перед тюрьмой] броневики, орудия и т.п.». Входе следствия мюнхенский антрополог проф. Грубер дал следующее определение о фюрере: «Лицо и голова неполноценны в расовом отношении. Низкий, скошенный лоб, широкие скулы, маленькие глаза Маленькая щеточка усов придает лицу особенно вызывающее выражение. Он выглядит как человек, возбужденный до сумасшествия; лицевые мускулы постоянно сокращаются». Этот вывод ученого о субъекте, возомнившем себя величайшим из великих, в последующие годы нередко фигурировал в антифашистской литературе.

Подбор присяжных не представлял особых трудностей: в Мюнхене было сколько угодно «простых людей» — единомышленников Людендорфа и Гитлера. Из круга лиц, которые по роду занятий являлись торговцами, агентами по страхованию и т.п., и подобрали определенное число людей, среди которых не было ни одного противника фашизма. Такова же была и публика, заполнявшая зал суда и откровенно симпатизировавшая подсудимым. Наибольшей популярностью среди них пользовался Людендорф, подъезжавший к зданию суда в роскошной автомашине; здесь караул отдавал ему честь, а при входе его в зал все присутствовавшие вставали. Лишь после этого обычно начиналось заседание суда.

Процесс открылся 26 февраля 1924 г. Кроме Людендорфа и Гитлера на скамье подсудимых сидели Рем, Крибель, Пенер, Фрик, Вебер, а также командир мюнхенских штурмовиков Брюкнер, офицеры Вагнер и Пернет (зять Людендорфа). Ряд заседаний проходил в закрытом порядке, ибо власти всячески противились разглашению подробностей сговора между армией, полицией и путчистами, имевшего место до мюнхенских событий 8–9 ноября 1923 г. Есть сведения, что подсудимым было обещано смягчение приговора, если они в ходе судебного процесса не будут касаться своих отношений с бывшим кронпринцем Баварии Руппрехтом и кардиналом Фаульхабером. Вместо последних им «отдали на съедение» Кара, Лоссова и Зайссера. И путчисты использовали это с большой выгодой для себя, ибо доказать сообщничество с «триумвиров» не представляло никакого труда; последние же не только находились на свободе, но и продолжали быть важными персонами.