Седьмая руна - Екатерина Каблукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 14
Утром Франсуазу разбудил шум дождя. Капли дробно стучали по крыше, а серое унылое небо напоминало, что осень вот-вот вступит в свои права. Глядя на него, девушке захотелось закутаться в одеяло и не вылезать из постели. Но Бонни жаждал прогуляться, а лекции в академии никто не отменял. Пришлось собрать волю в кулак и вставать.
Пол под ногами показался ледяным. Франсуаза поморщилась и прошептала заклинание. Капля магии сорвалась с пальцев, растеклась по полу искристой лужицей, которая сразу же исчезла. Теперь от досок веяло приятным теплом.
Наслаждаясь им, Франсуаза долго перебирала наряды, пока не остановилась на яблочно-зеленом жакете и такой же юбке, отороченной по подолу бархатной тесьмой.
Блузка из тонкого батиста с кружевным воротником придавала костюму строгость, но в то же время подчеркивала линию шеи. Как бы девушка ни уверяла себя, что одевается исключительно, чтобы выглядеть достойно в глазах отца, в глубине души она надеялась, что капитан Богарне тоже увидит ее в этом костюме, а не в унылом сером платье.
Сборы заняли гораздо больше времени, чем она рассчитывала, и потому выгулять Бонни она уже не успевала. Пришлось взять пса с собой на занятия.
Идя по шумными коридорам, Франсуаза порадовалась сопровождению друга, адепты и преподаватели провожали ее восхищенными взглядами, кто-то даже присвистнул.
Дойдя до нужной аудитории, мадемуазель д’Эгре обнаружила, что ее ждут. Жан-Жак стоял у дверей и недовольно поглядывал на часы, висевшие на стене. При виде Франсуазы его лицо вытянулась, а глаза ярко вспыхнули. Ассистент декана сделал шаг вперед. Глухо рыча, Бонни моментально преградил ему путь.
Это заставила верзилу опомниться.
– Декан желал бы переговорить с вами, мадемуазель, – пробасил он и мстительно добавил. – Немедленно!
– У меня лекция, – возразила Франсуаза, прекрасно понимая, что ничего хорошего ждать от такого вызова не приходится.
– Не у вас, а у профессора Ле Шовена, – поправил ее Жан-Жак. – Не помню, чтобы вам выдавали разрешение преподавать самостоятельно.
Девушка сжала кулаки, пытаясь сдержаться. Если бы не тонкие лайковые перчатки, она наверняка вонзила бы себе ногти в ладонь.
– Хорошо. В таком случае профессору вы объясните все сами! – Франсуаза крутанулась на каблуках и направилась в кабинет декана. – Заодно и замените меня на лекции!
По традиции кабинеты глав факультетов располагались в самой старой части здания. Стены, облицованные панелями из мореного дуба с золоченой резьбой, тяжелая мебель, шкафы, заполненные книгами с вычурными переплетами – все при входе в обитель хранителя знаний должно было вызывать священный трепет.
Но Франсуаза не раз бывала в кабинете, и к тому же была слишком зла, чтобы испытывать хоть что-то кроме раздражения. Приказав Бонни ждать, она переступила порог.
– Господин декан, вы меня вызывали? – она спокойно прошла к столу, за которым сидел профессор Копен.
Лиловый ковер заглушал звуки шагов. При виде девушки декан привстал, но спохватился и снова опустился в свое кресло, подчеркивая, что разговор предстоит сугубо деловой.
– Мадемуазель д’Эгре, доброе утро, – кивнул декан.
В полутьме кабинета девушка наконец заметила Николя Камбера, вчерашнего виновника происшествия на кладбище. Юноша был очень бледен, а под глазами залегли темные круги. Он был так подавлен, что даже позабыл о хороших манерах и так и остался сидеть, когда девушка вошла.
– Присаживайтесь, – декан тем временем указал на свободный стул.
– Благодарю, – подхватив юбку, чтобы не помять ткань, Франсуаза присела на самый край и вопросительно взглянула на декана. – Чем обязана?
– Сегодня утром мне прислали протокол задержания мсье Камбера, – профессор кивнул на съежившегося адепта. – Ему предъявлены обвинения в несанкционированном использовании магии, осквернении могил и нарушении общественного порядка.
– Вот как? – Франсуаза с сочувствием взглянула на юношу. – Но думаю, мы сможем найти смягчающие обстоятельства? К тому же адепт Камбер помог мне…
– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, мадемуазель! – перебил девушку декан. – Как вы знаете, женщинам запрещено проведение обрядов на кладбище!
– Да, но…
– А судя по показаниям адепта, вы заранее подготовили круг! Следовательно, собирались проводить обряд…
– Я действовала по просьбе представителя полисмагического управления, – возразила Франсуаза.
– Префекту об этом неизвестно, – декан переложил листы бумаги, лежавшие на столе. – Более того, в академию поступило предписание отстранить вас от занимаемой должности.
На нее словно вылили ушат ледяной воды.
– Что?! – надеясь, что ослышалась, Франсуаза впилась взглядом в самодовольно усмехающегося декана.
– Отстранить от должности. Женщинам не место на факультете некромантии, и, судя по тому, что вы вчера устроили на кладбище, я с этим полностью согласен!
– Я?! Устроила?! – от несправедливости обвинений горло перехватило спазмом, и голос сорвался на визг.
– Именно. Я ни за что не поверю, что у четверокурсника хватит сил и познаний поднять все кладбище.
– То есть вы считаете, что у меня и того и другого достаточно? – Франсуаза знала, что хватается за соломинку.
– Я считаю, что вы не должны заниматься некромантией, мадемуазель. Вернитесь к отцу, выйдите замуж, и, наконец, займите место, предназначенное вам в жизни!
Каждое слово ощущалось как удар. Дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. Понимая, что спорить бесполезно, Франсуаза встала. Мужчины остались сидеть, еще одно оскорбление, но она не обратила на это никакого внимания.
– Я не могу занять предназначенного мне места в жизни, – отчеканила она. – Потому что такие твердолобые самовлюбленные идиоты не дают мне сделать это!
– Что?! – взревел декан, вскакивая со своего места. – Да как вы…
– Смею? – перебила Франсуаза, криво улыбаясь. – Мне уже нечего терять, декан
