Кремль 2222. ВДНХ - Владислав Выставной

Тотем не только защищал обитателей базы, но и давал им все самое необходимое – от еды и одежды до оружия. Все это буквально росло здесь прямо из земли. Но главное, в отличие от Химии, он давал здоровье и сверхъестественную силу. Видимо, отсюда красота и скрытая мощь его главной «жрицы». Впрочем, была у этой мощи и своя «ахиллесова пята»: вдали от тотема силы его адептов быстро исчерпывались и требовали новой подпитки. В отличие от людей Химии, которые могли просто «закинуться» очередной дозой бодрящего вещества – вроде того, что, сам того не подозревая, принес сюда Книжник.

Хозяйка базы не скрывала свое сокровище, не придавая ему излишней сакральности, как это было на «Химии». Напротив, как бы вскользь продемонстрировала гостю его возможности и скрытую мощь. Наверное, пыталась мягко склонить на свою сторону – ведь убежденный союзник в сражении лучше того, кого гонят в атаку заградотрядами.

Тем не менее, он оставался пленником – оружие у него отобрали, ненавязчивый, но строгий надзор не оставлял шанса на побег. Не было нужды приставлять охрану: здесь даже стены обладали зрением и слухом, следя за ним круглосуточно миллионами крохотных глаз вездесущих насекомых. Он мог свободно перемещаться по базе – но так и не разобрался, сколько же здесь обитателей, где они скрываются, и каковы их планы. Ведь бродил он почти все время один, и лишь время от времени появлялась Кобра, стремясь произвести на него впечатление и попутно осторожно вытянуть информацию о Буке. Раскусив ее планы, семинарист извивался, как мог, сохраняя в тайне все, что мог рассказать о Буке. Мало того, что лишние разговоры могли обесценить эту информацию – они могли лишить всякой ценности его собственную жизнь.

– Иди за мной, – Кобра брала его за руку и увлекала за собой в лабиринты базы.

От прикосновения к ее бархатистой коже бросало в тревожную и сладкую дрожь, и было непросто убедить себя: это всего лишь мощные феромоны, активные биомолекулы, бьющие по инстинктам, которыми она хочет лишить его воли. Пока он держался, но все больше подумывал о побеге.

Она приводила его в странные подземелья, действительно напоминавшие пещеры ужасов. Здесь, опутанные пульсирующими нервами и сосудами в летаргическом оцепенении ждали своего часа какие-то чудовищные монстры: напоминавшие людей лишь отдаленно, состоящие сплошь из бугрящихся мышц, когтей и зубов. Здесь стояла звериная вонь, пространство наполняли леденящие кровь звуки.

– Тотем помогает нам экспериментировать в создании идеальной машины смерти, – ласково поглаживая белесую кожу одного из чудовищ, говорила Кобра. – Когда дело дойдет до большой драки, сила будет на нашей стороне.

– А что, дело идет к большой драке?

– Вряд ли кто-то признает победителя в битве за Его Благость, – Кобра холодно улыбнулась.

– Но ведь должен остаться только один, – заметил Книжник, с опаской поглядывая в сторону тяжело дышащего «рептилоида», таращившего в его сторону желтый глаз с узким вертикальным зрачком. – По идее, и возразить уже будет некому.

– Задумано именно так. Но, подозреваю, не ты один замыслил «срезать угол».

– Значит, все эти правила не настолько священны?

– Правила помогают сохранять равновесие. Но здесь, как в весах: достаточно бросить перышко на одну из чаш, чтобы равновесие было нарушено. И наступит хаос. У тебя есть возможность предотвратить его.

– У меня? Но что я могу?

Кобра помолчала, продолжая поглаживать монстра. Произнесла тихо и вкрадчиво:

– Убедить Его передать Силу достойнейшему.

– Достойнейшему? – растерянно повторил Книжник. – Кто же это?

– Уж не хочешь ли ты меня обидеть? – девушка сверкнула в его сторону взглядом.

Книжник сделал вид, что не понял. Сказал:

– Я знал одного достойного человека. Но он погиб, спасая меня.

Кобра прикусила губу. Чуть наморщила лоб, раздумывая. Книжник невольно залюбовался ей. Даже сердясь, она выглядела потрясающе. Снова схватила Книжника за руку, потащила за собой. На этот раз парень едва не взвыл от боли: тонкие пальцы сжимали его ладонь с такой силой, что трещали кости.

Она резко остановилась и буквально швырнула его в сторону еще одного чудовища, замершего в дальнем конце пещеры. Ядовито произнесла:

– Ты про него говоришь?

Поначалу Книжник не понял, что имеет в виду Кобра. Но приглядевшись к новому существу, не смог сдержать сдавленного возгласа.

