Неслабое звено - Алексей Макеев

Поэтому «Пежо» могучий «сарай на колесах» ткнул как бы рикошетом, тихонько, нежно даже, пройдясь слегка по правому боку автомобиля сыщиков. Но слишком разной была масса машин, на что и рассчитывал Станислав. Толчок «Форда» вынес машину с Гуровым и Крячко туда же, на разделительную, метров на десять дальше «БМВ», и Станислав немедля выжал тормоз до упора, при этом одновременно вывернув руль, но уже вправо. Покрышки взвизгнули, и «Пежо» послушно остановился почти точно поперек разделительной полосы. А еще метрах в пяти дальше встал «объект охоты», здоровенный черный «Форд-Шериф».

На все это ушло не больше времени, чем на обычное чихание. Гуров только ошалело вертел головой, не будучи ходу в состоянии уразуметь – на каком он свете? Уже на том или еще на этом?

– Сам себя не похвалишь, дураком помрешь, – радостно заорал «друг и соратник». – Нет, какое роскошное ДТП и всего-то пара царапин да помятое крыло! Лев, выскакиваем в темпе из машины, сейчас разбор полетов начнется. Я ругаться с братьями-шоферами побежал, права качать. Кстати, заметь и запомни: мы белые и пушистые, это нас обидели, моя перестройка из ряда была, особенно если со стороны смотреть, абсолютно законной, а во всем виноват дебил на «иксушке». Хорошо я его просчитал, придурка за рулем даже за две минуты наблюдения распознать можно. Если уметь, как ваш покорный слуга. Гадом буду, я под этот вариант еще полсотни баксов выцарапаю с идиота, в возмещение ущерба. А ты выходи на объекта, если он, конечно, соблаговолит вылезти из своего бронетранспортера. Удачного знакомства!

Юнес Саидович выйти из «Форда» соблаговолил. Рядом с ним на подсвеченной мощными фарами разделительной полосе, чуть сбоку, ненавязчиво присутствовал молодой парень типично кавказской внешности – телохранитель, мгновенно понял направившийся к бизнесмену Лев. Второй телохранитель, очень сходный лицом, фигурой и повадкой с первым, в сопровождении шофера набоковского «Форда» быстро шел к «БМВ». Оттуда уже доносились азартные непечатные выражения Крячко, тайного главного режиссера всего этого автобезобразия, и блеющие оправдания «придурка, которого за руль пускать нельзя». Стасик оттягивался по полной программе.

Лев, конечно, был уже хорошо заочно знаком с внешностью Юнеса Саидовича, но фотографии фотографиями… Гуров, уже подойдя совсем близко, внимательно вгляделся.

Это был пожилой человек, но вот именно пожилой, а не старый. С первого взгляда становилось ясно, что он сохранил силу и выносливость. Высокий, стройный, ни грамма лишнего веса, одни мускулы и сухожилия. Прекрасная осанка. Чем-то он напоминал клинок рапиры, такой же гибкий и упругий, полный внутренней, неброской силы. Головного убора нет. Лицо резко, контрастно выделяется в отраженном асфальтом свете трех пар мощных фар. Спокоен. Совершенно спокоен. Даже улыбается чуть иронично. Его черные, с густой проседью волосы были коротко подстрижены, морщины на тугой, гладко выбритой коже лица явно говорили не только о солидном возрасте, но и о немалых переживаниях в прошлом. Глубоко посаженные темно-карие глаза, живые и умные. Взгляд Набокова отличался некоторой расфокусированностью, свойственной людям дальнозорким, когда они без очков. Одет скромно, но с большим вкусом, и стоит такая скромность о-го-го сколько.

– Здравствуйте, Юнес Саидович, – негромко сказал Гуров, подойдя почти вплотную. – Нет-нет. Никаких претензий. Напротив, это я приношу вам извинения за эту досадную задержку. Просто мне необходимо было встретиться с вами в, скажем так, неформальной обстановке.

– Кто вы такой? – Акцент в его речи не чувствовался совершенно. – Не имею чести быть знакомым с вами.

– Поверьте, – Гуров постарался придать голосу максимальную убедительность, – наша встреча, каюсь, мною подстроенная, она и в ваших интересах. Может быть, поговорим у вас в машине? За это время, глядишь, наши шоферы разберутся друг с другом, не хотелось бы вмешивать в этот мелкий инцидент ГИБДД…

Набоков пристально поглядел в лицо Гурову, чуть заметно усмехнулся и широко шагнул к «Форду», сделав Льву приглашающий жест рукой.

– Что ж, Лев Иванович, – иронично произнес Набоков через минуту, возвращая Гурову его внимательно изученное удостоверение, – как только люди не знакомятся. Моя секретарша в подобного рода случаях – опыт у нее богатый, с ней знакомились и более экстравагантными способами – обожает цитировать милый детский стишок: «Добрый вечер! Я вам рада! Но чего от нас вам надо?! Следую ее примеру. Итак?

