Без очереди в рай - Вежина Диана

Аукаться оно мне начало даже раньше, чем я ожидала. А всё из-за того, что Лерочка вчера исхитрилась выглянуть на улицу аккурат тогда, когда меня грузили в «упаковку». Если помните, сестренка типа как работает в «Гусятнике», а окна в ее массажном кабинете как раз выходят на стоянку. Ага, и в итоге младшенькая с переляку переполошила всех, кого совсем не надо бы. Мало мне того, что она без меры озадачила звонками тетю Лизу, так она еще и в телефонном разговоре с фатером язык не придержала!

В результате дома мне немедленно пришлось выдержать сражение с телефоном. А поди нормальным людям объясни, за что же именно меня арестовали…

Первым по межгороду прозвонился фатер и в обычном для него телеграфном стиле поинтересовался, нужен ли дочурке адвокат. Будто сговорились все с этим «адвокатом»! Встать, Страшный суд идет… К тому же мой родитель до сих пор совершенно искренне считает, что покамест он не так богат, чтобы тратиться на что-либо дешевое. Так что жди тяжелой артиллерии — такой, как Генри Резник, например. А зачем мне Резник, например, если я ни в чем не виновата?

Кстати, э-э… а ты не виновата?

(Янка, мы маньяк? А ты уверена? Вот и я ничуть не сомневаюсь, что если человеку что есть силы вдалбливать, что типа он того, то он и станет как бы вроде этого… Нет, мы в самом деле не маньяк?)

В чистом виде ярмарка абсурда. Опаньки не опаньки, но сколько не шути, всех не перешутишь. Едва я распрощалась с фатером, юморком пройдясь по аблакатам, как сейчас же прозвонилась Лерочка. Ну, если перед фатером я сжато отчиталась, то сестричку скорее отчитала, и отнюдь не сжато, пообещав завтра же прямо у нее на новоселье ей кое-что добавить, а кое-что чуток укоротить. Будет знать, как панику устраивать!

Очередь была за тетей Лизой, но тут я собралась поднапрячь характер. Всё, сначала генеральный мокрый драй, а уж потом поговорим за чаепитием. Да и пообедать бы мне было не грешно…

Напрягать характер не пришлось, с расспросами она не торопилась. Так что я отмылась (ух-х-х!) и перекусила — и теперь сама была не прочь пообщаться с милейшей старушенцией.

Чаевничали мы в комнате соседки. Точнее, кофеевничали, потому что Елизавета Федоровна организовала свой чудесный кофе, и до чая дело как-то не дошло. К кофе тетя Лиза выложила шоколадные конфеты с начинкой из ликера, припасенные, сдается, нарочно для меня.

Конфеты оказались преотличными, начиненными по меньшей мере четырьмя видами ликеров. Удовольствие, скажу, не из дешевеньких.

— Ох, тетя Лиза, балуете вы меня, — улыбнулась я. — Такое пиршество — по нынешним-то ценам!

Соседка отмахнулась:

— Ничего, не разорюсь. — И не слишком весело добавила: — Времени не хватит.

Я было начала:

— Ну-у, Елизавета Федоровна…

— Яночка, не надо, — мягко придержала тетя Лиза, — я, если ты заметила, вовсе не глупа. Я больна, и ты об этом знаешь. Не много мне осталось. — Она жестом пресекла дежурные протесты. — Оно и к лучшему: по крайней мере, рак меня избавит от маразма, что, согласись, не худший вариант. — Она чуть улыбнулась: — Вот так-то, Яночка. Что будет, всё мое, а большего не вынести. Поверь старухе.

Я несколько смешалась:

— Так я ж не ква, я только кукареку, — неуклюже отшутилась я.

(А что тут скажешь, разве что соврешь.)

— А ты не кукарекай, не то накаркаешь, — не осталась в долгу Елизавета Федоровна. — И потом, если не тебя, то кого же мне прикажешь баловать?.. Ты давай-ка лучше расскажи, что с тобой такое приключилось.

А поди-ка это расскажи.

— Ох, тетя Лиза! Тут не то что я — тут даже вся милиция вам бы не ответила. Не поверите, но менты меня с маньяком перепутали! — рассмеялась я, но в ответ улыбки не дождалась. — Да ну их, сущий бред, — пожала я плечами. — К тому же толком-то я всё равно ничего не знаю, в основном на слухи ориентируюсь. На работе поговаривали, что на территории нашего района маньяк образовался, вроде бы он под врача работает. Чушь какая-то, почти как в анекдоте…

Я пересказала забелинскую байку про «пять старушек — рубль».

