Училка - Наталия Терентьева

— Да! Где он? Вы его нашли?

— Нашли.

— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?

— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.

— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?

Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.

Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.

— Что-то выяснилось? — спросил он.

— Что? Да. То есть нет.

— Давайте я помогу, чем смогу.

— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.

Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:

— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.

— У меня очень срочно!

— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…

— А вы можете ему передать…

— Да-да?

— Хотя… не надо.

Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.

— У вас нет урока?

— Нет, у меня окно.

— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?

— Нет, то есть машина у дома стоит.

— А дом далеко?

— Достаточно. А ехать надо далеко?

— Я не знаю… куда ехать…

Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.

— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…

Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.

— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.

— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.

— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.

— Какое?

— Ну ты что-то подписывал при наезде?

— Да.

— Вот это и забери, что ты подписывал.

— А зачем, Анюсечка?

— Я сказала — все бросай и забирай.

— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.

Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:

— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…

— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.

Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.

— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.

Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.

— Заберем в течение получаса.

— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.

— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!

Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.

— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…

— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.

Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!

К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.

— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.

— Здравствуй, Ваня, и здравствуйте все остальные!

— А мы думали, вы не придете! — мирно сообщила мне девочка… Аля. Да, Аля. Я сначала не расслышала имени, думала — Аня. И еще подумала — так не похожа на меня, а имена одинаковые. Очень плохо, что через три недели работы в школе у меня остаются проблемы с именами. Злой Миша Сергеев-Овечкин прав. Но сейчас об этом думать было некогда.

— Я бы хотела предложить вам интересное задание. Возьмите листочки бумаги или тетради, да, лучше даже тетради, и напишите вот что…

— Это на оценку задание? — спросила Аля.

— Н-нет. Без оценки. Просто так.

Другой класс, может, и не стал бы писать, раз не на оценку. А маленькие пятиклассники с легким отставанием в развитии, за которое, возможно, просто принимают своеобразие личности каждого из них, послушно открыли тетрадки и с готовностью посмотрели на меня.

— Напишите такое сочинение: «Третьеклассник Ник… Николай вышел в школьный двор на перемену, и вдруг ему звонит какой-то человек и говорит…»

— А что он говорит? — спросила тихая девочка в очках с толстыми стеклами. Вика. Нет, Вера.

— Вот ты и напиши, пожалуйста. Придумай.

— А мне тоже писать? — спросил Ваня.

— Тоже.

— Ваня, ты слышал, что тебе сказали? — спросил сам себя Ваня и тут же доброжелательно ответил: — Слышал.

— А мне? А мне?

Я терпеливо каждому спросившему ответила, что им тоже надо писать. Несмотря ни на что, мне в этом классе теплее и спокойнее, чем в каком-либо другом. Никто из этих детей не пытается меня унизить, попробовать на зубок, как выражается Роза.

— Я приду в конце урока. За дисциплину отвечает… Аля. Хорошо?

Девочка кивнула.

— Я буду как будто учительница, да?

— Да.

— А можно, я буду, как будто я… Алин телефон? — спросил Ваня. — Я буду все время ей звонить, а она отвечать…

— Нет, Ваня, лучше не надо. Поиграете на перемене, хорошо?

— Ладно… — мирно кивнул Ваня. — Ты понял, что тебе сказали? — опять спросил он у самого себя. — Понял. Вот и сиди смирно, плохой мальчишка, никому не звони!

В дверь, постучав, вошел географ.

— Простите, Анна Леонидовна, я думал, возможно, нужна моя помощь.

— Да. Побудете с детьми, если я не успею до конца урока, хорошо?

— Вы уверены, что никакой другой помощи не нужно?

Я не была уверена в этом. Куда ехать за Никитосом, я не знала. Но оставаться в классе я не могла.

Я быстро собралась и вышла на улицу. Позвонил Игоряша.

— Анюся, а что мне им сказать? Почему я забираю заявление?

— Договорился с потерпевшей миром.

— Так и говорить?

— Так и говори.

— А я разве договорился с потерпевшей?

— Ты рядом с милицией?

— Нет. Я поехал в полицию…

— Игорь! С ума не сходи! Это одно и то же! Ты где?

— Я во дворе полиции.

— Вот иди — в полицию — и забирай заявление, без разговоров, срочно, я сейчас туда подойду тоже.

— А ты рядом? — обрадовался Игоряша. — Может, мне тебя подождать?

— Не может! Иди, я сказала тебе!

Я побежала бегом через дворы. Мне бы не отдали Игоряшино заявление, а так бы я давно уже была там. На ходу я пробовала звонить Андрюшке, а также по обоим незнакомым номерам, которые определились у меня в телефоне. Но бесполезно. Меняются копеечные симки, купленные на потерянный паспорт Фаризова Фейзуллы Абизовича, и ты никогда не узнаешь, кто и откуда тебе звонил. Технология элементарная.

Во дворе полиции меня ждал довольный Игоряша с заявлением в руке.

— Вот, посмотри, я все правильно написал? — спросил он.

— Что ты написал? — Я выхватила у него бумажку. — «Отказываюсь от претензий…» Почему ты до сих пор это не отдал?

— Ждал тебя.

— Хорошо! Молодец! — Я на бегу похлопала Игоряшу по плечу. — Пошли!

— Ага! — Он рысцой побежал за мной по ступенькам.

— Э-э… Женщина! — закричал мне дежурный. — Остановитесь немедленно! Вы куда? Туда нельзя! У вас что, заявление?

— Мне можно! — крикнула я ему в ответ. Хочет, пусть бежит и догоняет.

Не побежал.

— Анюсечка, сюда вообще-то нельзя, мне сказали… — Игоряша торопливо бежал рядом со мной.

— Иди за мной молча! — прошипела я ему.

— Да, да…

Пролетев по коридору второго этажа, я нашла кабинет с табличкой «Начальник РУВД Максимов Д. Н.» и зашла.

— К нему нельзя! — разумеется, сказала мне секретарь.

— Кто бы сомневался! — ответила я и, не останавливаясь, прошла в кабинет.

— Да вы что! Женщина! — Секретарь побежала за мной.

Если бы у нас всё делалось в стране так, как охраняют покой начальников, то немцы давно бы работали у нас дворниками и уборщиками.