Письмо с того берега - Анна Князева

– При встрече где? – не поняла Астахова.

– Здесь, в Париже. Я, как и вы, живу в отеле «Сен Режис».

– Хмм… – Нинель Николаевна помолчала, осмысливая все, что сказал Филиппов, потом спросила: – Зачем вам Элина?

– Она проходит по делу об убийстве, которое я расследую. Постарайтесь убедить ее в том, что от встречи со мной зависит, перейдет ли она из категории подозреваемых в категорию обвиняемых.

– Прекратите меня запугивать!

Иван Макарович продолжил спокойным голосом, пребывая в добрейшем настроении:

– Я не пугаю. Но то, что я не могу ее разыскать, а сама она не звонит, наталкивает на определенные подозрения. При неблагополучном стечении обстоятельств я могу решить, что она от меня скрывается.

Нинель Николаевна сообразила, что ей необходимо высказаться в защиту своей подруги:

– Все дело в том, что у Элины украли телефон.

– Так дайте мне новый. – Нашелся следователь.

– Сделаем так. – Профессорша оставалась настороже. – Я позвоню Элине и все ей передам. А уж она сама решит звонить вам или нет.

– Идет. – Согласился Филиппов. – Жду от нее звонка.

Элина позвонила ему в полночь, и Филиппов живо схватил трубку:

– Слушаю!

– Это Коган. Вы просили меня позвонить.

– Наконец-то. – Иван Макарович поднялся с кровати и подошел к окну: – Я – следователь Филиппов, Иван Макарович, веду дело Файнберга. Вы сейчас далеко?

– Смотря от чего.

– Я, например, в Париже.

– Я тоже, – проговорила Элина. – В отеле «Сан Режис».

Внутренне вздрогнув, Иван Макарович понял, что дело сдвинулось с мертвой точки. Коган рядом, и это был хороший знак.

– Почему бы нам не встретиться и не поговорить с глазу на глаз? Можете спуститься в вестибюль?

– Сейчас? – удивилась Элина.

– Вы же не спите, иначе бы не звонили.

– Ну, хорошо. Через пять минут буду там.

Филиппов пришел в вестибюль раньше Элины и ждал ее в кресле, не спуская глаз с лифта. Гадал: придет ли она одна или приведет с собой Апостолова. В том, что болгарин был рядом с ней, Филиппов не сомневался.

Элина пришла одна, и произвела на него хорошее впечатление. В ней не было ни страха, ни манерности. Ее спокойная уверенность давала понять, что ей нет нужды волноваться.

– Вы Филиппов?

Поднявшись на ноги, он представился:

– Иван Макарович.

– Я – Элина Коган.

– Уже догадался. Присядем?

Они уселись напротив друг друга, и Элина сказала:

– Я ждала вашего звонка.

Прежде, чем ответить, Филиппов решал для себя, насколько может быть откровенен. Связавшись с Коган напрямую, он уже нарушил приказ Брылеева не отсвечивать. Теперь, засветившись по полной, что-либо скрывать смысла не было.

– Для начала я набросаю ситуацию.

– Набрасывайте. – согласилась Элина и приготовилась слушать.

– Буду предельно честен. – Сказал Филиппов. – У следствия есть все основания предполагать, что вы каким-то образом причастны к смерти Иосифа Файнберга.

– Что за ерунда! – воскликнула Элина. – Да я и знать-то его не знала!

– Дослушайте до конца. – Иван Макарович показал рукой, что хорошо бы сбросить градус эмоций. – Пусть не к самому убийству, но, возможно к его планированию, подготовке или чему-то, что предшествовало этому преступлению.

– Говорю вам, это ошибка.

– Сейчас я предъявлю вам свои аргументы, а вы, если сможете, их опровергнете.

– Наш разговор записывается? – осведомилась Элина.

– Разумеется нет. Мы с вами просто беседуем, как быть дальше – решим потом. – Ответил Филиппов.