– Я знаю, ваше время ценится дорого. Поэтому прошу у вас лишь пятнадцать минут. Выслушайте меня, желательно не здесь, хоть салону вашего «Шерифа» любой кабинет позавидует. А когда выслушаете… Возможно, захотите продлить наш разговор.

– Что ж, – немного помедлив, ответил Набоков, – пожалуй… Ибрагим, немедленно зови сюда Мусу и своего напарника. Там и без них разберутся. Иначе никогда не доберемся домой. Пора покинуть место этого забавного спектакля; я ведь правильно понял, полковник, это был спектакль? Нет, Ибрагим, не волнуйся. Можешь спокойно оставить меня на две минуты в обществе полковника. Он не собирается меня убивать! Вы, господин Гуров, водку хорошую пьете? – повернулся Юнес Саидович к Гурову. – Славно… Я тоже, хоть и мусульманин. Сейчас приедем ко мне, в честь такого нестандартного знакомства немного выпьем. Я внимательно выслушаю вас. Но вам придется быть чертовски убедительным, чтобы оправдать всю эту… нестандартность.

…Охлажденный ровно настолько, насколько нужно, шведский «Абсолют» под тартинки с малосольной семгой подействовал на уставшего и перенервничавшего Льва буквально живительно, да и хозяин нравился ему все больше, вызывал безотчетную симпатию, а Лев привык доверять таким своим ощущениям. Небольшая комната на втором этаже набоковского дома, где они сидели, производила сильное впечатление и многое говорила о вкусах и пристрастиях хозяина. Настоящие – это Лев понял сразу – ширазские ковры на стенах, а на этих коврах такая коллекция холодного оружия, что оторопь берет. Нет, ей-богу, это же натуральная японская «катана» времен четвертого сегуната. Да-а! Дороже хорошей иномарки. Тут же, чуть ниже, кинжальчик, турецкая работа. Сине-черный отлив кромки лезвия, благородная шагрень рукоятки. Похоже, сработан в Анкаре, лет четыреста тому как. Ах, какое оружие! И если бы только оружие: рядом, в простенке, две грамотно подсвеченные небольшие картины. Пейзажи. Средняя полоса России, начало весны. Даже слабо разбиравшийся в живописи Гуров мгновенно почувствовал – это действительно живопись с большой буквы. И, конечно, подлинники.

– Да, настоящий Нестеров, – прервал Набоков почти пятиминутную паузу, которая последовала после рассказа Гурова. – Я же вижу, куда вы смотрите. Я, Лев Иванович, действительно коллекционер, это кто-то просчитал очень грамотно. И впрямь не люблю русских. Это тоже просчитали. Нет, вы наливайте себе еще, закусывайте, не стесняйтесь. Вы меня не просто заинтересовали – я бы сказал, ошарашили. Теперь уже я буду настаивать на продолжении нашей беседы. Ожидал я сюрпризов. Но не таких…

– А почему вы предвидели поганые сюрпризы, Юнес Саидович? – жадно вскинулся Гуров. – Право, имеет ведь смысл нам вместе вычислить ваших недоброжелателей, разве я не прав?

В ожидании ответа Лев снова прикидывал, вспоминал, анализировал – что известно ему об этом пожилом человеке с внешностью природного князя?

Адыг по национальности, на самом деле – из верхушки древней, беспримесной аристократии, голубая кровь. Плюс к тому – доктор физико-математических наук, один из самых блестящих и перспективных физхимиков бывшего Союза. Когда же «нерушимый» приказал долго жить, не ударился Набоков, в отличие от многих своих коллег, в расхристанную грусть-тоску с явственно алгогольным запашком, нет, напротив, быстро и эффективно наладил прецизионное производство уникальных химических препаратов, менее чем за год отдал взятый под драконовские проценты кредит и вот… процветает. Еще бы! На российских просторах Юнес Саидович монополист. И кому-то это очень не по вкусу.

– Когда вы поняли, что вас провоцируют? – неожиданно спросил его Набоков.

– Почти сразу. После беседы с Буничем мне стало это абсолютно ясно.

– Вы очень правильно поступили, так оригинально познакомившись со мной. Мы в самом деле можем помочь друг другу. Я догадываюсь, кто хочет меня утопить. А вот как, каким таким непонятным образом вам запустили эту дикую дезинформацию – это мне пока неясно.

– Так кто, Юнес Саидович? – жадно спросил Гуров. – И почему провокация окрашена в такие, простите уж, мерзопакостные оттенки? Вы хоть представляете, что произошло бы, если мы купились бы?! Какой истошный вой подняла бы желтая пресса? Проклятая ментовня в лучших традициях гулаговских опричников наезжает на честного коммерсанта по национальному признаку! А тут еще Управление по делам религий при Президенте… Тронь мы вас официально, хоть капельку, хоть самую малость, и Орлов бы мухой улетел в отставку, и ладно еще, если «по состоянию здоровья».