Неслабое звено - Алексей Макеев

– Ты хочешь колоть его прямо на месте, по-горячему, – полуутвердительно откликнулся Крячко. – М-да! Методы у тебя, Лев…

– А что прикажешь делать? Точно мы можем предъявить ему обвинение в нападении на Остапчука и угоне его «Тойоты». Заметь, если Остапчук Ваську опознает лично, не по фоткам. Уже даже обвинить его в убийстве Иванова со стопроцентной надежностью не получится. Соединение этих дел по двадцать шестой статье УПК под большим вопросом, знаешь ли. Значит, заводить отдельное со всей сопутствующей тягомотиной. Нет, никуда он не делся бы, но сколько времени мы потеряем? А где краденая икона? У него? У его батюшки? А если нет? Где ее искать? А как доказать факт убийства Сукалева? А при чем тут поповна Александра, ты же усвоил из моего утреннего рассказа, что здесь не без этой милой особы? Теперь представь, что по трем последним вопросам клиент уходит в глухую «несознанку». И что делать, башкой об стену биться?

– В данном текущем раскладе, – широко улыбнулся Станислав, – ты, значит, собираешься Ваську бить башкой об стенку. При моем деятельном соучастии.

– Если понадобится, – совершенно серьезно отозвался Гуров. – Он скрывается, мы его берем, попутно наезжая на него мощным бульдозером. Старый, добрый эффект «экстренного потрошения». Он не выдержит прессинга, расколется. А у нас два свидетеля, они же понятые. И тут же протокольчик, немедленно. Мы уж с тобой постараемся, чтобы Василий под ним подписался. Но очевидцы наших стараний из нашей же с тобой конторы нежелательны, зачем ставить сослуживцев в неудобное положение?

– Меня, значит, можно? – откровенно засмеялся Крячко. – Ну конечно, нам с тобой УПК не писан. Поэтому и Орлову лучше узнать обо всем не «до», а «после», так? Согласен, возьмем очередной грех на душу. А этим нукерам, которых ты в свидетели и понятые сватаешь, ты тоже все прямым текстом выложишь?

– Им – да. Набоков гарантировал, что ребятки будут надежные. Они за своего хозяина кому хочешь глотку перервут, кавказские традиции. Что нам в плане психологического давления на Василия тоже пригодится. Очень неплохо, если он решит, что глотку рвать нукеры станут ему. И немедленно. Потом – они парни молодые, тренированные, а Васька наш все ж в морской пехоте отслужил. Помогут абреки двум старым волкодавам в случае чего. Есть, кстати, неприятный момент: клиент, возможно, вооружен.

– Что, левый стволик? – заинтересованно спросил Станислав. – С чего ты взял?

– А вот и не левый, вполне официально разрешенный к ношению, – невесело усмехнулся Гуров. – Это меня там же, по месту Васькиной работы, порадовали. ИЖ 71, переделка «макарки» под ослабленный патрон. Для гражданских лиц по спецразрешению и сотрудников ЧОП под расписку.

– Ба, – Крячко нешуточно удивился, – это когда ж такое разрешили? Ни-и хренушеньки себе, однако!

– Вот-вот, тонко ты подметил. С год как уже. Идиоты, – сказал Гуров злобно. – Ладно, справимся в этом конкретном случае, но представь, сколько нашему брату работенки с такими законами прибавится! Ревнители гражданских свобод, мать их трижды вперехлест через беременную кобылу…

Так, за светской беседой и не заметили, как доехали до места рандеву – развилки, где около темно-синей «Вольво» их поджидали двое неброско одетых молодых людей. В одном из них Гуров узнал вчерашнего Ибрагима. После краткого взаимного приветствия Лев начал инструктаж. Слушали его внимательно, не перебивая, все изложение нехитрой диспозиции заняло не больше пяти минут.

– Я не знаю, будет ли он сопротивляться задержанию, – суммировал Гуров сказанное ранее. – От души надеюсь, что будет, это входит в мои планы. Тогда брать его придется жестко, если мы с напарником не справимся или он просто выскочит на кого-либо из вас, парни, то помните: этот фрукт нужен мне живой, в сознании, способный осмысленно отвечать на вопросы. Но… Если кто из вас, паче чаяния, нанесет организму задерживаемого некоторый вред, типа рученьку сломает или красоту хари подпортит, то я сильно не рассержусь.

– Э, – возразил стоящий рядом Стас, – коли рученьку, то не левую. Он, сволочь, левша, а ему еще в протоколе расписываться!

