Неслабое звено - Алексей Макеев

Не пришлось. Умел полковник Гуров убеждать, коль нужда подпирала.

До управления он добирался еще сорок минут, зато, отдав свою незаконную добычу – глянцевый листочек сине-белых цветов – криминалистам управления, уверив их в небывалой срочности задания, Лев наконец-то отправился домой. Нет, сегодня он заслужил что-нибудь повкуснее, чем магазинные пельмени, пусть уж супруга расстарается. Время вот, правда… Нормальные люди уже десятый сон смотрят.

ГЛАВА 11

Скромно сидевший в углу кабинета райотдела Гуров поглядел на часы. Время подходило к одиннадцати, а это означало, что Крячко вот-вот появится в управлении, так что пора заканчивать работу с соседями Воробьева по коммуналке и быстренько лететь на встречу со Стасом, благо сегодня он с машиной – верный «Пежо» дожидается внизу. Не знает несчастный автомобильчик, что за участь ему предназначена в интересах дела. Но это – ближе к вечеру, когда Набоков поедет домой, в район метро «Новые Черемушки». Сейчас необходимо срочно увидеть Станислава. И не только его – то, что он услышал сегодня, настолько важно, что пора докладывать о результатах Петру.

Районщики верно восприняли его вчерашнюю накачку, постарались, и все три повестки были вручены. Под расписку, как положено. С девяти утра начался спектакль: все трое жильцов соседних с воробьевской «студией» комнатушек коммуналки знать не знали ни о каких наркотиках и анонимках, а придумать что-то более оригинальное просто не было времени.

Разговор с отставным военным Потаповым ничего интересного не принес, хотя Гуров время от времени задавал наводящие вопросы относительно Воробьева, его мастерской и ее посетителей, исторической драки и прочих любопытных нюансов. Предельно возмущенный отставник никак не мог уразуметь: при чем тут Воробьев, если какая-то сволочь гнусно запятнала его, Потапова, даже тенью подозрения о причастности к наркобизнесу! Вяло и плохо игравший свою роль молодой капитан – именно он должен был рассказывать каждому из вызванной на беседу троицы о зловещей анонимке и нависшими над ними жуткими подозрениями – откровенно маялся. Никто не объяснил ему, с какого перепуга затеян весь этот цирк, что за непонятный тип в курточке сидит в углу кабинета, изредка задавая странные вопросы, приказали – вот и приходится пороть явную чушь. Через двадцать минут пышуший гневом, как чайник кипятком, Потапов выкатился из кабинета, пообещав на прощанье навести в ментовском бардаке настоящий армейский порядок, чтоб неповадно было честных граждан бог весть в чем подозревать, вашу, бездельников, м-мать!!! Первый выстрел – вхолостую.

Зато два последующих попали в цель. Две одинокие женщины, совсем пожилая и очень молодая. Пенсионерка Дарья Ивановна и восемнадцатилетняя лимитчица Катенька Синицина. По сорок минут на каждую. Когда от свидетеля нужна конкретная, четкая информация: имена, адреса, денежные суммы и прочее, работать приятнее с мужчинами, но если характер этой информации неопределенный, расплывчатый, на уровне личных впечатлений, сплетен, пересудов – женщины дадут сто очков вперед.

Есть простенькое практическое правило, хорошо известное каждому опытному сыщику: если ты хочешь что-то узнать, никогда не исходи из принципа, что люди обязаны докладывать тебе все, что им известно. Интересуйся важными для тебя вещами между делом, вскользь. Сами все расскажут, умей повернуть разговор в нужную сторону. Как? Вовремя поданной репликой, грамотным, осторожным наводящим вопросом. Тут необходимо настоящее искусство, сплав таланта и опыта.

– Нет, сынок, – терпеливо объясняла тоскующему капитану пенсионерка, – зачем напраслину возводить на людей? Видала я наркоманов-то этих, по телевизору видала. Не ходили в нашу квартиру такие, ни к кому не ходили, ни к Катьке-шалаве, ни к художнику не ходили. Пьяницы вот бывали, да… С неделю назад уж так упоролся один, так уж упоролся… Ажно сам идти не мог! Ажно башка пьяная моталася! Я по коридорчику в кухню-то шла, да обернулася, сама все видела.

– Ай-ай, – тут же сочувственно отозвался Лев, у которого при этих старушкиных словах все внутри буквально напряглось, – что над собой люди вытворяют, а, Дарья Ивановна?! Что ж он, свин этакий, небось так и плюхнулся на пол, так и валялся в коридорчике вашем, пока проспался? Да наблевал небось? Стыд какой!

– Не-ет, его Николай с сынком своим ташшили. Еше ругались на него, матом лаялись, мол, что ж упился-то так. Чего ругаться, коли сами напоили. А сам Николай человек нехороший, злой. И Васька, сын его, тоже! Он, Васька-то, кошечку мою пнул как-то раз, просто ни за что, – старушка всхлипнула, – болела кошечка бедная. Она у меня одна отрада, Мурочка моя, разве ж хороший человек кошечку ногой пнет?

