Мельница - Карл Гьеллеруп

— Только гостей нам сейчас и не хватало, — пробормотал он раздраженно, но при этом лукаво улыбаясь в бороду.

Лиза, стоявшая у двери, первая увидела повозку; она наклонилась вперед, чтобы получше ее рассмотреть.

— Это бричка вашего шурина, — сказала она, очень недовольная. — Впрочем, на облучке всего лишь батрак, а на сиденье никого, — добавила она, успокаиваясь. Она было испугалась, что это явилась теща ее ухажера, а хуже ее появления в этот решающий миг ничего и быть не могло. Тем не менее она вообще не ждала ничего хорошего с Драконова двора, так что даже вид туповатого и совершенно безобидного паренька и желтой шведской лошадки с коротким хвостом был ей неприятен. Какого черта им здесь понадобилось? Наверное, увезти с собой мельника, и как раз в ту минуту, когда дело начало, наконец, устраиваться.

— Ах да, — сказал мельник, — я запамятовал.

Он подошел к окну и открыл его; и ему пришлось крепко держать раму, потому что ветер с силой сотрясал ее.

Одноконная бричка остановилась перед окном.

— Пер! — крикнул мельник. — Поезжай и поставь лошадь в конюшню.

Туповатый парень несколько раз дернул за вожжи, и лошадка тронулась с места. Лиза смотрела вслед бричке, медленно пересекавшей двор, и у нее было чувство, что она избежала большой опасности.

Мельник закрыл окно и повернулся к ней.

— И как это я забыл сказать тебе… Скоро я уезжаю и вернусь только завтра к вечеру. У меня дело к одному зерноторговцу в городе, а потом я сразу пойду в окружную контору и выправлю разрешение на брак без оглашения. По дороге я заеду к пастору, которому мне надо заплатить десятину, и, кстати, поговорю с ним. Пусть готовит красивую венчальную проповедь. Возможно, он скажет, что еще слишком рано, но я не желаю ждать, пока новая свадьба будет ему по нраву… Ну вот, Лиза, — заключил он, подходя к ней. — Ты все еще считаешь это неудачной шуткой? Ну а если тебе вообще не по душе эта затея, я отошлю Пера с повозкой обратно. Мои дела с зерноторговцем подождут до другого раза.

Лиза вскрикнула с неподдельной радостью и бросилась на шею своему суженому, своему будущему супругу.

II

Настольные часы под стеклянным колпаком на комоде пробили три.

Прошло больше двух часов, как уехал мельник, и все это время Лиза провела очень приятно, вступая во владение домом. В своем новом качестве хозяйки она обошла все комнаты. Предстоят большие перемены. С собственной каморкой она распрощалась — здесь будет жить новая служанка, — и почему бы не нанять Зайку-Ане? Девушка и лицом не вышла, и вообще ничем не взяла, а это главное. Сегодня же вечером Лиза велит Йоргену перенести ее кровать в угловую комнатку справа, ту, где умерла первая жена мельника; там она устроит свою штаб-квартиру на несколько дней до свадьбы. Эта комнатка была немного больше и гораздо красивее: стены там были не беленые, а оклеенные настоящими обоями, и еще там висело зеркало. Кроме того, это было некоторым образом более прилично, чем жить в смежных комнатах, как раньше: теперь между ее спальней и спальней мельника простиралась во всей своей величественной пустынности зала. Привидений Лиза не особенно боялась, тем более в этом случае, потому что, насколько она догадывалась, покойная мельничиха была не из тех, кто после смерти будет мучить живых. А вообще-то, после свадьбы в этой комнатушке будет жить Ханс.

Да и в других комнатах кое-что следует изменить. Вот, например, зала кажется чересчур пустой: один угол лишь кое — как заполнен двумя-тремя стульями.

Она вспомнила, что скоро в одной пасторской усадьбе в миле[11] от них состоится аукцион — вчера вечером она случайно увидела объявление в газете; возможно, там можно будет дешево купить фортепьяно, которое отлично заполнит этот угол. На этом фортепьяно им будет иногда играть сестра лесничего. Ведь теперь Лиза больше не боялась лесной ведьмы и ее колдовства, и как победительница она хотела выказать великодушие. У нее была также смутная догадка, что жена поступает неумно, если сразу же после свадьбы пытается разлучить мужа с его друзьями; а главное — ее тщеславию чрезвычайно льстила мысль о том, что она будет принимать в своем доме лесничего-она, дочь браконьера, Пострелыцикова Лиза.