– Принимается поправка, – согласился Гуров. – Значит, машины оставляем здесь, сами – пешочком вот по этой дорожке к четвертому направо дому. По возможности незаметно заходим на участок, я с Ибрагимом иду к главному входу, начинаю переговоры. Ты, Станислав, с Равилем огибаете дом – там должен быть черный ход. Плюс окна на правой стене и сзади держите. Мы держим левую стену и фасад, хоть я не думаю, что Васька будет из окна прыгать. Если он упрется, то сами вламываемся в окна первого этажа, рассыпаемся по одному и перекрываем ему пути выхода. Жаль, плана особнячка нет, некогда было. Ну ничего – два этажа только. Сейчас и пятиэтажные лачуги возводят, так что повезло нам. И еще, парни: если вдруг начнется стрельба – строжайше приказываю залечь там, где она вас застанет, и не дрыгаться. Тогда справимся вдвоем. Умоляю, не нарвитесь на пулю! Не геройствуйте! Поверьте: если он сделает хоть один выстрел, нам со Станиславом будет куда проще его взять – мы в таком случае тоже оружие применять вправе, так что не суйтесь, ладушки? Ну, труба зовет! Лишь бы я не ошибся, только бы он точно там засел!

Нет, Лев не ошибся. Когда группа из четырех человек ловко, почти незаметно просочилась сквозь полуоткрытую калитку, он кивком указал Крячко на ведущую к дому дорожку, присыпанную свежим, сегодняшним снежком. Стас понимающе хмыкнул: хорошо были заметны две цепочки одинаковых следов – к дому и обратно, к калитке. Причем те, которые обратно, явно свежее.

– Это не иначе Воробьева папочки, – тихо и быстро сказал Гуров. – Успел уйти после посещения сынули, оно и к лучшему. Следы одного вида, значит, ушел в одиночку. Поехали, с богом!

Разделившись, согласно договоренности, по двое, группа захвата быстрым шагом вышла на исходные позиции.

Льву не верилось – и не хотелось! – в то, что дело кончится миром, однако попробовать он был обязан. Подойдя вплотную к мощной входной двери и выждав с минуту, чтобы Стас с подстраховывающим его парнем успели приготовиться и осмотреться там, сзади, у черного хода, он сначала несколько раз нажал кнопку звонка, а затем забарабанил в дверь руками и ногами.

– Кого там черт принес?! – Хрипловатый голос раздался не прямо из-за двери, а скорее со второго этажа, он был заметно приглушен, искажен оконным стеклом.

– Воробьев, с вами говорит полковник уголовного розыска Гуров, – закричал Лев в ответ, чуть отступая от двери. – Немедленно выходите, вы задерживаетесь по подозрению в совершении тяжкого преступления!

– А… тебе! Не верю, что ты полковник, ты, может, бандит! – В голосе Василия зазвучали издевательские нотки, однако истеричность тоже явственно прослушивалась. Затем последовал попросту водопад матерной ругани, перемежаемый хриплыми угрозами.

– В последний раз – выходи сам или будем брать силой! – Выкрикивая это, Гуров указал Ибрагиму на расположенное рядом с дверью окошко холла первого этажа, расстегнул куртку и взялся правой рукой за рукоятку «штайра».

Много позже Лев не раз возвращался к анализу произошедшего в следующие мгновения, пытался понять, верен ли был его план захвата, его «диспозиция». Наверное, его решение было правильным. Оказалось бы правильным, если бы не ошибка в оценке возможного оружия Василия. Задним числом Гуров понимал, что им повезло: все могло бы закончиться куда большей кровью.

Он краем глаза заметил, как окошко второго этажа, но не то, которое над дверью, а следующее, левее, резко распахнулось. Рефлекторно, не задумываясь, Гуров сильно толкнул Ибрагима плечом влево и вперед, к фасадной стене дома. Не ожидавший этого парень, споткнувшись, упал. Падение спасло ему жизнь. Сам Лев спасся только потому, что, вполне сознательно используя ответный импульс своего толчка, тоже упал, но уже вправо.

Точно посредине между упавшими людьми, в то самое место, где они только что стояли, хлестанул заряд картечи. Затем второй, и лишь потом по ушам ударили гулкие звуки выстрелов.

Мозг Гурова, его нервная система, весь организм заработали в новом, боевом режиме. Залповый выброс адреналина в кровь заставил субъективное время как бы растянуться, потечь замедленно, «в ритме деепричастий», по любимому выражению Льва.

Он успел заметить, что второй выстрел зацепил правую ногу Ибрагима, но тот в сознании, пытается отползти, однако ползет не туда, а прямо под огонь!

– К стене! К стене прямо под окном! – закричал на пределе сил Лев. – Там мертвая зона, он тебя не достанет!

Сам он при этом уже перекатывался еще правее, уходя с линии стрельбы под хилую, но защиту наддверного козырька и приближаясь к правому от двери окну первого этажа.

Мозг работал холодно и спокойно, прокачивая сложившуюся ситуацию. Так… Совсем погано. У него, паскудины, вообще не пистолет, но и не обычная двустволка, к несчастью. А что? Ага, понял. Гладкоствольная «сайга» с автоматикой от АКМ и патроном под картечь. Достаточно убойная штука на расстоянии до ста метров, а на пятидесяти – верная смерть. Наши пушки против нее не пляшут. Любой ценой сокращать дистанцию огневого контакта, иначе будет поливать, как из помповушки. Ах ты…. сволочь! Еще раз вжарил. Поздно, тварюга, нет меня там уже! А Ибрагимку под таким углом тебе не достать. Надо вставать и проламываться в окно, это шанс! Почему молчит Стас, отвлек бы этого ублюдка!