– Давайте ваши аргументы.

Иван Макарович достал свой блокнот, перелистнул несколько страниц и спросил:

– Вы были знакомы с Файнбергом до его смерти?

– Я же сказала – нет, не была.

– С кем-нибудь из его знакомых, друзей, с кем-то из его окружения?

– Тоже нет. Во-первых, мы жили в разных городах. Во-вторых, я не имею отношения к коллекционированию, никогда этим не увлекалась.

Филиппов заглянул в свой блокнот и снова спросил:

– Зачем вы явились в Общество коллекционеров?

– Уж точно не потому, что увлеклась филателией! – съязвила Элина, однако на Филиппова эта язвительность не произвела никакого впечатления.

– Так зачем же?

– Когда я села в такси, то нашла старинную открытку… – начала она, однако Филиппов ее перебил:

– Эту историю я уже слышал. Мне все рассказал таксист.

– Вы с ним говорили?

– Его я нашел быстрее, чем вас. Так значит, вы явились в Общество коллекционеров, чтобы… – Иван Макарович замолчал, ожидая ответа.

– Чтобы узнать телефон Карасева, приятеля Файнберга.

– Зачем?

– Чтобы узнать, кому отдать открытку. Этот старинный раритет, имеет большую культурную ценность.

– Узнали? – Филиппов пристально глядел на Элину, считывая с ее лица мысли и чувства.

– Да, и после этого мы вернули открытку вдове Иосифа Файнберга.

– Это я тоже знаю. Скажите, откуда у вас такой преувеличенный интерес к этому делу. Слишком много передвижений: сначала Варшава, потом Париж.

– Еще – замок де Карматин. – Дополнила список Элина.

– Это еще что такое? – удивился Иван Макарович.

Неосторожно заикнувшись о замке, Элина поняла, что теперь должна рассказать все с самого начала, иначе Филиппов подумает, что она имеет свои, корыстные интересы и действительно причастна к убийству.

Они находились в вестибюле отеля вдвоем, не считая портье. Приглушенный свет матерчатых абажуров создавал обстановку скорее для любовных свиданий, чем для допросов.

Элина вздохнула так тяжело, как будто несла на своих плечах всю тяжесть мира.

– У вас есть время выслушать меня? – спросила она.

– Времени – вагон, – располагающе улыбнулся Иван Макарович.

В течение следующего получаса Элина поведала о том, как с Богданом ездила к Карасеву, потом к его жене. Рассказала, как Астахов перевел текст открытки, которую написал Мишель Шарбонье, а Богдан раскопал историю про двенадцать апостолов Несвижского замка. Не забыла упомянуть профессора Навикаса и аспиранта Лутонина, писавшего диссертацию. Перейдя к рассказу о маркизе де Крюссоль, Элина невольно понизила голос.

– От нее мы узнали, что еще одна открытка Мишеля Шарбонье хранится теперь в музее.

– Та, о которой писал француз? – догадался Филиппов и покачал головой. – Не думал я, что дело об убийстве сведется к банальному поиску несуществующих сокровищ. У меня сложилось впечатление, что некто, очень хитрый и ловкий, напустил в этом деле туману.

– Не мне об этом судить. – Проговорила Элина. – Завтра мы с Богданом и Астаховыми едем в музей.

– Зачем?

– Чтобы прочитать текст открытки. Не исключаю, что он окажется иносказательным, но мы-то знаем, о чем идет речь. – Она смотрела на Филиппова, ожидая его реакции.

Тот сидел молча, и было видно, что в его глазах мелькают тысячи вопросов. Внезапно он встал и прошел к окну. Его силуэт отразился в стекле, как символ надежности.

В тишине голос Филиппова прозвучал негромко, но отчетливо.

– Теперь мне понятно, откуда у вас двоих такой интерес к делу. Уверен, что ваш визави рассчитывал