— Ну так вот, — продолжала я, — а самое смешное, что маньяк и в самом деле есть, во всяком случае, менты кого-то ищут. А что еще смешнее, нашли они — меня… — Я пунктиром очертила ситуацию, опустив, естественно, злоключения в камере. — Так что это даже несмешно — это натурально обхохочешься. Никого маньячнее меня им не подвернулось. Сдается мне, кто-то там у них ну очень крепко сбрендил… Вот, собственно, и всё. — Я чуть виновато улыбнулась: — Напрасно Лера вас вчера переполошила, — заключила я.

— Напрасно, говоришь… — Елизавета Федоровна была на удивление задумчива. — Ну, ничего напрасного на свете не бывает, — рассеянно заметила она, будучи, похоже, чем-то озадачена, как бывает озадачен человек, который вдруг услышал далеко не то, что допускал услышать. — Нет, ерунда какая-то, — решила она что-то для себя. — Но, в общем, ты права — странная история. Очень странная, — покачала головой старушка, — настолько странная, что впору призадуматься, нет ли у нее второго дна. — Она внимательно взглянула на меня: — Подумай, Яночка, ты вокруг себя не замечала ничего такого необычного? Странностей каких-нибудь? На службе, например?

О чем это она?

— Нет вроде бы… Да нет же, тетя Лиза, на службе всё тип-топ, не страньше, чем обычно. Лечим, иногда вылечиваем, бывает — насовсем… — Я, мягко скажем, недоумевала: — Но я не понимаю…

— Равно как и я, — «утешила» меня Елизавета Федоровна. — Да, между прочим, Яночка, ты никогда не интересовалась статистикой смертей на территории обслуживания вашей «неотложки»? Да ты не удивляйся так — в старости, как в детстве, любопытство неисповедимо, — мельком усмехнулась тетя Лиза. — Не спорю, как и в детстве, оно частенько заводит не туда, но будь уж снисходительна… Как я понимаю, в каждой поликлинике имеется архив, что-то вроде отделения статистики? — Я кивнула. — То есть при желании там можно отыскать данные по всем пациентам вашего района, в том числе по умершим, ведь так? Как это всё устроено?

(Да каком всё устроено! Нет, чего-то я в упор не понимаю. Ну в самом деле, чтоб им пусто, блин, все вокруг сегодня сговорились! Ага, то мне адвоката подавай, то черт-те знает чем интересуются. Тесалов о фиксации времени на вызовах допрос мне учинял, теперь вот тетя Лиза — о статистике. Ну, есть у нас статистика при регистратуре, но я-то здесь при чем?)

Так примерно я объяснила:

— Ох, тетя Лиза… Статистики у нас больше, чем хотелось бы. Вы правы, разумеется, в поликлинике фиксируется всё, в том числе и смерти, и не только наши «неотложные». И при этом вся отчетность обязательно ведется не только на компьютере, но и по старинке — на бумаге. — (А посему, замечу, измеряется она не только мегабайтами, но и килограммами — и центнерами тоже.) — Та еще морока… — Я вздохнула, обижать старушку не хотелось. — А вам это зачем?

— Я так поняла, что все без исключения, в том числе насильственные, смерти так или иначе в статистической отчетности отмечены? — уточнила тетя Лиза.

— Да, конечно, если труп э-э… — я сбилась с панталыку, — если человек был прописан на нашей территории. Но почему…

— Эта информация закрытая? — перебила тетя Лиза.

— Да, в общем, нет, не так уж чтобы очень. По локальной сети в базу данных компьютера в статистике можно даже из диспетчерской залезть. Было бы желание, — пожала я плечами, — но для чего?

— Для общего развития, — опять чуть усмехнулась тетя Лиза. — Зачем, ты говоришь… Ну, мне, допустим, незачем, а вот тебе могло бы пригодиться, — как бы между прочим заметила она. — Статистика — наука не столько точная, сколько, скажем, тонкая. И небесполезная, если к ней разумно подойти. Можно, например, взять статистику смертей за последний месяц и сопоставить с тем, о чем тебя допрашивали в органах. Там интересовались, как ты говоришь, где ты была тогда-то и тогда-то? А ты полюбопытствуй, как это самое когда-то и когда-то отражено в отчетности. Ведь очевидно, что как раз тогда кто-то где-то умер и смерть, скорее всего, была насильственной. Так, глядишь, и разберешься в ситуации… Уж не знаю, есть ли там маньяк, но, — она вновь улыбнулась, — раз предупреждена — уже треть дела сделано.