Когда она, предаваясь таким мыслям, сидела у окна, часы пробили три… и она любовно посмотрела на них. Часы представляли собой домик красного дерева с инкрустированным желтым деревом фронтоном и двумя черными колоннами, увенчанными капителями из позолоченного металла; перед домом сидел на страже ангел, а на крыше лежал лев, оба покрытые толстым слоем позолоты. Сколько раз она вытирала пыль с этих часов! Но только сегодня, когда они стали ее собственностью, она заметила, что они очень красивые.

Она оглядела двор, где ветер вихрем кружил несколько соломинок. По ту сторону двора, прямо напротив, она стояла месяц назад у окна пекарни и смотрела на хозяйский дом, где в окнах горела ярко-красная герань; и тогда она подумала, что в сущности ей, Лизе, следует сидеть у одного из этих окон как хозяйке дома. И вот, пожалуйста! Она и вправду сидит здесь. Правда, герань давно отцвела, но тем лучше можно разглядеть хозяйку. Смотри, смотри, девчонка из пекарни! Видишь меня — меня, мадам Лизу Клаусен с Вышней мельницы… а торговцы в своих письмах будут называть меня фру Клаусен… ну что, теперь ты довольна?

Она встала, пошла в кухню, открыла дверь во двор, созвала кур и голубей, насыпала им корму. Увидев щенка, притулившегося возле колодца, она стала подзывать и его, и когда тот немного неуверенно и с опаской подошел, поставила перед ним миску с кусками хлеба и хорошей говяжьей костью — и это вовсе не из расчета, как она делала раньше, чтобы подольститься к Хансу, а из чистой благожелательности, раз уж дворняжка была теперь частью ее мельницы. Потом она прогулялась по саду, хотя единственным его украшением были несколько запоздалых астр, которые так беспощадно трепал ветер, что казалось, головки вот-вот оторвутся от стеблей. Она еще раз обошла комнаты, но ничего нового не придумала; потом она уселась на диван в гостиной.

Ей показалось, что время тянется слишком долго. Много раз она бросала взгляд на красивые часы… уж не стоят ли они?.. Минуло всего полчаса! Вообще-то она могла найти себе дело… но нет! Бог свидетель, она достаточно наработалась. Теперь настало время отдохнуть.

К сожалению, это было скучновато — отдыхать вот так, в одиночестве.

И тут она вспомнила про Йоргена.

Он тоже один там, на мельнице, ведь Ларс уехал к больной матери, а Кристиан в это время дня развозит хлеб. Йорген тоже один, но, конечно, не сидит без дела. Ветер задувает довольно сильно, как и положено в ноябре, и даже наполовину одетые парусом крылья мельницы вертятся с бешеной скоростью, так что там нужен глаз да глаз. В сущности, она с удовольствием поможет ему, это будет скорее игра, чем работа, ведь она совсем не похожа на ее обычные обязанности. Да и вообще глупо, что они оба скучают в одиночестве каждый в своем углу!

Славный Йорген! Он принимал живейшее участие в ее судьбе, и он еще не знает о том, какой в ней произошел решающий, счастливый поворот. Ничего, сейчас он услышит об этом от нее самой, и уж он-то обрадуется, тем более что в последнее время он не слишком ладит с хозяином. Йорген часто выказывал строптивость, и мельник не раз жаловался, что работник все больше и больше ленится. Наверняка у Йоргена были основания побаиваться, что ему при первой возможности откажут от места. А причиной всему было то, что в это решающее время, когда на карту было поставлено все, Лиза считала необходимым держать его на расстоянии, да и по правде говоря, так была захвачена азартом борьбы, что и сама не думала о нем. Что ж, во всяком случае сейчас она немножко утешит его; он этого вполне заслужил, он же с самого начала был ее наперсником и советчиком.

Стоит ему услышать, что теперь его хозяйка она, и все его опасения развеются, как дым, и он почувствует, что крепко сидит в седле. Она ведь давно обещала ему, что, если она станет хозяйкой в доме, он не уйдет отсюда, покуда сам не захочет.

Она зашла в свою жалкую каморку и переоделась в платье, подходящее для мельницы. Потом вытащила из ящика ошейник Енни и, несколько раз пропустив его между пальцами, словно монахиня, которая молится, перебирая четки, шаловливо надела себе на шею. Потом пошла на кухню, выманила Пилата из его любимого теплого уголка за печью. Он охотно потрусил за ней через двор. Войдя в подклеть, свернул налево, предполагая, что они несут еду работникам. Но Лиза открыла дверь на саму мельницу и остановилась, поджидая, чтобы он вошел.

Пилат оглядел ее с видом крайнего изумления: неужели девчонка не знает, что теперь он никогда не ходит на мельницу — принципиально?

— Ну что, долго мне еще ждать? Давай, поторапливайся!