– Вот негодяй, живодер, – вполне искрене откликнулся Гуров. – Поправилась Мурочка ваша?

– Поправилась, слава господу, – улыбнулась сквозь слезы Дарья Ивановна, – но с той поры, как Васька к отцу заходит, прячется Мурочка, ждет, пока уйдет душегуб!

– И в тот день тоже спряталась? Это когда случилось-то? – самым сочувствующим тоном поинтересовался Лев. – Не в тот ли день, когда драка у вас под окошками была?

– А я не помню, милок. Может, и в тот, драку-то я из окошка вправду видела. А может, и позже, может, на следующий день…

– А, – Лев прикладывал титанические усилия, чтобы голос оставался спокойным, – не… раньше?

– Не-ет. Среда эта была, а может, четверг. Я в тот день Мурочке за рыбкой в магазин ходила, мне знакомая продавщица рыбки оставляет совсем дешевой, понемножку, какую списывают. Люди такую не берут, а кошечка скушает, много ли ей надо? Я сварю, она и скушает… Раньше среды рыбки такой дешевой не бывает. Точно, среда была! В четверг праздник какой-то, я по старости запамятовала, какой. Изистуции, что ли… Я за рыбкой в праздник не пошла бы, я по праздникам из дому выходить боюсь, пьяных на улицах много. Я сижу – телевизор смотрю. С Мурочкой вместе.

«В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – думал Лев, – ну, спасибо тебе, кошка Мурочка! Если тут все впрямь увяжется, если это – точно среда… Раззорюсь на упаковку «Вискаса» и лично Дарье Ивановне отнесу!»

– Дарья Ивановна, – продолжил он, – а что, свин-то пьяный, которого Воробьев с живодером Васькой тащили, он и раньше так напивался, да? Часто у художника бывал?

– Ох, не скажу, милок, не скажу точно, – охотно откликнулась пенсионерка, – может, и бывал. Я ж видела-то его мельком, говорю ведь: на кухню поворачивала, да на шум оглянулась. Лицо не видела, со спины только, да и коридорчик темный у нас. А что сам ног не переставлял – как не заметить.

«Похоже, крупно повезло тебе, бабуля, – подумал Гуров, – что в лицо не видела и коридорчик темный. А то за милую душу могла бы Мурочка без хозяйки остаться. Впрочем, нет. Два трупа зараз – это перехлест. Куда пенсионерку замоченную девать? Это не алкаш Сукалев, к лавке просто так не подкинешь, а в квартире оставлять… Чревато! Более-менее грамотный врач «Скорой» мигом догадается, что в мир иной старушка не без посторонней помощи переселилась. Вот материться в голос, сетовать на пьянчугу «сладкая парочка» наверняка начала, именно заметив в конце коридора старушку. Решили, что этого достаточно, сойдет – они ж не профессионалы, в конце-то концов. И сошло бы, что самое смешное! Но надо ее аккуратно остеречь, чтобы языком не болтала о сегодняшнем разговоре, Мурочке разве только. А то, неровен час…»

– Но Ваську Воробьева точно узнали? Тоже ведь со спины, в потемках, – уже больше для проформы поинтересовался Гуров.

– Я его, аспида, хоть со спины, хоть с задницы ни с кем не перепутаю, – твердо заявила Дарья Ивановна. – Да и говорю же – Мурочка-то спря-та-лась!

«Вот интересно, как кошка Мурочка будет свидетельствовать в суде?» – мысленно усмехнулся Гуров и тепло попрощался с симпатичной старушкой, строго наказав ей, что если кто и спросит, зачем в отдел вызывали, чтоб говорила про анонимку дурацкую о наркотиках.

– Так об этом речь и шла, – недоуменно заметила она уже от двери, – о чем же еще-то? Нету, милые, никаких таких наркотиков у нас в квартире, нету! И не было.

Последней из вызванных жильцов, «Катьке-шалаве», по выражению Дарьи Ивановны, пришлось подождать лишние пять минут в коридоре. Потому что, как только дверь за пенсионеркой захлопнулась, Гуров связался с Главным управлением уголовного розыска. Задание коллегам по службе он поставил четкое: в максимально краткие сроки выяснить все что можно – и нельзя! – о Василии Николаевиче Воробьеве. Место жительства. Место работы. Местонахождение в настоящий момент. Раздобыть его фотографии, проверить по всем базам данных МВД, не светился ли в правоохранительных органах. Причем, когда «местонахождение в настоящий момент» будет установлено, немедленно повесить на хвост грамотную бесконтактную наружку. И вести не отпуская. Вплоть до совместного захода в платный сортир.