Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

– Кого свергли?

– Исаака Ангела…

– Красиво. – сказал я вслух, а про себя подумал:

«Во чешет! Во память у человека!»

– Мда, – Данилович не уловил моей иронии и повел рассказ далее, – А ушлые итальяшки, чтобы вы подумали? Правильно. Снова денег не дали, только продукты и фураж, но при этом благородно разрешили в случае успеха предприятия пограбить город всласть, под процент, разумеется.

«А кто б сомневался? Бизнес, прежде всего!»

– Сказано, сделано, Константинополь был взят, а вместе с ним и богатая добыча. В результате сего действия была основательно перекроена геополитическая карта Европы, как принято сейчас выражаться, я сейчас Саша не буду особо вдаваться в подробности, но Иннокентий, который Папа был так доволен падением Константинополя, что снял отлучение с крестоносцев.

– Восстановил, так сказать историческую справедливость. Понятно Данилович, спасибо вам за беседу. Продолжим на днях, если не возражаете.

– Что вы Саша, вы прекрасный слушатель. Один из двух у меня оставшихся.

На этих словах первый и главный его слушатель с громким «мяу» вскочил на руки хозяину и требовательно попросился домой. Так уж у них в семье было принято.– Вообще-то, – продолжил Данилович, – Если король или принц принимал крест, большинство приближенных ко двору следовали его примеру, в частности, опасаясь немилости своего господина. Записанный Жаном де Жуанвилем разговор двух рыцарей Людовика IX накануне принятия им креста в 1267 году – яркий тому пример. Как же там… Ага. Один рыцарь заметил: «Если мы не примем крест, мы потеряем благосклонность короля; если же мы примем крест, мы потеряем благосклонность Господа Бога, поскольку сделано это будет не для Него, а только из-за боязни огорчить короля». Да и сам Жуанвиль признает, что принести обет его вынудили обстоятельства.

– А кстати, вы знаете почему цвет крестов был разный?

– Чтоб отличались?

– Ну не только, 1188 было решено, что участвующие в третьем крестовом походе подданные Филиппа II будут носить красные кресты, подданные Генриха II – белые, а подданные графа фландрского – зеленые. Кстати ваши сновидения мне кажется, очень близко к началу третьего похода происходят. Там ведь Ричард упоминается?

– Вроде того… и Саладин.

– Ну вот…

– А Реликвии какие-то были известные историкам, в тот период, ну за которой Клемента моего послали?

– Да там много чего было. Да только правду от вымысла отделять тяжело. Например, Матфей Эдесский описывает в своей «Хронографии» такое событие: «Ночью… одному благочестивому франку явился святой апостол Петр и сказал: «В левой части той церкви хранится оружие, которым безбожное племя иудеев пронзило Христа в ребро. Это копье находится перед алтарем. Выкопайте его и с ним идите в бой, им вы одолеете ваших врагов, как Христос сатану». Видение повторилось, оно явилось и в третий раз, о нем рассказали Готфриду и Боэмунду и всем князьям. Они стали молиться и, вскрыв указанное место, нашли там, в церкви, называемой храмом святого Петра, копье Христа».

Но потом его следы теряются. Или Плащаница туринская. Скажите, а Иерусалим там, в чьих руках, в мусульманских?

– Да я как-то не прислушивался особо, но вроде да.

– Тогда это явно тянет на Третий крестовый поход, не иначе…

«Ага, – подумалось тогда мне, – третий значит… Брр…»

х х х

сон

Сегодня был день, когда Готфрид Булонский, разбив войско египтян взял, наконец, Иерусалим. Почти трехсот тысячное войско, собравшееся в Константинополе, не считаясь с потерями, прошло сквозь Святую Землю и выполнило свою миссию. Тем самым было основано Иерусалимское Королевство, править которым выпало Болдуину. И включало оно в себя Галилею, Яффу, Аскалон, Трансиорданию, Сидон и чуть позднее графство Триполийское. Потом все неоднократно менялось, и границы двигались и замки из рук в руки переходили и города, но худо бедно королевство стояло. И Иерусалим теперь к Саладину перешел, а название прежним осталось. Иерусалимское королевство без Иерусалима. Беда…

А до сего дня кому только не принадлежал Великий Город. Сначала здесь было Израильское царство, затем Иудейское, после тут царил Вавилон, потом пришли персы, за ними, кажется, македонцы, потом египтяне, за ними селе… селвкиды, не знаю кто это, но название запомнил красивое, потом вновь иудеи, наконец Рим, и вслед за ним – Византия. Но явились мусульмане. Некий Умар-ибн-Хаттаб осадил Иерусалим с немалым войском и вынудил к сдаче, при условии, что приняв капитуляцию, запретит разрушать христианские церкви. Свое обещание он сдержал, но не сдержали его преемники. Начались гонения на христиан. Немало построек было разрушено и предано огню, и лишь потом, со временем, все отстраивалось, восстанавливалось и в целом дожило до наших дней.

А уж людей тут побито! Один Аль-Хаким би-Амруллах – разрушитель храмов чего стоит. А другие? Да и наши хороши, в случае успеха во Славу Господа так мусульман резали, что кровь в мечетях по щиколотку поднималась. И не всегда мусульманская. И не всегда в мечетях. Ну, скажите на милость, какой добрый католик отличит, допустим, копта от турка-сельджука, или будет в кровавом угаре разбираться яковит ты или не яковит? Правильно никто разбираться не будет. Просто зарежут и все, если не сможешь сам себя защитить. И вещают потом с самым серьезным видом: «Материя, из которой сделан крест недорого стоит, если ее продать, но если нашить ее на верное плечо, она стоит царства Божия». Ладно, отвлекся опять.

Крепость появилась подобно миражу на следующий после Ахмедова рассказа день. Естественно мы с Гарольдом вызвались Крепость осмотреть. Нет не из праздного любопытства, наш работодатель бы этого не понял, а исключительно на предмет нахождения в крепости, либо в ее непосредственной близости, очередной засады угрожающей нашему добрейшему купцу. Германец еще и золото искал, мечтатель. Тем более, что других желающих не нашлось. А те, кто не желал, провожали нас странными немного печальными глазами и о чем-то шептались между собой.

Более того убедившись в искренности нашей заботы, Зибанежад даже выделил нам четырех сопровождающих лучников-египтян, которые к затее с осмотром крепости отнеслись не слишком восторженно, но вынуждены были подчиниться приказу. Чтобы хоть как-то их приободрить я пообещал им, что в саму крепость они не пойдут, а будут ожидать, снаружи, прикрывая нас издалека. После этого они воодушевились и глядели уже не так грустно.

Итак, мы двинулись. Погодка стояла та еще, ни облачка на небе, жаркое солнышко немилосердно нагревает все, что можно нагреть, включая наши несчастные головы, ветер улетел к морю, туда, где прохладная зелень вод, и катятся, катятся неспешные волны… Я помотал головой, морской мираж исчез, крепость с горой нет. Она казалась совсем небольшой, аккуратной, почти не разрушенной. И действительно словно росла из самой обычной горы. Все выглядело абсолютно мирно, и было не похоже, что крепость самостоятельно может, перемещается по пустыне, как ей заблагорассудится. Больно уж запущенным выглядело