Перевел полный боли взгляд на спутницу:

– Но зачем?.. Зачем вы с ним это сделали?

– Я говорила тебе: жизнь имеет свойство принимать самые причудливые формы. После физической смерти человеку уже не суждено ожить в прежнем виде. Но можно обрести жизнь новую. Ты сталкивался с био?

– Приходилось. Знаю, что ты хочешь сказать: каждым биороботом управляет человеческий мозг…

– Не просто мозг – умерший по разным причинам и лишь после искусственно оживленный с ограниченным функционалом. Био способен на большее, чем боевая машина с электронным интеллектом. Он почти разумен.

– Но всего лишь «почти»…

– Именно так. Смотритель – уже не тот человек, которого ты знал. Отныне у него другая форма и новое предназначение. Ты видишь наших будущих воинов, – Кобра обвела рукой пространство пещеры. – Все они были людьми. И все погибли. Но каждому из них Биология дает второй шанс – даже самому никчемному, худшему из них. Знаешь, кто это?

Она указала на существо с багровой чешуйчатой кожей, чем-то напоминавшего демона со средневековой картинки. Узнать в нем кого-либо казалось невозможно. Но что-то неуловимое подсказало Книжнику:

– Коготь?

– Он самый. И Коготь, и твой друг – вполне достойны, чтобы биться за Силу. Силу, которая достанется мне.

Последнее было сказано с таким напором, что Книжник с трудом сдержал желание вжать голову в плечи. Еще труднее было не отвести взгляд от бешеных глаз Кобры.

– Не стой у меня на пути, мальчик. Подумай о своем будущем. Побудь здесь, осмотрись. И прими правильное решение.

Резко развернувшись, она ушла. Ушла, оставив его наедине с монстрами. Если она задумала таким образом ударить по его нервам, то это ей вполне удалось. Остаться одному в этом жутком месте было достаточно, чтобы правильно понять намек. Если что-то пойдет не так, Кобре стоит лишь глазом моргнуть, чтобы он занял свое место среди этих лишенных разума монстров.

Черт бы ее побрал с таким подходом к гуманизму! Лучше уж смерть, чем такое вот подобие жизни. Впрочем, с самого начала было ясно: тотем Биологии – злая насмешка над идеей всепобеждающей жизни. Этим он похож на Химию: принося якобы пользу своим адептам, взамен он калечит все вокруг – включая тех, кто ему поклоняется.

Стоило сделать усилие, чтобы заставить себя подойти поближе к тому, во что превратили Смотрителя. Даже глядеть на него было больно. Наверное, тело еще не закончило чудовищную трансформацию. Тело буквально висело в мешанине жил и пульсирующих сосудов – все это тянулось к потолку и стенам, соединяясь в единое целое с бесконечно сложной сетью, смыкающейся в сердце тотема. Оно дергалось и неестественно двигало отдельными участками тела, кожи, мышц – как будто кто-то проводил бесконечные тесты на работоспособность создаваемого живого «устройства».

Уже был ясен замысел жестоких «фантазеров»: трехметровое, с мощным хвостом тело напоминало формой велоцераптора, но имело куда более мощные лапы с острыми когтями, напоминающими, однако, человеческие. Наверное, эти жуткие руки должны были сохранить способность держать оружие. Самым страшным было лицо – именно лицо, еще не закончившее превращение в звериную морду и сохранившее знакомые черты. Самая ужасная морда не так страшна, как изуродованное знакомое лицо. По лицу было видно, какие муки испытывает якобы мертвый человек… Бывший человек.

– Как же так, Смотритель… – проговорил Книжник. – Как же тебя угораздило…

Коснулся ладонью ледяной липкой кожи – и отпрянул от неожиданности: монстр дернулся, попытался повернуть голову в его сторону, открыть глаза – было видно, как двигаются зрачки под веками. Не вышло. Наверное, существовало ограничение, какой-то блок на движения, не нужные хозяевам. Как и любого робота, даже биологического, этого жуткого «гомункулуса» еще предстояло «включить». Хотя это существо правильнее было бы назвать «антигомункулусом» – настолько он был чужд человеческой природе.

– Ты слышишь меня, Смотритель? – осторожно спросил Книжник.

Монстр снова вздрогнул – наверное, узнав свое имя. Но семинарист не питал иллюзий: по-видимому, это остаточные рефлексы. Кобра свое дело знает – зачем ей воины, обремененные воспоминаниями? В бою не нужна личность – нужны рефлексы и пренебрежение к собственной жизни.

– Ладно, – пробормотал парень. – Тогда я пойду. Надеюсь, ты уже ничего не чувствуешь. И это к лучшему…