Ангельское личико - Лили Феррари

Она устало поднялась и подошла к двери, прижав лоб к стеклу. Нечего удивляться, что Марио трудно поймать такси: грохот дождя по крышам и окнам усилился, и проезжающие машины выплескивали на тротуар волны воды. Девушка видела, что напротив, в дверях клуба «Трипл X», стоит какой-то человек, и подумала, что он, наверное, тоже ловит такси. Но человек неожиданно перебежал дорогу и направился прямиком к двери их кафе, склонив голову, защищаясь от дождя. Она не успела запереть замок, как он открыл дверь и вошел. На плечах его плаща блестели капли дождя. Марионетта узнала Кармело Моруцци; из-под полей шляпы виднелась черная повязка.

— Привет, — поздоровался он. — Отец здесь?

— Убирайтесь, — произнесла Марионетта дрожащим голосом. — Убирайтесь!

Кармело прислонился к дверному косяку и вежливо улыбнулся ей.

— Уж очень неприветливо вы меня встречаете, — заметил он, — особенно если учесть столь долгие отношения между нашими семьями.

— Я хочу, чтобы вы ушли, — попросила она, боясь, что не справится с собой, с теми чувствами, которые охватили ее при виде врага именно в этот вечер. А ей казалось, что эти чувства давно и навсегда похоронены.

Мужчина снял шляпу и пригладил волосы. «Он очень похож на своего отца, — почему-то подумала Марионетта. — Те же сильные черты, та же жесткая линия рта. Интересно, — мелькнуло у нее в голове, — как он потерял глаз?»

— Пожалуйста, — повторила девушка. — Пожалуйста, уходите. Иначе я сделаю что-нибудь, о чем потом буду жалеть.

Он поднял бровь.

— Вот это уже интересно. Вероятно, мне стоит тут побыть, чтобы узнать, что вы имеете в виду.

У нее мелькнула мысль подойти к стойке и взять нож для резки хлеба. Эта мысль настолько позабавила Марионетту, что она едва сдержала смешок. Смех, да и только. Она пойдет на эшафот вслед за Лино, и за что? За убийство одного из Моруцци!

— Если вы пришли сюда позлорадствовать, я не в силах вам помешать. Но если вы и в самом деле желаете поговорить с отцом, то найдете его дома. Хотя я вам не советую появляться в нашем квартале. Люди уже готовы линчевать вас и вашу семейку.

Кармело усмехнулся, представив себе толпу линчевателей, ждущих его в тесных квартирках квартала Сент-Джеймс.

— Не беспокойтесь, — заверил он, — у меня нет желания навещать вашего отца на дому. Пожалуй, вы сойдете. — Он взял пепельницу с ближайшего столика и повертел ее в руках. — Просто передайте. Аттилио надеется, что ваше кафе завтра будет открыто. Мы слышали, что некоторые не собираются открываться.

Марионетта во все глаза смотрела на него.

— Верно, — произнесла она. — В знак уважения к Лино Ринальди.

Он осторожно поставил на место пепельницу.

— Нас не интересуют знаки уважения к убийце дешевой проститутки, — отрезал Моруцци. — Мы хотим, чтобы кафе «Империал» завтра работало.

Марионетту охватил гнев. Это уж слишком.

— Вы не можете заставить нас открыть кафе, — сказала она.

Он подошел поближе, внимательно изучая ее лицо в тусклом свете неоновой вывески.

— Вы забыли, — мягко произнес мужчина, — что я хозяин вашего отца. — Он дотронулся до ее щеки. Девушка вздрогнула и отшатнулась. — Мы с вами похожи, не так ли? — заметил он добродушно. — Оба со шрамами, оба не так хороши, какими были когда-то. — Он насмешливо вздохнул. — Сохо! Что за место, а? Никогда нельзя знать заранее, кого порежут следующим, так ведь?

Звон колокольчика возвестил об его уходе. Как раз в этот момент к кафе подъехало такси, и оттуда вылез довольный Марио. Он не заметил высокой фигуры Пирата, который прошел мимо, согнувшись и улыбаясь про себя.

Тюремщик зевнул и потянулся. Ночь предстояла длинная. Никто в тюрьме не любил такие события, потому что и другие заключенные нервничали и трепали нервы тюремщикам. Молодая женщина в зеленом пальто зашевелилась и открыла глаза, но затем быстро заснула, положив голову на руки, сложенные на столе.

— Теперь уже скоро, мисс, я так думаю, — проговорил он и сразу же пожалел о своих словах. Лучше не упоминать о времени, потому что каждая минута приближала их к девяти часам утра, когда виселица сделает свое дело. Незаметный маленький человечек, который выполнял эту самую грязную работу в стране, уже находился в здании тюрьмы, занимаясь подготовкой к тому, чтобы приговор был приведен в исполнение как можно быстрее и безболезненнее.

Молодая женщина за столом провела рукой по еще мокрым от дождя кудрям. Тюремщик узнал ее, он видел ее портрет в газетах. «Страшный шрам», — подумал он. Она явно была очень хорошенькой до того, как ее порезали бритвой. Как и многие другие, тюремщик мельком прикинул, не являлась ли эта девушка подружкой Ринальди. В интервью она это отрицала, но зачем тогда, черт побери, так суетилась? Она утверждала, что была подругой убитой проститутки, но тюремщик считал, что дело не только в этом.

— Смешные они, эти итальянцы, — мрачно заметила вчера его жена, работая утюгом. — Все у них не так, как у нас, британцев. Никакой морали…

За дверью в коридоре послышалась какая-то возня. Служащий открыл дверь и тут же шагнул вперед, чтобы поддержать плачущую женщину, когда она переступила через порог. Это была мать Ринальди. На нее было страшно смотреть. Он помог ей сесть на стул, который освободила эта девица Перетти, потом вежливо постоял рядом, пока обе женщины рыдали. Отец Лино Ринальди беспомощно поворачивал в руках шляпу, лицо пустое, плечи опущены.

— Пожалуйста, сэр, присядьте на минутку, — предложил другой тюремный служащий, пододвигая стул. — Вам можно еще не уходить, если вы хотите…

Отец Лино повернулся к девушке и спросил ее о чем-то по-итальянски, та ответила тихо, успокаивая его и вытирая слезы с лица. Она, похоже, уже немного пришла в себя от шока при виде убитых горем стариков. Потом поговорила с рыдающей женщиной, ласково гладя ее по щеке. Женщина перестала плакать и доверчиво смотрела на девушку. Они разговаривали по-итальянски, затем Перетти встала.

— Мистер и миссис Ринальди сейчас уходят, — сказала она. — Не могли бы вы помочь им найти такси? Мне бы не хотелось, чтобы на них налетели репортеры у ворот. — Она держала банкноту в пять фунтов, но комендант тюрьмы, вошедший в комнату и услышавший ее слова, вежливо покачал головой.

— Не беспокойтесь, мисс Перетти, — произнес он. — Я за всем прослежу. А теперь, если вы готовы?..

Молодая женщина обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на убитых горем стариков. Она поцеловала обоих, затем повернулась и вышла из комнаты, все еще сжимая в руке мокрый шарф, который сняла, когда вошла в тюрьму.

Марионетта последовала за комендантом по розовато-желтому коридору. В тюрьме было очень тихо. Она слышала, как гулким эхом отдаются их шаги, и подумала, прислушиваются ли к ним другие заключенные, сидя в своих камерах и думая о Лино Ринальди.